Г.Р.О.М. 2 (СИ) - Киров Никита - Страница 19

Бесправные, уличные, из неблагополучных семей, а против них — прилично выглядящий усатый дядька-спортсмен со связями, похожий на бизнесмена. И казалось ему, что ничего ему за это не будет.

Может, так и было бы, если бы не один бывший следак, который снова ведёт это дело, но в этот раз не так, как написано в уголовно-процессуальном кодексе. Главное — Режиссёр никогда больше не будет ничего снимать. Не через несколько лет, а уже сейчас он ответит за всё. Хоть это успокаивало, что не зря мы им занялись.

Попался на горячем, на него указали, он сам привёл нас в это место. Вот мы и работаем. Раз он попался, мы используем его на всю катушку. Вот как отец моей второй жены, когда разделывал барана, использовал с него вообще всё, даже кровь и кишки шли в дело. Ничего не пропадало у бережливого Василия Фомича.

Вот и у нас ничего не пропадёт с этого барашка, с этой дрянной овцы будет не только шерсти клок. Заодно нужно обезопасить себя, действовать трезво, чтобы и тех, кто хуже, тоже привлечь к ответу. Есть же ещё маньяк, возвращения которого в город я жду, а он настоящий зверь, умный и жестокий. Так что попадаться нам нельзя.

Сначала надо подготовить место преступления, чтобы всё было указывало на того, кто действует против нас. Нужно создать возможную связь нашего врага с этим гадом, связь, которая здорово пошатнёт позиции любого, кто хочет нам навредить. План накидывался на ходу, но его основы мы обсудили ещё утром…

Этот дом — старый бревенчатый барак, обшитый досками, но с центральным отоплением и водопроводом. Состояние у него уже не очень, дом в советское время явно планировали к расселению, потому что он покосился с другой стороны.

Кто-то уже переехал, кто-то живёт до сих пор, возможно, здесь живут алкаши и им пофиг, лишь бы крыша над головой была. Поэтому Барсуков здесь и устроился, чтобы никто не мешал ему. Слышат ли соседи, что здесь происходит, или нет? Ну, какая-то звукоизоляция есть, именно в самой студии стены обшиты, но я думаю, что даже если что и проникало наружу, всем окружающим было плевать.

Но это нам на руку, никто и не услышит, что случится сегодня.

Открыл холодильник, нашёл там водку. Притом что сам Барсуков не пил, понятно, для кого он её держал, чтобы выпили и были послушными. Достал, поставил на стол. Режиссёр начал что-то мычать.

— А мне уже неважно, что ты скажешь, — произнёс я, глядя в его выпученные глаза. — Уже слышал. Так что сдохнешь молча.

В первой жизни наслышался от него всякого, хватит. А он обречённо взвыл, когда заметил две вещи: мы в перчатках и без масок. Перчатки нитяные, руки в них не потеют. Мало ли, пригодятся, в квартире-то легко оставить отпечатки и потом забыть про них, здесь много подходящих поверхностей.

А у Кости внешность запоминающаяся, он снимал очки, когда бил бандита у киоска, но сейчас сверлил ублюдка единственным зрячим глазом, надев их на себя. Ещё крутил в руке вилку с многозначительным видом, отчего ублюдок затрясся.

Так, деньги Барсуков здесь не хранил, зато я нашёл ружьё, старую вертикалку ТОЗ, в масле, патронтаж и охотничий нож. Сгодится в трофеи, надо будет убрать подальше, как-нибудь придётся пустить в дело. Видеооборудование дорогое, но придётся его оставить, пусть будет частью вещдока. Да и на продаже такого грабители и палятся.

Проверив всё, я набрал номер с мобилы.

— Глеб, адрес запомни, — сказал я, когда там ответили, и назвал адрес. — Там магазин рядом, езжай туда, я тебя встречу. И подскажи, сам знаешь кому, пусть позже подтягивается.

— Всё там есть? — спросил он с тревогой.

— Увидишь.

Режиссёр смотрел на эти приготовления с ужасом, наверняка думал, что мы его сожжём на этих плёнках, но пусть думает что хочет, мне на него плевать.

В этот раз он не режиссёр, а актёр, и роль эта будет у него последней.

Я вышел, что отогнать «марковник» подальше. Припарковал я его удачно, с торца дома, где есть окна только двух квартир: студии Режиссёра и первого этажа. Заглянул в окно на первый, но там не жили, уже всё заброшено, осталась только ржавая солдатская кровать и сломанные табуретки. Дом на отшибе, машину могли увидеть, но если жильцы не обращали внимания на то, что здесь творилось, то и эту тачку не «заметит», а алиби мы себе сделаем.

Перегнал поближе к магазину в квартале отсюда, там же увидел, как в эту сторону ехал Глеб на красной девятке. Машину он оставил рядом с моей.

— Так, надо алиби, — сказал я, пожимая ему руку. — Будет такое: ты работаешь против атамановских, сегодня опрашивал меня и Костю в качалке, искал моего брата, мы всё подтвердим, да и парни тебя там увидят.

— Какое алиби? — Глеб поморщился. — Для чего оно? Сначала надо убедиться, что он действительно… ну, ты понял. Седов приедет через час, если…

— Пошли, убедишься. Надень у входа, — я протянул ему перчатки.

Глебу хватило и минуты, что сделать выводы. Оглядел всё, проверил, молча подошёл к Режиссёру и начал бить, тот аж упал со стула. Бил недолго, но больно, потом выпрямился, отпил водки прямо из горла и посмотрел на меня:

— Как ты такой спокойный, Лёха? Меня трясёт! — он поднял руку. — Я бы его кулаками забил.

— А я тоже злой. Но в нашем деле чем меньше эмоций, тем лучше результат. А этот пусть ждёт, — я кивнул на Барсукова, которого Костя поднял вместе со стулом и поставил на место, — и помаринуется, — я наклонился к нему и прошептал: — Знаешь, в такие моменты жизнь перед глазами пролетает, я сам это видел. Но ты второй шанс не получишь. Это я его получил, чтобы у таких, как ты, его не было.

— Я вам заплачу, — простонал тот неразборчиво через кляп, но я всё же понял.

— Приступаем? — спросил я Глеба.

Мы продолжали приготовления. У нас есть опасные враги, против которых надо строить оборону заранее, и эта студия — один из её рубежей. Если у кого-то из бандитов будет связь с этим гадом, это здорово выбьет почву у них из-под ног.

Глеб выдохнул, пришёл в себя и достал из кармана пакетик с окурками. Необычные, с цветными фильтрами и коричневой бумагой.

— Это Поджига курит такие, — пояснил он. — В кабинете у нас сидел, дымил как паровоз. Я и набрал.

— Долго его прессовали?

— Не, адвокаты припёрлись и до начальства нашего добрались, велели отпускать. Но запугали его конкретно, — он усмехнулся.

Пару окурков он положил в чайную чашку, будто кто-то курил в неё. Потом мы устроили беспорядок, будто что-то искали. Это для того, чтобы когда сюда прибудет оперативно-следственная группа описывать труп, чтобы она сделала правильные выводы.

А вывод напрашивается такой: пришла братва выбивать деньги, раз Барсуков не заплатил за крышу. И не просто братва, а кое-кто конкретный: Поджига и Митяй, как его шестёрка. Да и не удивлюсь, если они могут друг друга знать. У бандитов часто бывает так, что нужно сделать какую-то грязную работу, не посвящая в неё «коллег», например, чтобы не делиться с ними. Вот и могут привлечь для наезда бандитов рангом поменьше. А Митяй такой работы точно не боялся.

— И что, правда, что Митяй хуже этого? — Глеб показал дёргавшегося Режиссёра.

— Не лучше, а в чём-то даже хуже. Забери пару образцов на улики, — я кивнул на коробку с кассетами. — Так надо, Глебка. Главное — он больше такого не снимет. Вот на это внимание лучше обращай, для чего мы это делаем. Чтобы в этой квартире такое не повторилось. И этот гад никому не навредил.

— Н-н-найти бы ещё, к-кого он п-п-приводил, — заметил Костя. — И по-по-подмогнуть бы деньгами.

— Можно, но только аккуратно. Костя, давай-ка компьютер заберём, ему без нужды, а мы поставим его, кому надо.

Мы работали, как следственная группа, только наоборот, не ищем следы, а сами создаём их. Действовали аккуратно, я подсказывал, что и как, кое-что изымали. Помог ещё отключить провода от системного блока, а то парни с компами раньше не связывались, не понимали, вот и дёргали кабель, идущий от монитора, и чуть не оторвали его.

Вскоре всё было готово, а по лестнице раздались тяжёлые шаги. В квартиру вошёл оперуполномоченный майор Седов и снял кепку, повесив на гвоздик.