Аландский крест (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 14

— Да, я слышала эту трактовку, но потом принц Константин вышел в море и добил его остатки, не так ли?

— Они так пострадали во время шторма, что это было нетрудно. Даже для русских. Невозможно было предотвратить трагедию, но мы уже предпринимаем все необходимые меры.

— И какие же? — не скрывая сарказма, спросила королева.

— Мне достоверно известно, что за день до того, как разразиться над Балаклавой, буря прошла над Средиземным морем. При наличии средств наблюдения мы смогли бы ее предсказать и своевременно разослать оповещения. Чтобы не допускать таких трагедий впредь, мы создадим надежную службу прогноза погоды.

— Думаете, этого будет достаточно? Еще скажите, что нам проще впредь не воевать с Россией… — вновь не удержалась от болезненной для Палмерстона шпильки Виктория. — Сэр Генри, вы меня не удивили. Наполеон Третий прислал мне письмо, в котором подробно изложил свои планы. Он поручил блестящему математику и лучшему астроному Франции Урбену Леверье [1] создать прогнозные карты и сеть метеостанций. Нам следует сделать то же самое и, объединив усилия, создать Европейскую метеорологическую службу.

— Мы уже занимаемся этим, ваше величество.

— В таком случае вернемся к главному предмету нашей беседы. К войне с Россией. Неужели вы готовы списать все наши поражения на действия природы? Не напомните, в Свеаборге, на Аландах или под Кронштадтом тоже случались непредсказуемые удары стихий?

— Ваше величество, прошу прощения, но это другое!

— Вот как?

— Каким-то не вполне понятным нам способом русским удалось создать мощную взрывчатку, из которой они смогли сделать поистине дьявольское оружие — мины!

— Позвольте спросить, а почему наши химики не смогли создать ничего подобного?

— Трудно сказать, мэм. Научные изыскания непредсказуемы…

— Вы хотите сказать, что российская наука превосходит нашу?

— Нет, но…

— Оставим это. Давайте лучше поговорим об армии. Скажите, наши солдаты были плохо вооружены или экипированы?

— Вовсе нет. Напротив, и то и другое было выше всяких похвал, но…

— Но русские все равно их разгромили, и теперь лорд Раглан и еще множество храбрых джентльменов томятся в плену, как, впрочем, и их солдаты. А принц Константин использует корабль моего флота как разъездную яхту и наносит визиты в Константинополь!

— Ваше величество, это всего лишь печальная цепь случайностей и нелепых совпадений, которая…

— Замолчите, сэр! Меня не интересуют ваши оправдания! Но я очень хочу знать, что вы намерены предпринять, чтобы исправить это, тут я с вами соглашусь, в высшей степени нелепое положение?

— Ваше величество, заверяю, мы сделаем все возможное…

— Я сыта по горло общими фразами из уст ни на что негодных мужчин! И хочу слышать конкретные предложения. Ну а поскольку вы ничего определенного сказать не можете, будьте любезны отвечать на мои вопросы. Итак, что с этим подлым изменником Абдул-Меджидом?

— О! О нем можете не беспокоиться. Уверен, власть в Османской империи скоро переменится.

— Прекрасно. Далее, что с русскими пиратами?

— Меры приняты, и в самом скором времени их деятельности придет конец.

— Очень на это надеюсь! Ущерб от их действий превысил полмиллиона фунтов! Вы ведь понимаете, что богатство Англии зиждется на такой основополагающей ценности, как свобода торговли?

— Да, ваше величество. Но замечу, что Британия располагает огромным коммерческим флотом, и все эти атаки для нас не более чем комариные укусы.

— Вот как? А то, что ставки страховых компаний для наших транспортов и грузов взлетели в несколько раз, и конкуренты из нейтральных держав, в первую очередь из САСШ, уже вовсю перехватывают у нас контракты и фрахт, вы знаете?

— Безусловно, ваше величество. Повторюсь, мы делаем все возможное и невозможное, чтобы исправить ситуацию.

— Что ж, надеюсь, вы не так безнадежны, лорд Генри. Теперь докладывайте, куда мы нанесем следующий удар?

— Что, простите?

— Не прикидывайтесь. Неужели вы допускаете, что могучая Британская империя может проиграть войну?

— Ну вообще-то…

Не успел он договорить фразу, как королева вскочила и прошипела ему в лицо.

— Во всяком случае, не этой варварской стране!

— Совершенно с вами согласен, — нервно сглотнул никак не ожидавший такой импульсивной реакции премьер-министр.

— Итак? — внезапная вспышка гнева миновала, королева взяла себя в руки, всем видом показав, что готова внимательно слушать.

— Балтика, ваше величество.

— Почему? — удивилась Виктория.

— Потому что еще одного года войны наша коалиция не выдержит, — вынужден был честно признать Палмерстон.

— Потрудитесь объяснить, сэр Генри!

— С величайшим сожалением вынужден сообщить вашему величеству, что общественное мнение во Франции все больше склоняется против этой войны. Как вам, вероятно, известно, наши союзники понесли немалые потери в людях и кораблях. Однако репутационные издержки еще выше. Французы не понимают, за что воюют их сограждане?

— С каких пор Наполеона III интересует их мнение?

— К сожалению, даже он иногда вынужден прислушиваться к заявлениям оппозиции. Которая прямо говорит, что единственной целью этой войны является сохранение тирании турок над балканскими христианами. Каждый день в газетах, в особенности немецких, появляются репортажи о зверствах османов.

— Это русская пропаганда!

— И весьма действенная, прошу заметить. Их телеграфное агентство — это какой-то монстр. Семиглавая гидра, отравляющая своим лживым ядом мозги наивных буржуа!

— Надеюсь, император Франции не желает заключить сепаратный мир?

— Пока нет, хотя, уверен, подобные мысли не раз приходили в его хитроумную голову. Но он тоже не хочет проигрывать русским, чтобы хотя бы в этом превзойти своего великого дядю. И боюсь, это единственная причина, по которой он до сих пор с нами.

— Сколько войск он может выделить? — вычленила главное из его слов королева.

— Увы, не так много, как нам хотелось бы и гораздо меньше, чем необходимо для десанта в Крым. Учтите еще и то, ваше величество, что у принца Константина вокруг Севастополя сосредоточена огромная армия, к тому же получившая большой боевой опыт и гордая недавними победами. Они быстро научились воевать по-новому. Эти силы вдвое превышают те, которыми располагал Меншиков летом 1854 года. Как подсказывает военная наука, для успеха нам будет необходимо собрать 150–200 тысяч сухопутных войск и огромное количество орудий. Между тем мы потеряли после капитуляции союзных сил весь наш артиллерийский парк. Его только предстоит восполнить. При этом турки нам не помощники. Вы и сами прекрасно осведомлены об успехах русских в Трапезунде. А весной они наверняка обрушатся на Карс и Эрзурум. И кто знает, как далеко смогут продвинуться войска генерала Муравьева… Поэтому все силы османы направят туда.

— Сэр Генри, мне не нужны аргументы против войны, — Виктория предпочла просто отмахнуться от всего сказанного ее премьер-министром. — Лучше скажите, кто еще в Европе может нас поддержать?

— Боюсь, что никто.

— Австрия или Пруссия?

— Увы, мэм. Никто из немецких монархов не решится отправить свои войска на восток. Русская армия в очередной раз продемонстрировала миру свою силу. Можно сколько угодно называть их рабами и варварами, но воевать они умеют.

— Швеция?

— Тоже нет. Как без обиняков выразился король Оскар, от Петербурга до Стокгольма гораздо ближе, чем из Стокгольма до Петербурга.

— Что за нелепая аллегория?

— Она означает, что Русские всегда смогут дотянуться до Швеции, а вот у шведов это не слишком хорошо получалось, даже когда им принадлежала Финляндия.

— Ладно. Кто у нас остается, Испания?

— К сожалению, у правительства королевы Изабеллы много иных забот.

— Сардинское королевство?

— Возможно. Есть сведения, что французы уже зондировали почву и получили весьма обнадеживающие результаты.

— Так зачем же дело стало?