Мученик (ЛП) - Райан Энтони - Страница 67

Я дал ему выплакаться, и чуть наклонил голову, сигнализируя лорду Элберту отойти. Он послушно ретировался на табуретку возле пивного бочонка в углу, пока Отруб брал себя в руки. Это заняло раздражающе много времени, но я сдержался и не стал запугиванием приводить его в чувство. Вина́ – это странный яд, ибо она может как укрепить, так и ослабить. Этот человек встал на дорогу, с которой не мог свернуть, и опечатал свой выбор кровью родни. Если он примет это, то злодейская порода не оставит ему иного выбора, кроме как идти дальше по пути предательства. Так что я сидел и ждал, пока жадный хорёк изольёт свою печаль и вернётся к хнычущему подобию здравомыслия.

– Что ты сделал с телом? – спросил я спокойным и деловым тоном, как один разбойник другого.

– Сбросил с утёса. – Отруб удержался от новых рыданий и вытер ладонью сопли из-под носа. – С высокого и далеко от башни. Они не найдут.

– Но заметят, что ты исчез, – сказал я.

– Банда его светлости постоянно теряет людей, особенно в горах. Некоторые просто поедят и уходят домой, другие падают с уступов. Думаю, сотни четыре было, когда он повёл нас на юг. Когда я… уходил, оставалось около пяти десятков.

– Помимо брата, ты говорил кому-нибудь о своих намерениях?

– Блядь, нет. – Он хохотнул от абсурдности моего вопроса. – Последнего бедолагу, которого его светлость заподозрил в предательстве, привязали к дереву и вырезали ему язык. Там его и оставили, а кровь заливала ему рот, и прямо там замерзала.

Всё это было для меня похоже на правду. Поддерживать преданность даже самых верных бойцов посреди зимы будет нелегко, особенно после удручающей потери Хайсала и скверной судьбы герцогини Селины. По всей видимости, лорд Рулгарт пребывал в упадке и коротал дни, сидя в башне и планируя убийства, которые у него мало шансов совершить. «Возможно, он сошёл с ума», подумал я, хотя такая мысль не принесла утешения. «Безумие легко может сделать его ещё более опасным. Волк, загнанный в угол, всё равно может укусить, а укус бешеного волка куда опаснее».

– Можно ли добраться до этой башни так, чтобы никто не заметил? – спросил Отруба лорд Элберт, и тот в ответ кивнул.

– На южной стене есть говноотвод, – сказал он. – Идёт до самого дна долины. Забираться там не легко и не приятно, но тёмной ночью можно добраться до стока, к которому он ведёт. Только не больше одного человека, иначе заметят. Я нарисую карту, если будет угодно вашим светлостям…

– Никаких карт, капитан Отруб, – ухмыльнулся Элберт и поднялся на ноги, а потом поставил перед разбойником очередную налитую до краёв кружку. – Покажешь нам путь, если хочешь заработать соверены. – Отруб сгорбился сильнее, стоило руке Элберта снова опуститься ему на плечо. Его лоб угрюмо нахмурился, а потом он резко кивнул головой. – Великолепно! – Отруб едва не разлил свой эль, когда Элберт хлопнул его по спине, после чего королевский защитник зашагал к двери. – Выдвигаемся на рассвете. Капитан Писарь, на минутку, будьте любезны.

– Когда король послал меня поймать Декина Скарла, – сказал лорд Элберт с трубкой в зубах, пуская завитки дыма, который добавлял горному воздуху сладко-плесневелый аромат, – я слышал байку о парне в его банде с удивительным слухом на ложь. – Он подмигнул мне, глядя на моё бесстрастное лицо, и от души затянулся. Этот вид и запах вызвали неприятные воспоминания о другом рыцаре, который любил курить трубку.

Сэр Элберт прислонился спиной к каменной стене лачуги. Свет из-за ставней на окнах наполовину освещал его лицо. Час был поздний, и ночной холод, характерный для горной местности, пробирал до костей. От роты Короны, вставшей лагерем в нижнем конце деревни, доносились звуки исполняемой хором песни. Резкие голоса рыцарей и королевских солдат контрастировали с тихим лагерем Всадников Ковенанта в верхнем конце поселения. После захвата Хайсала Верховую Гвардию роты Ковенанта переформировали в отдельное подразделение под командой Уилхема. Теперь он стал капитаном Всадников Ковенанта, а их численность удвоилась благодаря тщательному отбору верховых наёмников, которые после победы оказались без нанимателя. Мне пришлось оставить пешую Вторую роту на попечение Офилы, а самому присоединиться к Эвадине в этой охоте на Волков, поскольку на моём присутствии настаивала сама принцесса Леанора.

– Я часто раздумываю над одной загадкой, – продолжил лорд Элберт, не дождавшись моего ответа, – почему тот умный парень не мог выследить предателя у Декина прежде чем захлопнулась моя ловушка.

– Ложь должна быть произнесена, чтобы я её услышал, – спокойным голосом объяснил я. – А предатель Декина нечасто говорил в моём присутствии, помимо редких оскорблений.

– Значит, герцогине Лорайн ты не очень-то нравился? – он приблизился, и я повернулся к нему лицом, увидев, как его лоб пытливо и проницательно нахмурился. – Я-то слышал, она была тебе как мать, а Декин как отец.

– Можно и так сказать. Но восходящая Сильда Дойселль стала мне как мать в гораздо большей степени, чем Лорайн.

Я увидел, что колкость попала в цель – во взгляде рыцаря полыхнула твёрдость, а потом сменилась явным сожалением. Он опустил голову и ещё несколько раз пыхнул трубкой, прежде чем заговорил тихим голосом:

– Я не имел отношения к тому, что с ней стало. Если бы я знал, что планировал Алтус, то остановил бы это.

– В таком случае что мешало вам освободить её из Рудников, когда вы об этом узнали?

– Ничего. – Заклубился дым, и его брови задумчиво изогнулись. – Когда я узнал, что сделал Алтус, то помчался на Рудники с целой свитой рыцарей, и не потерпел никаких отказов от лорда, который там заправлял. – На лице Элберта мелькнула гримаса отвращения. – Поистине неприятный человек с жестоким характером, насколько я помню, но ещё и трус, который привёл восходящую наверх по первому моему требованию. – На его лице отразилась привычная озадаченность, словно он много лет раздумывал над одной и той же загадкой. – Она отказалась уезжать. Когда я спросил почему, она сказала, что её освобождение поставит королевство на путь войны, поскольку Алтус наверняка искал моей смерти, и в ответ я стану искать его смерти. А в последующем хаосе несомненно всплывёт … тайна, в которую она оказалась посвящена. И к тому же, ей надо заботиться о пастве. На самом деле она показалась мне женщиной, которая чего-то ждёт, исполнения некоего обещания. В любом случае, когда она сказала мне уезжать и никогда не возвращаться, я решил, что не мне тут спорить.

Он снова посмотрел на меня своим проницательным, пытливым взглядом.

– Быть может, вы мне расскажете, капитан, что это было, какого обещанного дара она ждала. Могу поспорить, вы знаете её намного лучше, чем я.

«Столько лет», думал я, и доброе, бесконечно терпеливое лицо Сильды, направлявшей меня на уроках, переполняло мой разум. «Столько лет, и ей даже не надо было там находиться».

– Она не ждала, – ответил я. – Она работала. И дар был от неё. Однажды завещание мученицы Сильды будет цениться превыше всех в писании Ковенанта.

– Превыше всех? – в его голосе я услышал лёгкую насмешку, когда он многозначительно посмотрел в сторону расположения Ковенанта.

На моих губах вертелось, но так и не слетело краткое заявление о том, что мы с Помазанной Леди едины во мнении касательно завещания Сильды. Я почувствовал, что королевский защитник распознаёт ложь почти так же хорошо, как и я. Поэтому я немного помолчал, чтобы успокоиться, и сказал:

– Она обманула вас, вы знали?

– Сильда? Как?

– Нет, Лорайн. Не она предала Декина. Это был человек по имени Тодман. Той ночью на Моховой Мельнице она прирезала его как раз перед тем, как предстать перед вами.

Элберт фыркнул от смеха и одобрительно поджал губы.

– Но она неплохо сыграла свою роль.

– Лорайн в своё время сыграла немало ролей. Герцогиня из них всего лишь последняя.

Он снова рассмеялся и прислонил голову к гостинице.

– Никогда не доверяй разбойнику, да?