Я - борец! Назад в СССР (СИ) - Гудвин Макс - Страница 32

— Я не закрывал дверь! Я не думал, что у вас в ДК воры! — резко отрезал спортсмен.

— Так, что украли-то? Вы скажите, мы сейчас же вызовем милицию, закроем двери и объявим в микрофоны. Вор или сбросит, или будет пойман!

— Не важно что, — буркнул Сергей Юрьевич Сидоров.

Да, Сергей Юрьевич, ты скажи всем, что ввёз из Штатов в Союз химию и употребляешь её прямо перед схватками. Скажи всем — сразу легче станет! И я в приподнятом настроении пошёл дальше на балкон.

— Ты где был? Мы тебя обыскались! — спросил меня Снегирь на глазах у стоящей там команды и тренера.

Тут наверху были все, и все были уже собраны, с сумками на плечах.

— Простите, братцы. Прихватило живот. — улыбнулся я. Не говорить же им, что я шпионил за сыном посла с целью раскусить его маленькую тайну человеконенавистничества, а потом обнести его на предмет запрещёнки.

— Я был в туалете, тебя там не было! — подловил меня Снегирёв.

— И я был в туалете, просто там было занято, а мужик долго не выходил, и я пошёл на третий этаж. На третьем этаже тоже искали? — спросил я после своей легенды.

— Нет, ты же не сказал, что в туалет идёшь.

— В чём вообще вопрос? Зачем было меня искать? — не понял я и пошёл в наступление, устроили тут пионер лагерь.

— Турнир закончился, надо на электричку успеть. — пояснил Снегирь.

— Кроме электрички в Колодезную ничего не идёт? — уточнил я.

— Автобус идёт, но он едет три часа, заезжает везде и везде останавливается. Неудобно очень.

— Фёдор Кузьмич, пацаны, я ещё в аптеку хочу заехать, витаминов купить. Езжайте без меня. — с голосм полным покаяния произнёс я.

— Так бы сразу и сказал. А то пропал просто.

— Ну, сори! — выдал я и поправился: — Извиняюсь, короче.

Они собрались и стайкой пошли с балкона — настоящая спортивная команда. Остался лишь тренер.

— О чём вы с Сергеичем говорили? — спросил меня тренер. — Я видел вас с балкона.

И это чувство мне знакомо, особое тренерское, когда друзья — друзьями, а спортивные результаты врозь.

— Да я с Павлом Дружининым сдружился, пару техник ему показал, и он теперь их использует. Сергеич говорит, что если что, можно будет за «Динамо» выступать, когда мы с вами «Ворон» возьмём.

— Сдружился — это хорошо, Паша грамотный парень, весь в своего тренера, — произнёс Кузьмич, такое ощущение, что упокоившись после фразы «Мы с вами возьмём Ворон» и добавил, — Ну что, раз у тебя тут ещё дела, то увидимся в «Вороне» на тренировке.

— Хорошей поездки, — пожелал я и подал тренеру руку для прощания.

Организаторы ещё тянули время, подписывая грамоты, когда началась процедура закрытия турнира. Всех попросили построиться. Собственно, остались в зале только те, кто выиграл, — даже болельщиков поубавилось.

Речь взял представитель партии и я пропустил это мимо ушей, достав трансформатор и наматывая его на балконе почти в одиночестве, там было что-то про силу и мужество борцов, направленную на благо Родины, потом выступил представитель комсомола — и снова за всё хорошее против всего плохого. Далее наконец-то перешли к медалям и кубкам, а когда наградили персонально всех, перешли и к командному зачёту.

К слову, Серёжа Сидоров восходил на пьедестал очень хмурый, зашёл туда один, а медали его травмированных оппонентов забрали представители команд.

Командный зачёт забрало «Динамо» города Воронеж, оставив у себя в городе кубок победителей. Второе место взял «Труд» — команда Воронежского завода имени Коминтерна, третье место оказалось у команды «Спартак».

И в номинации «Лучший молодой борец» снова вызвали к пьедесталу Павла. Он только успел вернуться, пока относил командный кубок к группе ребят, которых я всех видел вчера на тренировке и со многими боролся. Представитель комсомола толкнул речь о том, что желает спортсмену всего самого лучшего и, пожав Павлу руку, вручил ему свёрток, перевязанный красной лентой, потребовав развернуть и показать всем.

Пальцы Павла развязали узел, а в его руках разворачивалась совершенно новая белая дзюдога.

На лице у человека сияла улыбка — подарок, которым можно было гордиться. Экипировка, которую ты выигрываешь, особенно ценная. Да, умели раньше поддерживать спорт. Мне почему-то вспомнилось, как в прошлой жизни на рассвете ММА в одном из промоушенов моего прошлого города, выступающим ребятам подарили головки сыра, так как спонсором была фабрика по его производству.

— И лучшим борцом турнира среди взрослых становится… — протянул представитель оргкомитета турнира, но на его плечо легла рука партийного работника, рядом с которым стояло двое крепких парней лет тридцати в спортивных костюмах.

Он закрыл ладонью микрофон, когда один из мужчин показал ему развёрнутое удостоверение.

И тот отреагировал, повернувшись взглядом к группе оставшихся, что-то говоря им.

— Сергей Сидоров, подойдите к судейскому столику, — озвучил он.

И из толпы вышел виновник торжества, которому тоже показали корочку и, легко прикоснувшись к предплечьям спортсмена, указали на выход.

«Ну и ну!» — удивился я и быстро вышел с балкона, сунув трансформатор в сумку, наблюдая через широкую и длинную лестницу, как по холлу ДК ведут, сопровождая, Сергея.

Кому такому отдал Сергей Сергеич конверт с запрещёнкой, что парня прямо из зала выводят и сажают на задние сиденья в чёрную «Волгу» со шторками?

Блин, можно было просто дисквалифицировать на пару лет за допинг — пускай бы посидел без турниров, подумал.

А сейчас у парня, походу, будут реальные проблемы. Меня обуяли сомнения: всё ли я правильно сделал? Может, нужно было поговорить с Сидоровым, пригрозить оглаской, если продолжит калечить борцов?..

Что было бы, поступи я иначе, — я этого, скорее всего, не узнаю. На душе скребла парочка кошек, и, если бы я верил в Бога, я бы замолвил за молодого дурака словечко. Он, конечно, хоть и дебил, избалованный западными ценностями, но всё-таки человек…

На душе было скверно. Не было чувства победы — было ощущение прикосновения к чему-то грязному, что захотелось смыть в душе с мочалкой.

Не представляю даже, как сотрудники полиции, а в этом времени милиции, каждый день встречаются с несправедливостью и могут при этом оставаться людьми. Хотя про профессиональную деформацию ментов я слышал много, как и про профессиональный цинизм врачей. Что уж там говорить — слышал я и про школьных учителей, ненавидящих школьников.

Моя сумка была закинута на плечо, и я побрёл на первый этаж, высматривая в толпе весёлой молодёжи команду «Динамо».

— Пока, пацаны! — попрощался Паша, завидев меня издалека и ускорив шаг. — Ну что, погнали, аптеку тебе покажу, только надо в «Динамо» заехать, кубок поставить, чтоб с собой не таскать.

— Поехали, — произнёс я. — Не знаешь расписание автобусов в сторону Колодезной?

— Каждый час. Там же деревень по пути — пруд пруди, — весело ответил Павел. — Чё хмурый такой?

— Да так, думаю, за что Сидорова забрали.

— За членовредительство, наверное, — усмехнулся Павел. — Правильно сделали, что забрали. Тренер говорит, что он столько людей уже переломал. Я планировал на этом кубке по мужикам бороться — Сергеич запретил, говорит, будет урод один, что пока мне с ним рано встречаться.

— Погоди, тебе же 17, а ему 21 — как вы вообще можете пересечься?

— С 17 можно выступать и в молодёжке, и по мужикам, — ответил мне Павел.

— Понял, — кивнул я.

Мы шли по городу, созерцая вечерний Воронеж. На ближайшем перекрёстке у остановки толпился народ — часть спортсменов и зрителей с турнира, часть, так сказать, гражданских. Но единогласным нашим решением мы пошли дальше пешком по широкому тротуару. Изредка мимо проносились разноцветные машины советского производства — это тебе не серость далёкого будущего, где все машины словно облили одной цветовой гаммой. Большую часть пути до «Динамо» мы всё-таки проехали на троллейбусе.