Переход II (СИ) - Номен Квинтус - Страница 54

И на последнем заседании ЦК, на котором в числе прочих были затронуты и жилищные вопросы, он свою позицию товарищу Сталину изложил в деталях. Сразу в обеих:

— В Подмосковье, да и в других областях жилье и предприятия строить получается гораздо дешевле, а Москва и так сильно перегружена. Да и мест для нового строительства в городе не особо много, так что целесообразным представляется на месте выводимых из города предприятий выстроить для остающихся жителей более просторное и комфортабельное жилье, больше организовать учреждений культуры. Да хотя бы тех же парков разбить, а то в городе иногда просто дышать нечем становится!

— Ну уж и мест для строительства не хватает…

— Именно так. Это если просто на карту смотреть, то кажется, что места много, а на самом деле половина таких мест для строительства вообще непригодна. Вот взять, к примеру, территорию напротив ВСХВ, то есть через Ярославское шоссе: там, по последним данным, дома просто строить опасно: карсты дают существенный риск того, что большие дома там просто под землю провалятся. Проблема, конечно, в принципе решаемая, только вот ее решение в такую копеечку обойдется…

— А если строить за пределами Окружной дороги…

— А какое отношение к такому строительству Москва имеет?

В последнем товарищ Жданов был полностью прав: Окружная железная дорога была принята «административной границей столицы», за малыми исключениями, полученными «в наследство от старого режима». Не от царского, а от работы еще товарища Кагановича — но даже эти задорожные' микрорайоны Андрей Александрович очень хотел из-под подчинения горсовету постепенно исключить. В том числе и потому, что в этих районах жилье было, мягко говоря, весьма убогое и на его обслуживание приходилось тратить слишком уж много денег. Да и на транспортную инфраструктуру… нужно было много тратить, но горсовет деньги на это вообще не выделял, так как вложения не окупились бы в принципе. Так что пока там просто постепенно выселяли людей из вытроенных при Кагановиче «жилых зданий» (и по возможности эти здания сразу же раздирались «на дрова»), а единственной «новой транспортной артерией» в этом направлении была трамвайная линия до деревни Свиблово, где заработал завод остро необходимых стране башенных подъемных кранов.

А к Тимирязевскому району была протянута только троллейбусная линия, и автобусы там людей перевозили, но сейчас туда ударными темпами прокладывалась и новая линия метро, причем из котлована возле станции Петровско-Разумовская метро копали сразу два проходческих щита: один в сторону Савеловского вокзала, а другой — к платформе «Окружная» железной дороги. Очень нужный «довесок» к этой линии, так как товарищ Жданов Окружную дорогу тоже быстро модернизировал и до конца года собирался включить ее в общую пассажирскую транспортную систему столицы.

Поэтому в Тимирязевском районе, кроме новенького завода средств связи, строилось еще с десяток предприятий — а вот возле нового городка МИФИ ничего пока еще не строилось. Потому не строилось, что формально Москва заканчивалась «раньше», уже усадьба «Коломенское» за городской чертой располагалась. И в некотором плане это было даже хорошо, так как московские архитекторы «не мешали» там строить то, что было нужно, но вот с транспортом… пока что усилиями Средмаша получилось протянуть провода для троллейбусов от станции метро «Завод имени Сталина», а пустить по этой линии троллейбусы получилось только после прямого вмешательства Лаврентия Павловича: все же не было в Москве излишка троллейбусов. Настолько не было, что товарищ Первухин собрался «обездолить» и несколько своих предприятий, забрав у них часть служебных автобусов чтобы еще и их по этому же маршруту пустить. Но пока особой нужды в этом не было…

Но то, что московские власти «за городом» планов на индустриализацию пока не рассматривали, Алексею нравилось не очень, поэтому в строящемся микрорайоне он заранее предусмотрел постройку нескольких сугубо «офисных» зданий. А чтобы эти здания все же были построены, он пригласил «финансово поучаствовать» в строительстве — через знакомых программистов, уже устроившихся на работу в самые разные организации — и несколько совершенно «посторонних» министерства. Включая даже МПС: на выставке он показал железнодорожникам «прототип единой системы продажи билетов» и «систему управления железнодорожным сообщением», а затем, будучи приглашенный для рассказа о возможностях этих систем, популярно объяснил, что для прекращения «прототипов» в действующие приложения потребуется не только кучу вычислительных машин изготовить, но и написать много очень непростых программ. А для разработки программ, сообщил он всем «заинтересованным лицам», потребуются специализированные институты, в которых будут героически трудиться тысячи человек.

Вероятно, кто-то из «заинтересованных» накапал на шустрого студента «наверх», так что еще до окончания летней сессии его пригласил к себе товарищ Пономаренко:

— Партизан… Алексей, мне тут рассказали, что ты хочешь отдельные конторы учредить чтобы программы писать для народного хозяйства.

— Есть такое дело.

— А я тут недавно поговорил с товарищем Бергом и с товарищем Келдышем: они тоже такого же мнения придерживаются. Так что нужные стране институты мы, безусловно, учредим. Но тут такая проблема возникает: институты будут, а вот руководить этими институтами пока у нас некого поставить. Математики в стране хорошие имеются, и таких немало, но вот товарищ Петровский говорит, что для написания программ одной математики маловато будет. А программировать вычислительные машины студенты что в Университете, что в МИФИ… да и в других институтах сейчас учатся по книжкам, которые ты написал. И я вот ч то подумал… ты только не дергайся, я твои заморочки знаю. В городке МИФИ ты, насколько мне известно, за счет Минсвязи и МПС два больших корпуса под научные институты строить затеял, и вот если мы один выделим под институт прикладного программирования ЭВМ… директора я там назначу, директор — он все же хозяйственник, а не ученый или инженер, есть у меня подходящие люди на примете. А вот научным руководителем я хочу тебе предложить стать. Потому что, как ни крути, пока другой кандидатуры в стране просто нет. Как ты на это смотришь?

— Как-как… Мне, конечно, еще в институте полтора года учиться, но это лишь вопрос времени а времени у нас на создание таких институтов просто нет. Так что некоторое время с на такой должности поработать согласен, потому что вы правы: нет других людей, умеющих это делать. Но когда люди появятся — а появятся они довольно скоро…

— Вот когда появятся, тогда и поговорим. Тут академик Лаврентьев под это дело вообще хочет в Новосибирске академический институт учредить, но и это дело небыстрое. А пока, как только корпус этот в поселке достроят, я тебя и с директором познакомлю, и по поводу сотрудников отдельно побеседуем. Мне почему-то кажется, что в институт этот уже студентов-старшекурсников с твоей кафедры можно будет на работу брать, а когда они дипломы получат, то там же они все и останутся.

— Если им будет где жить, потому что из Москвы туда ездить будет крайне неудобно.

— Опять ты все о том же! Но я-то тебя не первый год знаю, и товарищу Липницкому задачу уже поставил. Он-то свою Сталинскую премию на городок заслуженно получил, и лишний раз подтвердить, что получил ее не за красивые глазки не отказывается, так что за жилье не переживай. Пока они студенты, то и в общежитиях прекрасно поживут, а дипломы ты им будешь вместе с ордером на квартиры вручать.

— Почему это я буду дипломы вручать?

— Не помню, кто мне про тебя говорил: он лентяй, и это замечательно: чтобы не перетрудиться он горы готов свернуть, а потом ничего не делать. Ладно, не ты будешь их вручать, оставлю на тебя только ордера. И, думаю, для студентов это будет лучшим стимулом работать во всю силу: хорошо до диплома поработал — квартиру получил, а сачковал — тут уж сам виноват. Верно я говорю?