Рысюхин, тринадцатый тост был лишним! (СИ) - "Котус" - Страница 8

Там с трудом убедил одновременно сонную и возбуждённую девушку, что раньше девяти в университет ехать смысле нет вообще никакого и повёз заселяться в гостиницу. Нет, конечно, можно было её и в салоне положить, отогнав фургон в тихое местечко, но зачем создавать самим себе лишние трудности⁈ Тем более, что ждать почти пять часов. Ну, и Василиса восприняла заселение в настоящую гостиницу, в отдельный номер, «как взрослая» продолжением приключения. Когда приезжала на экзамены — через Оршу и в целой компании желающих попасть в «столичный» университет могилевчан, так что встречать не пришлось — то жила в общежитии университета. Разве что не в том, что на изнанке, а в том, что на лице — Минский университет занимал в нашем мире не одно административное здание, как бывшая моя академия, а целый немалый квартал, да ещё и Ботанический сад, принадлежавший университету, и даже небольшой лесопарк! Красиво жить не запретишь, особенно если покровитель и почётный ректор — сам Великий Князь.

Эти экзамены, кстати, были одним из признаков «особенности» именно Университетов, прочие ВУЗы отбор вели по результатам выпускных экзаменов в гимназиях, очно «сдавались» только выпускники прежних лет, желающие поднять бал и лица, окончившие более низкие по статусу средние учебные заведения, но добившиеся право на получение высшего образования[2]. Разве что нужды не было заселяться в привокзальные заведения, так что я повёз свояченицу в заранее присмотренное заведение среднего класса, не пафосную гостиницу в центре, но и не в ночлежку, разумеется. Ну, и не в семейный пансион, они так рано не открываются, да и номера сдавать предпочитают на неделю или месяц.

Заселились, не став таскать вещи из фургона в номера и обратно, подремали до утра, позавтракали прямо тут, в гостиничном ресторане и поехали в университет. Разве что после того, как Василису разбудили, пришлось ждать больше сорока минут, пока она обследовала номер и принимала душ, да и завтрак чуть-чуть затянулся, так что к университету подъехали почти в десять, пока разбирались с документами, пока выясняли, где грузовой портал на университетскую изнанку, пока опять бегали с документами, уже на разовый въезд транспорта, пока колесили по изнанке в поисках нужного корпуса — подъехали к нему уже около полудня.

Первым делом пошёл искать коменданта, и не только ключи забрать, но и познакомиться, как следует — вспоминая свой опыт, дело очень нужное и полезное. Комендантом оказался отставной офицер, вышедший в отставку с правом ношения формы, что тоже своего рода знак отличия. Как узнал? Так он в форме и ходил, правда, в повседневной и без наград, только с нашивками за ранения, которых виднелось аж три штуки и с погонами, если я правильно понял, штаб-ротмистра. Тут я порадовался, что надел достаточно скромный «дорожный» костюм, но — с миниатюрами наград. Я же выбрал баул с «подарочным набором номер два», который без сладких наливок и, попросив Василису пока посидеть в кабине, отправился знакомиться.

Комендант, только что отправивший куда-то группу студентов и собравшийся перекурить это дело, мазнул взглядом по моей груди, по армейскому баулу и, приостановив процесс подготовки папиросы к раскуриванию, спросил:

— Тоже к нам заселяться?.. — пауза в конце явно намекала на необходимость мне представиться.

— Инженер-поручик запаса, барон Рысюхин, Юрий Викентьевич. Никак нет — сестру жены заселяю. Попросил пока в кабине посидеть, чтоб не мельтешила.

— Штаб-ротмистр запаса Купрейчик Иван Никитович, ваша милость.

— Оставьте, Иван Никитович, давайте без чинов?

Вот тоже тонкость: будь мы оба на службе, то команду «без чинов» должен был бы давать, если бы счёл нужным, именно мой собеседник, как старший по званию, а в гражданской жизни ключевую роль начинает играть титул. Но это легко и просто, по сравнению с тем, если бы один из нас был на службе, там тонкостей столько, что рука устанет писать.

— Как скажете, Юрий Викентьевич. Пойдём за ключом? — Купрейчик обратил внимание на то, как я стараюсь, не привлекая особого внимания рассмотреть дворянский перстень на его руке — заинтересовало меня, какой у него тотем. Кипрей — знаю, а вот «купрей»? — Не трудитесь, Юрий Викентьевич, я из мещан, дворянин по пожалованию, по выслуге.

— Извините, не хотел вас обидеть. А насчёт ключа — неплохо было бы.

Перебрасываясь прощупывающими фразами, двинулись к логову коменданта. Там я поставил характерно звякнувший и тем привлёкший внимание Ивана Никитовича баул на пол и слегка отодвинул его ногой в сторону.

— Так, какой бы номер вам выделить? Баронский, наверное, хотите?

— Ни в коем случае! Во-первых, Василиса титула не имеет, будут вопросы, во-вторых, и это главное — одна она быстро заскучает и начнёт чудить.

— Не она первая, дисциплинарная комиссия у нас есть.

— Это вы Васю не знаете. Она умеет отмочить что-нибудь такое, что формально наказывать не за что, но на ушах стоять будут все. Когда она закончила гимназию — администрация на последнем звонке прослезилась, и, думаю я — от радости. Что до комиссии — лучше будет папе позвонить, я вам оставлю или мобилетные контакты, или номера телефонов свои и Василия Васильевича. Его превосходительство сможет её привести в спокойное состояние, но, боюсь, ненадолго.

— Проблемная девица? — Комендант слегка поморщился.

— Нет-нет, что вы! Девочка вежливая и воспитанная, там родители очень строгие. Умная, целеустремлённая — иногда чересчур, да. Шкодить целенаправленно, злокозненно, так сказать, она ни в коем случае не будет. Просто если её энергию не направить в мирное русло, то рвануть может в любой момент и в любом направлении. А вот если дать какую-нибудь общественную нагрузку, где она сможет почувствовать себя нужной и важной — не нарадуетесь.

— Даже так?

— Именно. Если ещё соседка будет умеренно правильная — со слишком правильной и занудной она и подраться может, а из комнаты на четверых за месяц сколотит настоящую банду — вообще здорово.

— Хмм… Подселю-ка я её к… К Лизе Кошкуновой, да, в двести шестой. И что вас так развеселило?

— У моей подопечной Василисы фамилия Мурлыкина. И, я так полагаю, тотемы у них родственные.

— Ничего, главное, чтобы кошачьих концертов не устраивали.

На выходе комендант обернулся:

— Вы ваш баул забыли.

— Нет-нет, это ваш баул.

— Взятку предлагаете⁈

— Ни в коем случае! Взятка — это когда платишь за что-то, что просишь взамен. Это же просто небольшой гостинец, дары моего хозяйства, ничего более. Посидите вечерком со знакомыми, вспомните добрым словом…

Отставник хмыкнул в усы, но спорить не стал, зато пару студентов отловил и для помощи в переноске груза подписал, взамен на прощение за какой-то шпингалет. Судя по тому, как слегка приуныли полу-добровольные помощники, они рассчитывали, что история эта коменданту неизвестна, но тут же приободрились, осознав грядущее прощение.

Когда забирали вещи из фургона, комендант внимательно осмотрел автомобиль и спросил:

— Если не секрет, откуда такое чудо?

— Сам сделал. Все спрашивают, и не все сразу верят.

— Понятно… — штаб-ротмистр на некоторое время задумался, шевеля в воздухе пальцами. — Подождите-подождите… Самодельный, говорите… Барон, орден… Постойте, это же ваша дружина прошлой весной Волну остановила⁈

— Да, это так.

Я уже приготовился к расспросам и уточнениям, но офицер внезапно отдал честь и сказал:

— Действительно приятно было познакомиться. И за свояченицей вашей я присмотрю, чтобы дров не наломала!

[1] Примерно, как Могилёвский политех в 1970-е нашей истории J

[2] Как и у нас — в университеты, институты и прочие заведения брали только после гимназий. Такой вот социальный ценз. Выпускники других заведений, включая реальные училища и прочее, даже до пресловутого указа «О кухаркиных детях» до высшего образования, включая высшее военное, допускались с большим разбором, и должны были, помимо прочего, сдать экзамены за курс гимназии, пусть и не по всем предметам. В мире РОС добавлялись возможности получить доступ к высшему образованию за счёт наличия высокого (больше трёх) потенциала и/или покровительства одного из кланов, если образование было высшее профессиональное по специальности, не требующей высшего магического. Ну, и ВУЗы эти были не из «первой линии», а зачастую и не второй, либо их филиалы.