Теория заговора (СИ) - Ромов Дмитрий - Страница 21

Усаживаться и нащупывать педаль тормоза было невозможно. Да и куда там тормозить! Не было времени даже на то, чтобы глубоко вдохнуть. Мы неслись прямо на «Урал», и я уже видел лезущие из орбит глаза водителя, до последнего пытающегося предотвратить удар.

Единственное, что я сейчас мог… В общем, я крутанул баранку, и буханка рванула влево, как необъезженный молодой жеребец. Она резко накренилась на правый борт и, встав на два колеса, с визгом заскользила по инерции в сторону грузовика.

И тут же… бабах!!! Гром, лязг и мы снова оказались на всех четырёх колёсах и, закрутившись как центрифуга, перескочив через глубокий кювет, слетели с дороги. Удар пришёлся в правый бок, в самый угол, позади колеса. Весёлкина немного размазало по борту, но он успел ухватиться за сиденье и удержался, избежав неминуемой обвалки в крутящейся машине.

Впрочем, мы крутанулись-то всего раза три, наверное. И тут Господь сжалился и позволил нашему пепелацу влететь в мягкую перепаханную землю колхозного поля так, чтобы не завалиться на бок или даже на крышу.

Я ударился грудью и головой, но стекло не высадил. Машина изрядно зарылась мордой, но самого страшного удалось избежать. А вот «Уралу» повезло меньше. Вряд ли, конечно, этому посодействовало столкновение, хотя, я не физик.

Прицеп всё-таки перевернулся, выкручивая и роняя тягач. С рокотом посыпались и покатились освобождённые брёвна, а грузовик, завалившись на бок, со скрежетом проехал по асфальту и остановился на приличном расстоянии от нас.

— Эпическая сила… — тихонько сказал Весёлкин. — Эпическая сила… Выходим… Мухой!

Я выбрался из-за руля и вслед за Весёлкиным выскочил из машины через пассажирскую дверь, обежал наш уазик и подскочил к водительской двери. Он дёрнул ручку, дверь открылась, и водитель буханки выпал нам на руки. Глаза его были открыты и не мигая смотрели в голубое небо.

— Сука! — в сердцах выругался Весёлкин. — Потащили в салон. Бери за ноги, говорю тебе.

В этот момент в небе послышался быстро приближающийся низкий и громкий звук. Это был жёлтый вертолёт Ка-26 с надписью «ГАИ». Лупоглазый, похожий на толстую жёлтую муху. Дверь сдвинулась и из неё выглянул гаишник в форме.

— Быстро суки прилетели… — прищурился гэбэшник. — Давай! Херли ты стоишь!!! Потащили, бляха! Скорей!!!

Мы заволокли водителя в машину и положили на пол.

— Надо глянуть, как там водила «Урала», — сказал я.

— Нихера ему не будет! — резко и недовольно рубанул Весёлкин. — Я сяду за руль, сдам назад, а ты иди толкай. Выполнять!!!

— Однако, — покачал я головой. — Ну и порядки у вас в конторе.

Я упёрся руками в передок и нажал. Весёлкин врубил заднюю и газанул. С третьего раза буханка вырвалась из своего кратера, и я забрался на пассажирское место рядом с водителем. Вертолёт улетел, а теперь вернулся и кружил над нами, периодически попадая в поле видимости. Ревел мотор, звенели натянутые нервы, что-то грохало со стороны «Урала». Обстановочка царила боевая. А точнее, кризисная.

— Чего он не улетает и не садится? — кивнул я наверх, имея в виду гаишный вертолёт. — Чего кружит…

И тут вдруг тук-тук-тук! Громко, звонко!

— Нихера себе! Алексей Иванович!

— Погоди! — недовольно рявкнул тот, выезжая на невспаханную и довольно твёрдую и плотную кромку поля.

— Да гляньте сюда!

Он бросил на меня удивлённый взгляд.

— Вот сюда, — показал я пальцем на потолок. — Вы что не слышали? Только что.

В потолке зияли три отверстия. Сто процентов, пулевые.

— Сука! — чётко выговорил он и резко остановил машину.

В ту же секунду рванул из-под ветровки пистолет, перекинул в левую руку, выставил из окна и несколько раз выстрелил по вертолёту. Тот круто завалился на бок и пошёл вверх. Весёлкин палить ему вслед не стал, а начал выруливать к дороге.

Мы прошли по кромке поля, объехали лежащий «Урал» и найдя место, где кювет был не особо глубоким, выбрались на трассу. За грузовиком уже скопилось несколько легковушек и автобус. Весёлкин врубил сирену и ввалил газу.

Какое-то время мы ехали молча, а потом, глядя на дорогу впереди себя, я спросил:

— А вы точно из КГБ, Алексей Иванович?

— Сомневаешься? — сквозь зубы процедил он.

— Пистолетик у вас интересный.

У него была «Беретта», как у Джеймса Бонда.

— Наградной, — ответил он. — Хвалю за наблюдательность.

— Не могли бы вы объяснить, что произошло? Я не уверен, что понял суть инцидента.

— Тебе и не надо. Пройдёшь проверку, отучишься, вот тогда и поймёшь.

— А что случилось с вашим водителем?

— Шофёр умер за рулём. Такое бывает. Может, сердце не выдержало… Вскрытие покажет…

— Интересно как-то всё совпало, да? У Шпака — куртка, у посла — медальон.

— Ты хохмить что ли решил?

— Да странно немного, посудите сами, у шофёра сердце не выдержало, а тут как раз и грузовик с дровами навстречу, да ещё и вертушка откуда ни возьмись. И не просто вертушка, а ментовская, да? И не просто ментовская, а ещё и…

— Отставить разговоры! — перебил меня Весёлкин. — Помолчи. Мы почти приехали уже. И запомни, если хочешь испытание пройти на отлично, поменьше разглагольствуй и умничай, а побольше соображай. Соображай и дело делай. Всё. Больше ничего от тебя не требуется.

Сказав это, он чуть притормозил и резко свернул вправо. Причём, поворот показался мне совершенно незаметным, будто специально замаскированным. Мы просто въехали в кустарник. По борту сразу забарабанили ветки.

— Ого… — покачал я головой. — Прямо сказочный лес тут у вас…

Действительно, мы оказались в аллее под деревьями, смыкавшими кроны высоко над нами. Как в тоннеле. Проехав минут пять по этому начавшему золотиться тоннелю, мы упёрлись в металлические ворота защитного цвета. Из калитки выскочили трое военных в полевой офицерской форме с калашами, но без знаков отличия. Один из них заглянул в окно и внимательно осмотрел салон и кабину, а двое других с зеркалами на длинных ручках подошли к уазику и, заглянули под днище.

— Скорее, — нетерпеливо бросил Весёлкин. — У нас убитый.

Убитый? То есть он думал, что водитель не сам умер? Глянув на тело водителя, проверяющий кивнул и вместе с товарищами вернулся через небольшую калитку на территорию. Ворота медленно открылись.

— Это что за место такое? — поинтересовался я у Весёлкина, когда мы двинули дальше. — Мне на подобных базах бывать не доводилось.

Он ничего не ответил.

За воротами оказалась дорожка, поросшая травой, а на небольшом отдалении от неё я заметил мощным дот с крупнокалиберными пулемётами, торчащими из бойниц. Наверняка, было и ещё что-нибудь интересное. Занятное место. Охрана такая, будто мы находились в зоне боевых действий. Не знал, что у «конторы» есть такие точки.

Вскоре показались ещё одни ворота, а вот за ними уже появилась дорога, выложенная бетонными плитами и приведшая нас на довольно большую площадку.

На площадке стоял курносый, похожий на мультяшную стрекозу, Ми-1, выкрашенный довольно яркой краской. Хаки, конечно, но немного непривычного оттенка, будто этот вертолётик привык порхать по альпийским лугам. Я с такого по верёвочной лестнице тысячу раз выбирался, нормативы отрабатывал. В груди немного ёкнуло. Ностальжи, как говорится.

Мы подкатили к нему поближе.

— Выходи, — скомандовал Весёлкин.

Я открыл дверь.

— Иди туда, — махнул он рукой в сторону вертолёта, — и сделай, что будет нужно. Ясно? Думаю, предупреждать не надо, что про сегодняшнее никому ни слова?

Я кивнул.

Стрекоза стояла готовая к взлёту. Пилот в каплевидных, как у американцев, очках и больших наушниках сидел на своём месте, дверь была откинута.

— В вертолёт? — удивился я.

— В вертолёт, — кивнул Весёлкин. — Вперёд. Ни пуха, короче. Желаю успеха.

Он хлопнул меня по плечу и, когда я вышел из машины, моментально рванул в сторону стоящих вдали одноэтажных зданий, похожих на казармы. Я глянул на пилота, и он махнул мне рукой, мол, давай, не спи, время! Я постоял секунду, оценивая ситуацию, но, как говорится, назвался груздём, полезай в… Ми-1…