Переход II (СИ) - Номен Квинтус - Страница 55

Сона тоже усиленно готовилась к новому учебному году. Правда, никаких экзаменов ей для этого сдавать не требовалось, однако проблем у нее и без экзаменов было немало. Потому что в июне Яна в мужем перебралась в новую квартиру, да и Марьяна, как выяснилось, собиралась уже осенью «создать свою ячейку общества»: ей сделал предложение аспирант с физического факультета. А Аня (летом молодые женщины перешли все же на «ты») очень не рекомендовала отдавать Пашку в ясли, так как мелкие локальные эпидемии там были почти неизбежны. Решить проблему «в целом» помогла ее мать, пригласив нянькой дочку своей еще школьной подруги, но эта пятнадцатилетняя девица, хотя и отличалась завидным трудолюбием, готовить умела… не очень: у нее получались очень хорошие щи и довольно неплохая пшенная каша, а вот еще что-то вкусное у нее не выходило — и Сона ее обучала таинствам «домашней кулинарии». У девушки Тани энтузиазма в этом было хоть отбавляй — но одним энтузиазмом сыт не будешь. А еще она довольно своеобразно «ухаживала за младенцами», да и с бытовой техникой пока не дружила, так как дома она про эту технику хорошо если в каком-то журнале прочитать могла — так что Сона была занята обучением будущей няньки по полной программе с утра и до вечера. И результаты этого «обучения» иногда вгоняли Алексея в ступор, например, когда на ужин ему предлагался набор из четырех-пяти блюд…

Зато это «обучение» очень понравилось Ане: она и без того каждый день, завершая обход «домашних» пациентов на участке, заходила к Соне «проверить Павла», а теперь она и на обед заходила, и часто на ужин тоже: надо же было куда-то девать продукцию кулинарных экзерсисов. И сама она иногда Тане показывала некоторые неизвестные Соне рецепты приготовления чего-то «экзотического», так что «все были довольны». Но Сона все равно сильно переживала о том, что будет, когда она ребенка на весь день оставит, не имея никакой информации о том, что дома твориться будет.

Алексей тоже считал, что «семье очень нужна оперативная связь», и отдельно по этому поводу изложил свои соображения Лене. Не для того, чтобы выслушать какие-то сочувственные рассуждения, а для передачи информации «наверх». Лена сначала долго и заразительно смеялась над фантазиями Лешки, но когда Лаврентий Павлович, ее выслушав, поручил «заняться вопросом» Виктора Семеновича, смеяться она перестала. А когда Алексей вручил ей новенький аппарат, ей уже и вовсе не до смеха стало, впрочем, ее «мобильник» и не удивил особенно сильно:

— Лёш, ты что в медицинском, что в своем МИФИ, да и в Воронове с Орском уже столько всякого напридумывал, что я не удивлюсь, если ты через год-другой вообще на Луну полетишь на своей ракете.

— На какую луну?

— На нашу, которая над головой у нас вокруг Земли крутится. Я тут на днях у одного товарища побывала, у него острый приступ гастрита случился — я а подумала на аппендицит и пока «Скорую» ждала, почитала книжку детскую, как раз про то, как на ракете на Луну летать. В принципе, такой же бред там написан, как и твои рассказы про телефон в кармане, но раз я телефон такой уже в карман положила, то, думаю, и про Луну там все же не полная чушь написана. А раз телефон этот ты придумал, то кто тебя знает…

— Нет, я на Луну не полечу, — улыбнулся парень, — там холодно, жарко и дышать нечем.

— Это как «холодно и жарко»? Холодно или жарко?

— И то, и другое вместе. Днем, на солнышке, с того боку, куда солнышко это светит, температура такая, что вода закипит за секунды, а с другого боку, который в тени окажется, будет уже минус сто. То есть если не хочешь сразу и замерзнуть, и поджариться, нужно постоянно вертеться, а от этого и голова закружиться может.

— Опять выдумываешь? Хотя ты вроде никогда и не выдумываешь… то есть не врешь. Ладно, уговорил, я на Луну тоже не полечу. А теперь расскажи мне про этот телефон то, чего я не знаю. И для начала расскажи, как тут батарейку менять и как их перезаряжать: устройство-то для перезарядки в коробке прилагалось, а вот инструкции по пользованию я там не нашла…

— Ну ладно, смотри: тут батарейка стоит серебряно-цинковая, ее в принципе, если в ждущем режиме телефон стоит, должно дня на три хватать. Но когда разговариваешь или хотя бы номер набираешь, то электричества на это много расходуется. Впрочем, и тогда на день батареи должно хватить… на рабочий день. А если говорить приходится много, то… во, смотри: тут на экранчике, если эту кнопку нажать, загораются такие полоски…

— А если не загораются?

— Вот, сразу видно опытного диагноста! Если не загораются, то батарею уже давно менять пора, и если загорается только одна полоска, тоже ее менять пора. А меняется она вот так… давай, сама все повтори… Молодец!

— Ясно, вроде с этим разобрались. А ты говоришь, что батарейка серебряная, она очень дорогая?

— Сам телефон пока дороже гораздо, но, надеюсь, скоро и аппарат подешевеет прилично, и батарейка.

— Серебро подешевеет?

— Нет, сейчас в университете химики с физиками новую батарею разрабатывают, она и полегче будет, и подешевле раз в пять. Только когда они ее разработают и запустят в производства, я даже примерно не знаю: я же и не химик, и не физик. Так что пока таскай запасную батарею в сумочке… лучше даже две таскай: ты же в основном по району ходишь, и тут тебе звонить будут часто.

— А если не по району?

— Сейчас пока в Москве только три базовых стации стоит, точнее две, а третью к сентябрю запустят. Одна станция как раз наш район покрывает, еще одна — центр Москвы, а третью как раз в новом городке МИФИ ставят, но она вроде пока и не нужна особо. Так что на мобильники куда угодно пока звонить не получится — но Лаврентий Павлович вроде пообещал в следующем году всю Москву станциями такими заставить. А пока тут даже не на любой городской телефон звонить можно, но по крайней мере и я, и Сона из институтов с тобой связаться всегда сможем. И на любой телефон в нашем районе тоже позвонить — это уже для тебя будет очень полезно.

— А Ане ты такой телефон когда дашь?

— Когда его для Ани сделают. Их пока в лаборатории нашего заводика собирают, по паре штук в неделю, и все они… почти все отдаются руководителям всяким вроде министров. Ну и тебе, Соне и мне по одному досталось, так что можешь начинать гордиться: ты у нас теперь не хуже министра какого-нибудь обороны упакована.

— Что я? А… понятно. Ну, спасибо, сейчас пойду домой и отдельно погоржусь. А когда таких телефонов много делать начнут-то? Я кое-кому их бы с удовольствием подарила, а то пока дождешься очереди на телефон домашний…

— Знаешь, у англичан была пословица такая: если хочешь разорить страну, нужно подарить ей крейсер. Связь мобильная пока получается очень дорогой, поэтому когда телефоны начнут на нашем заводе серийно выпускать, все новые его владельцы будут отдельно время разговоров оплачивать. И по Москве, вроде бы получается, денег будут за разговоры брать рубля по два за минуту, а еще рубль просто за то, что номер набирается.

— Так… забирай телефон этот нафиг, у меня не такая уж и большая зарплата!

— Не заберу, у тебя аппарат служебный и все разговоры государство оплачивать будет. Даже если ты Соне позвонишь и будешь с ней два часа обсуждать, какого цвета лучше на праздник платья надевать. Как там в буржуев в рекламе обычно говорится: первые сто телефонов — бесплатно!

— А мне за посторонние разговоры по балде не настучать? — с сильным подозрением в голосе решила уточнить Лена.

— Не настучат, и наоборот за такие разговоры тебе еще и приплачивать будут: ты же в списке тех, кто проводит полевые испытания новой техники. А как ее испытавать-то еще? Только трепаться с кем попало!

— И много будут доплачивать? Я по какому поводу интересуюсь: у нас иногда путевки в дома отдыха есть детям, но профсоюз их только частично оплачивает…

— Лена, так тебя и растак! Я вам сколько раз говорил… врачам-мамашам в смысле одиноким говорил: если нужны деньги детям…

— Лёш, я знаю, что ты человек небедный, но на всех нас денег все равно хватать не будет.