Мученик (ЛП) - Райан Энтони - Страница 14

Нынче многие скажут, что король Томас Алгатинет был бесхитростным дурачком, трусишкой, вознесённым намного выше своих способностей и потому обречённым на полнейшую неудачу. Но в тот миг я знал, что он среди умнейших и хитрейших душ из всех, кого я когда-либо встречал. Разумеется, неудача – его жребий в жизни, но с учётом всех бед, с которыми ему пришлось столкнуться, тот факт, что он прожил так долго, уже должен считаться в некотором роде триумфом. Короли сохраняют свои троны не только страхом или преданностью, но ещё искусством заключать союзы и вгонять людей в долги. Сегодня он организовал долг, с такой готовностью приняв для Эвадины статус Воскресшей мученицы, чем заставив старых лицемеров из совета светящих поступить так же. И теперь подошёл вопрос оплаты.

– Мир всегда желанен, ваше величество, – сказала Эвадина.

– Да, – вздохнул король, – и всё же то, что должно быть просто, на деле всегда так сложно. Казалось бы, те, кто повидал войну – а кто у нас в королевстве не повидал? – постарались бы любой ценой избежать её ужасов. Но, как только стихает один конфликт, тут же нарождается другой, на этот раз в Алундии.

Я глянул на Уилхема, увидев, что его бровь поднята, а рот самодовольно дёрнулся.

– В Алундии, ваше величество? – спросила Эвадина.

– Боюсь что так. – Томас сцепил руки за спиной, и его прежнее приветливое выражение лица сменилось более серьёзным. – Герцог Оберхарт с каждым годом становится всё менее умеренным. Ещё юнцом он бесконечно беспокоил моего деда, а моего отца – ещё сильнее. Это я организовал ему брачный союз с прекраснейшей леди Селиной, дочерью герцога Галтона Альтьенского, которая обладала внушительным приданым и милейшей душой во всём королевстве. Вопрос был не чисто политический, поскольку и сама леди некоторое время была сильно увлечена Оберхартом. Я надеялся, что её природа остудит его нрав, сделав более податливым в части уплаты налогов и терпимости к ортодоксальным ковенантерам в его герцогстве. К несчастью, если иных годы смягчают, то герцога Алундии они, похоже, испортили, несмотря на все усилия любящей жены, которой он не заслуживает. Недавно случились… инциденты.

Лицо Эвадины тут же приняло сосредоточенное выражение, глаза прищурились, и она скопировала собранный тон короля.

– Инциденты, ваше величество?

– Резня, если говорить точнее, – встряла принцесса Леанора, прежде чем её брат смог ответить. – Святилища ортодоксов предали огню, а прихожан зарубили, пока они пытались выбраться из огня. Месяц назад улицы Хайсала стали красными от крови правоверных, убитых, когда они собрались отпраздновать день мученика Айландера. Мы получили весть об этом ужасе всего неделю назад. Правоверные убегали через границы в Альберис и Шейвинскую Марку, и все разносили рассказы об убийствах и гонениях.

– Это приказал герцог Оберхарт? – спросила Эвадина.

– Он говорит, что нет, – ответил король Томас. – Его послания, как обычно, краткие, но он твёрдо отвергает эти ужасы. Однако, как и подобает королям, и… – он натужно улыбнулся и кивнул на сестру, – … принцессам, у нас есть и другие источники информации, которые бросают сомнения на его невиновность.

– Информации, которую можно представить на суде?

– Нет, но всё же я нахожу её достоверной. Герцог Алундский, может, и несдержан, но и не дурак. Хотя до нас и доходят рассказы о том, как золото герцога ходит по тёмным уголкам для финансирования ужасных деяний и распространения ложных слухов, доказать подобное на открытом суде будет практически невозможно. Формальное обвинение также обеспечит Оберхарта отговоркой, которая ему только и нужна, чтобы объявить, что его герцогство выходит из королевства. Думаю, нам нужен более демонстративный, но в то же время в должной мере сдержанный план действий.

Король снова остановился, выпрямился и обратился к Эвадине уже формально:

– Леди Эвадина Курлайн, вы поклялись служить мне своим мечом, и я приказываю вам: ведите свою роту к замку Уолверн и удерживайте его от моего имени.

Я увидел, как Уилхем напрягся, а потом предупредительно зыркнул на Эвадину, явно надеясь, что она посмотрит в его сторону. Мне название «замок Уолверн» ничего не говорило, но явно много значило для него. Однако в тот миг взгляд Эвадины был целиком направлен на короля. Я часто раздумывал, насколько всё пошло бы по-другому в этом повествовании, если бы тогда она помедлила всего лишь на долю секунды, чтобы мельком заметить предостерегающий взгляд Уилхема. Но тут мы подошли к самой сути – к цене, которую, как она знала, потребует король, и которую она уже решила заплатить, избавив королевство от мук гражданской войны. А ещё я невольно восхитился умом Томаса, который поставил её перед таким заданием. Хотя Эвадине Курлайн было суждено преобразить Ковенант Мучеников, всегда стоило помнить, что её радикализм начинался и заканчивался на притязаниях на мученичество. Во всех прочих аспектах она была такой же ортодоксальной и традиционной в своих верованиях, как и самые старые и закостенелые священники.

И потому, не позволив себе паузы на раздумье или на совет от верных спутников, Эвадина во второй раз за тот день быстро опустилась на одно колено и склонила голову.

– Как прикажете, ваше величество.

– Великолепно, – сказал король, в подтверждение положив руку ей на голову, а потом отступил назад. – Встаньте, миледи, и приступайте к королевскому делу.

– Если позволите, ваше величество, – произнесла Эвадина, поднимаясь на ноги. – Для такого продолжительного марша потребуется перегруппировка и снабжение роты. У многих нет нормального оружия, и очень мало кто из них обучен…

Она замолчала, поскольку вперёд шагнула принцесса Леанора и протянула ей свиток с большой восковой печатью и прекрасной тесьмой из золотого шёлка.

– На вас выдано Королевское Предписание, – сказала ей принцесса. – Оно приказывает всем подданным этого королевства обеспечить такую помощь, какая только потребуется вам для исполнения вашей миссии. Все товары без ограничений будут переданы бесплатно. На всякого торговца или поставщика, кто откажется, будет выписан приказ о смертной казни. Насчёт перегруппировки… – принцесса обменялась с братом краткими взглядами, – его величество с радостью даст одну неделю на должную организацию вашего войска. А что касается обучения, мне рассказывали, солдат можно тренировать на марше, разве не так?

– Так, ваше величество, – ответила ей Эвадина, выдавив улыбку, и сжала запечатанный свиток. Я знал, что она не хуже меня понимает, чего он стоит. Слова на бумаге – даже составленные королём – никогда не заменят твёрдой монеты. Эвадина только что приговорила свою роту к маршу по враждебному герцогству без средств на войну и со скудными припасами. Сила преданности её паствы окажется перед тяжёлым испытанием.

– Что ж, отлично, – сказал король, развернулся и снова зашагал, на этот раз в сторону святилища. – Не сомневайтесь, без поддержки вы не останетесь. Замок Уолверн давно заброшен, и потому для его взятия кровопролития не потребуется. Пока вы его удерживаете, я соберу армию. На этот раз наёмных солдат. Больше никаких отсталых, запуганных керлов, которых заставили встать в строй ради меня. В сражении с Самозванцем я понял, как это глупо. Как только моё войско полностью соберётся, я отправлю его к северо-восточной границе герцога Оберхарта, чего, по прошлому опыту, должно хватить, чтобы убедить его заново принести клятву верности и предпринять должные меры для прекращения хаоса в его герцогстве. Сомневаюсь, что герцогу хватит дури атаковать вас, но он весьма хитёр, так что ожидайте любых пакостей. Если Серафили пошлют нам удачу, то этот кризис вполне может разрешиться без войны. Вот было бы здорово, а?

– Да, ваше величество, – ответила Эвадина. – Однако, мне кажется, что избегая одного кризиса, мы лишь навлечём другой. Все тёмные дела, заполонившие Алундию, исходят из одной причины: принятие извращённой, еретической формы веры Ковенанта, и этой ереси позволяют существовать уже слишком долго. Чтобы предотвратить повторение этого зла, я бы предложила более постоянное решение.