Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Энн в Грингейбле - Монтгомери Люси Мод - Страница 24


24
Изменить размер шрифта:

Диана встала было на ноги, но покачнулась, села обратно на стул и обхватила голову руками.

— Меня что-то тошнит, — пролепетала она, — и голова кружится. Я пойду домой.

— Как же так, мы же еще чай не пили! Сейчас я все приготовлю, поставлю чайник…

— Я пойду домой, — тупо, но решительно повторила Диана.

— Ну, скушай хотя бы кусочек торта, — умоляла Энн. — Приляг на диван — тебе станет лучше. Что у тебя болит?

— Я пойду домой, — опять повторила Диана, словно забыв все другие слова.

— Ну где это видано, чтобы гости уходили домой, не напившись чаю? — взмолилась Энн. — А вдруг ты и в самом деле заболела оспой, Диана? Тогда я буду ухаживать за тобой, я тебя ни за что не брошу на произвол судьбы. Но все-таки подожди, пока вскипит чай. Где у тебя болит?

— У меня кружится голова, — ответила Диана.

Со слезами разочарования на глазах Энн принесла Диане шляпку и проводила ее до калитки фермы Барри. Диана шла, сильно пошатываясь. Всю обратную дорогу Энн горько плакала. Придя домой, она поставила бутылку с морсом обратно на полку и приготовила ужин для Мэтью и Джерри. Но все это она проделала механически, потеряв всякий интерес к роли хозяйки дома.

На следующий день, в воскресенье, с утра до вечера Шел проливной дождь и Энн не выходила из дому. В понедельник после обеда Марилла послала ее за чем-то к миссис Линд. Буквально через полчаса Энн прибежала домой, заливаясь слезами, влетела на кухню и бросилась ничком на диван.

— Что еще случилось, Энн? — испуганно спросила Марилла. — Что ты еще натворила? Неужели опять нагрубила миссис Линд?

Энн только бурно рыдала, не говоря ни слова.

— Энн Ширли, отвечай, когда тебя спрашивают! Сейчас же сядь и объясни: отчего ты плачешь?

Энн поднялась и села — само воплощение скорби.

— Миссис Линд утром была у миссис Барри, и та просто вне себя от негодования. Она говорит, что я в субботу напоила Диану допьяна — так, что та еле приплелась домой. Она говорит, что я испорченная девочка и она никогда больше не позволит Диане дружить со мной. Марилла, я умру от горя!

Марилла глядела на нее, ничего не понимая.

— Как это напоила допьяна? — спросила она, когда к ней вернулся дар речи. — Кто-то из вас сошел с ума — или ты, Энн, или миссис Барри! Чем ты поила Диану?

— Да твоим морсом, чем же еще! — рыдая, ответила девочка. — И как это можно опьянеть от морса — даже если выпить три бокала? Зачем мне надо было спаивать Диану?

— Чушь какая-то, — заявила Марилла и ушла в кладовую.

На полке она тут же увидела бутылку с наливкой из черной смородины, которая была знаменита в Эвонли своим замечательным вкусом и большой крепостью. Но некоторые из приверженцев трезвости, в том числе и миссис Барри, считали, что изготовление алкогольных напитков — это грех. И Марилла тут же вспомнила, что морс она вовсе не поставила на полку в кладовую, как обещала Энн, а унесла в погреб.

Марилла вернулась на кухню, держа в руках бутылку с наливкой. Она с трудом сдерживала улыбку:

— Ну, Энн, вечно ты попадаешь в истории! Знаешь, чем ты угостила Диану? Вовсе не морсом, а черносмородиновой наливкой. Неужели ты не почувствовала, что у нее совсем другой вкус?

— А я ее не пила. Я просто угощала Диану, а мне самой не хотелось. Диане стало плохо, и она пошла домой. Когда ее мама спросила, что с ней такое, она как-то глупо захихикала, упала на диван и уснула. И проспала до утра. Ее мама понюхала, чем от нее пахнет, и поняла, что она пьяна. А вчера весь день у Дианы ужасно болела голова. Миссис Барри рвет и мечет. Она ни за что не поверит, что я это сделала не нарочно.

— Лучше бы она наказала Диану за жадность: это же надо — выпить три бокала! — рассердилась Марилла. — Даже если бы это был морс, от трех больших бокалов ей все равно стало бы плохо. Вот шуму-то будет! И так меня многие осуждают за эту наливку, хотя я уже три года ее не делаю — с тех пор как узнала, что священник тоже этого не одобряет. Эту бутылку я держала на случай, если кто-нибудь заболеет. Ну ладно, детка, не плачь. Ты ничего плохого не совершила. Жаль, конечно, что все так получилось.

— Как же мне не плакать! Мое сердце разбито! Марилла, сама судьба против меня! Мы с Дианой разлучены навсегда! Вот уж не думала, что нашей дружбе придет такой ужасный конец!

— Не говори ерунду, Энн. Миссис Барри простит тебя, когда узнает, что ты просто ошиблась. Она, наверное, думает, что ты решила подшутить над Дианой. Сходи к ней вечером и объясни, как все получилось.

— Я не смею, — вздохнула Энн. — Может быть, ты сходишь, Марилла? Ты умеешь вести себя с достоинством. Она тебе скорее поверит.

— Ну ладно, схожу. — Марилла подумала, что миссис Барри, может быть, и вправду не станет слушать оправданий Энн. — Не плачь, Энн. Все уладится.

Но когда Марилла вернулась домой после встречи с миссис Барри, она была вынуждена признать, что ее миссия не увенчалась успехом.

Энн, с нетерпением дожидавшаяся ее возвращения, выбежала на крыльцо.

— Я по твоему лицу вижу, что ничего не вышло, — грустно вздохнула она. — Миссис Барри не хочет меня прощать, да?

— Таких упрямых женщин, как миссис Барри, я еще не видела, — сердито сказала Марилла. — Я ей объяснила, что ты тут ни при чем, произошла ошибка, но она заявила, что не верит в твою невиновность, а потом стала меня упрекать в том, что я делаю черносмородиновую наливку, да еще уверяю всех, будто от нее нельзя опьянеть. Ну, тогда я ей прямо сказала, что наливку не пьют бокалами, да еще по три сразу, что если бы моя дочь стала в гостях так напиваться, пусть даже и морсом, то получила бы хорошую трепку.

Марилла прошла на кухню. На душе у нее было совсем скверно. Энн, совершенно упавшая духом, осталась на крыльце. Немного погодя она спустилась со ступенек и в чем была, с непокрытой головой, побежала через клеверное поле к мостику и дальше через пихтовую рощу, освещенную бледной луной, висевшей низко над лесом.

В ответ на ее слабый стук дверь открыла миссис Барри.

Увидев робкое, умоляющее личико, миссис Барри нахмурилась. Эта женщина неохотно отказывалась от своих предубеждений, а рассердившись, долго хранила обиду. Заслужить ее прощение было непросто. Надо отдать ей справедливость — она искренне считала, что Энн нарочно напоила ее дочь, и так же искренне верила, что Диану следует оградить от столь дурного влияния.

— Что тебе надо? — холодно спросила она. Энн умоляюще сжала руки:

— Миссис Барри, пожалуйста, простите меня. Я не хотела напоить Диану. Зачем мне это делать? Представьте себе, что вы бедная сирота, которую из милости приютили чужие люди, и что у вас одна-единственная закадычная подруга на всем белом свете. Неужели вы стали бы ее нарочно спаивать? Я думала, что в бутылке малиновый морс! Пожалуйста, простите меня и разрешите Диане дружить со мной! Если вы нас разлучите, на мою жизнь падет черная пелена горя.

Эта пылкая речь, которая сразу бы растопила доброе сердце миссис Линд, отнюдь не подействовала на миссис Барри. Она только вызвала у нее еще большее раздражение. Возвышенные слова и драматические жесты Энн навели ее на мысль, что девчонка просто издевается над ней. И она бросила ей в лицо холодные жестокие слова:

— Я считаю, что ты не заслуживаешь того, чтобы дружить с моей дочерью. Иди домой и научись вести себя как следует.

Губы Энн задрожали.

— Позвольте мне хотя бы попрощаться с Дианой, — взмолилась она.

— Диана уехала с отцом в Кармоди, — отрезала миссис Барри и захлопнула дверь.

Энн побрела домой. Она была в отчаянии, но уже больше не плакала.

— Все, — сказала она Марилле. — Больше надеяться не на что. Я сама сходила к миссис Барри, и она очень оскорбительно со мной разговаривала. Мне кажется, Марилла, что она не леди. Остается только молиться, но боюсь, что и сам Господь Бог бессилен против этой упрямой женщины.

— Не говори таких вещей, Энн, — строго заметила Марилла, еле удерживаясь от смеха.

Она стала замечать за собой склонность смеяться в самых неподходящих ситуациях, когда, по ее прежним понятиям, следовало бы проявить строгость. И рассказывая вечером Мэтью про беду, постигшую Энн, она таки посмеялась над этой нелепой историей.