Мученик (ЛП) - Райан Энтони - Страница 91

– Откуда ты знаешь?

– Книга. – Я указал на стопку бумаг. – Моё… завещание. Я его видел. Ты должен выжить, а иначе оно не существовало бы в моё время.

Он кивнул, сделал глубокий неровный вдох, а потом очень осторожно уселся на свой стул. Расправив пергамент рукавом прекрасного, но теперь испачканного халата, он макнул перо в чернила и посмотрел на меня в напряжённом ожидании.

– Как я понимаю, тебе не нужны неприятные детали моих лет в борделе, – сказал я.

Историк сдержал очередную нетерпеливую вспышку.

– Полагаю, о них достаточно просто упомянуть вскользь.

– Хорошо. Думаю, всё началось в день, когда мы подстерегли в засаде королевского гонца. Декину было нужно его донесение, и, чтобы получить его, мне требовалось убить человека. Мне всегда нравилось рассматривать деревья. Это успокаивало…

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

– ЛЖЕЦ! – с криком вернулся я в мир. От моего дыхания шёл пар, а потом лёгкие втянули холодный воздух. Я думал, что окажусь перед уродливой фигурой Эйтлиша, и потому удивлённо заморгал, увидев, что в моё лицо с тревогой вглядывается Лилат.

– Ты… вернулся? – неуверенным голосом спросила она.

– Где…? – начал я, но замолчал, снова увидев пар изо рта, и осознал всю глубину окружающего нас холода. Потом отвёл взгляд от Лилат и увидел обширную панораму гор, тянущихся во все стороны. Судя по тому, что я смотрел на их вершины, было ясно, что мы находились на внушительной высоте.

Некоторое время я ошеломлённо осматривал окружающие виды, растерянный от последних слов, которыми обменялся с каэритским историком – от которых рассердился на его обман. Хотя я знал его не больше часа, ясно было, что более старый я считал его своим другом. Поэтому ложь, которой он пытался меня запутать, ощущалась как предательство. Ещё неприятнее была уверенность, с которой он произносил свою ложь – как будто бы сообщал мне то, что я уже и так знаю. Моя способность распознавать обман никогда не была безупречной, поскольку некоторые обладают даром говорить неправду так, словно это святая истина. И всё же я прежде ещё ни разу не встречал более умелого обманщика, чем этот древний давно мёртвый писарь.

Чувствуя, как Лилат пытливо тыкает пальцем мне в грудь, я отбросил воспоминания.

– Как я сюда попал? – спросил я её.

– Ты шёл. – Сомнения исчезли с её лица, и она отодвинулась, чтобы пошевелить небольшой костерок возле широкого валуна. Потом засыпала травы в железный котелок, из которого в горный воздух поднимался аппетитный пар. – Он сказал, что ты не вспомнишь.

– Эйтлишь? Он так сказал?

– Да. – Лилат макнула в котелок деревянную ложку и попробовала содержимое, вытянув губы в предвкушении. – Теперь мы есть.

– Сколько? – спросил я, когда она передала мне миску с кроличьей похлёбкой.

– Три дня. – Она проглотила полную ложку своего варева и указала на мою миску. – Ты, наверное, голоден. Всё это время ты не ел, и не говорил.

На языке вертелись новые вопросы, но они тут же забылись, как только мой нос учуял запах предложенного, отчего в животе тут же требовательно заурчало. Я прикончил похлёбку за минуту или две, а потом выгреб себе остатки из котелка.

– Рулгарт? – спросил я, сунув в рот последние капли. – Мерик?

– Ушли с Эйтлишем. Я идти с тобой.

– Куда?

Она весело ухмыльнулась и кивнула мне за спину.

– Куда же ещё?

Проследив, куда она кивнула, я не увидел в ряду укрытых снегом пиков, но догадался, что мы направляемся на восток.

– Домой, – заключил я. – Он сказал тебе отвести меня домой.

– И не только. – В её голосе послышалась целенаправленная нотка и, увидев, как Лилат задержалась взглядом на восточных пиках, заметил тревогу, но ещё и решительность на её лице, которые говорили о тяжёлом бремени ответственности.

– Он отправил тебя на мою родину, чтобы выследить что-то, – сказал я. – Или кого-то. Мне можно узнать, о чём речь?

Лилат только улыбнулась и принялась чистить котелок.

– Скоро темно, – сказала она, убрав всё снаряжение в узелок. – Мы карабкаться. До этого перебраться через гору, или… – она пожала плечами и быстрым шагом направилась вверх по склону, – замёрзнуть и умереть.

***

– Я могу представить себе только одного человека, кого он попросил бы тебя отыскать, – сказал я, медленно двигаясь по узкому хребту и стараясь не смотреть в очевидно бездонные пропасти по обе стороны. Лилат не ответила, не отвлекаясь от своих гораздо более уверенных шагов по этому опасному мостику. Сюда, на это неровное лезвие мёрзлого гранита, соединявшего две горы, мы пришли вскоре после того, как свернули тем утром лагерь. По всей видимости, именно об этом переходе она и рассказывала, когда я планировал свой побег. С одного взгляда на его крутые склоны и затянутые облаками глубины я порадовался, что не поддался своему обычному инстинкту и не убежал из заключения. Попытка пройти этим путём зимой – даже если бы мне удалось отыскать его без проводника – стала бы самоубийственной.

– Доэнлишь не олень, её так просто не выследить, – продолжал я, и мой голос эхом разносился по склонам хребта. – Ты не найдёшь её, если она того не захочет.

– Ты хорошо её знаешь? – спросила Лилат, ловко перепрыгивая короткий промежуток между валунами. – Вы… друзья?

Это подняло вопрос, о котором раньше я не думал. А кем конкретно я был для Ведьмы в Мешке? И если уж на то пошло, то кем она была для меня? Наши встречи, несмотря на всю их важность, были краткими и немногочисленными. И всё же, я не мог отрицать фундаментальное чувство связи всякий раз, как думал о ней – инстинктивное знание, которое я ощущал с самого начала, но не мог описать до сих пор: наши судьбы переплетены.

– Пожалуй, друзья, – сказал я, стоя перед щелью, которую Лилат только что преодолела. В ширину она была всего в пару футов, и на меньшей высоте я бы даже не задумался, перепрыгивая её. А вот теперь предпочёл аккуратно спуститься в углубление между валунами. – Ты её знаешь? – спросил я, поднимаясь на другой стороне, и увидел, как Лилат стоит с утомлённо-терпеливым выражением лица, стараясь приноровиться к моей малодушной медлительности.

– Все каэриты знают о Доэнлишь, – сказала она, продолжив путь. – Но я её никогда не встречала. Улла встречала, много лет назад, когда была ещё девочкой. Она мало об этом говорит.

Я нахмурился, когда до меня дошло значение этих слов. Много лет назад…

– А сколько лет Улле?

Хотя альбермайнский у Лилат значительно улучшился благодаря моему наставничеству, попытки обучить её основам счёта оказались заметно менее успешными.

– Много, – сказала она, немного замедлившись, чтобы подумать, а потом остановилась и подняла руки передо мной, растопырив пальцы, чтобы показать число десять. – Мне вот столько. – Она сжала кулаки четыре раза, а потом подняла три пальца. – Улле намного больше.

Она нахмурилась, увидев, что я вытаращился на неё в полном недоумении.

– Что? Тебе сорок три года?

– «Год» это четыре сезона вместе?

Я кивнул.

– Тогда да. Сорок три.

Я-то думал, что эта юная женщина на несколько лет меня младше. Теперь же оказалось, что она старше более чем на десять лет. «Они стареют не так, как мы», подумал я, а в голове чередой мелькали все каэриты, которых я встречал. Улла выглядела старой, но была явно старше, чем я мог себе представить. И всё же она ещё девочкой встречала Ведьму в Мешке, а когда я наконец взглянул на её лицо под мешком, мне показалось, что та чуть старше меня.

– А сколько лет Доэнлишь? – спросил я у Лилат.

– Кто знает? Время иное для неё, и для Эйтлиша. Это из-за Ваэрит.

Ваэрит – сила, которая протекает через ткань мира. Сила, которая вырвала мой разум из тела и перебросила в прошлое. Её дары явно были многочисленными, и, как я теперь знал, переполняли кровь каэритского народа, давая им более долгую жизнь, а некоторым и несравненно более долгую. «Сколько лет она ходила по нашему королевству?», думал я. «И всё только ради того, чтобы найти меня?».