Промышленный НЭП (СИ) - Тыналин Алим - Страница 6

Я разложил на столе фотографии танков Т-30 и «Катюш», проходивших испытания в Маньчжурии. Сталин внимательно изучил их, затем передал Орджоникидзе.

— Во-вторых, мировой кризис показал: чисто капиталистическая экономика неустойчива, но и полностью централизованная имеет недостатки. Предлагаемая модель берет лучшее из обеих систем, при сохранении централизованного планирования.

Киров, просмотрев документы, неожиданно поддержал меня:

— В Ленинграде мы экспериментировали с хозрасчетом на нескольких предприятиях. Результаты обнадеживают. Рост производительности на тридцать процентов, снижение себестоимости, повышение инициативы рабочих.

Молотов скептически поморщился:

— Локальные эксперименты — одно, системная перестройка экономики совсем другое. Как ваш «промышленный НЭП» отразится на коллективизации? Понятно, что зажиточное крестьянство ухватится за новые возможности.

— Моя концепция не предполагает отказа от коллективизации, — быстро ответил я, следуя совету Величковского. — Речь о введении в колхозах тех же экономических стимулов, что и в промышленности. Коллективное хозяйство сохраняется, но меняется система вознаграждения за труд, от уравниловки к оплате по результатам.

— А как быть с классовой борьбой? — подал голос Каганович. — Ваша модель фактически реабилитирует мелкобуржуазные элементы.

— Напротив, — возразил я. — Частное предпринимательство допускается в строго ограниченных рамках и под контролем государства. При этом прогрессивное налогообложение не позволит накапливать значительные капиталы. В отличие от первого НЭПа, все ключевые отрасли остаются в руках государства.

Куйбышев, до сих пор молчавший, задал технический вопрос:

— Как в вашей модели будет функционировать Госплан? Как совместить директивное планирование с хозяйственной самостоятельностью предприятий?

Тут я ощутил невольную благодарность к Вознесенскому, именно его замечания помогли подготовиться именно к таким вопросам.

— Госплан сохраняет ключевую роль, товарищ Куйбышев. Но меняется характер планирования, от детальной микрорегламентации каждого действия к определению основных показателей и балансов. Предприятия получают свободу в выборе способов достижения плановых целей.

— Звучит неопределенно, — заметил Куйбышев. — Ваша модель требует кардинального пересмотра всей системы планирования.

— Да, это серьезная перестройка, — согласился я. — Но современные методы математического анализа позволяют создать систему индикативного планирования, более гибкую и эффективную.

Орджоникидзе, внимательно слушавший дискуссию, наконец высказался:

— В тяжелой промышленности мы сталкиваемся с парадоксом: план требует непрерывного роста, но качество падает, оборудование изнашивается, кадры работают на износ. Может быть, товарищ Краснов прав, и нам нужны новые методы?

Это была важная поддержка со стороны одного из главных промышленников страны. Я заметил, как Сталин бросил быстрый взгляд на Серго, потом снова на меня.

— А что вы скажете о партийном контроле, товарищ Краснов? — спросил вождь, раскуривая трубку. — В вашей модели роль партии снижается в пользу директоров и специалистов?

Это был критический момент. Я понимал, что от ответа зависит судьба всего проекта.

— Напротив, товарищ Сталин, роль партии усиливается качественно, — ответил я. — Вместо мелочной опеки и административного нажима партийные органы сосредотачиваются на стратегических решениях, подборе и воспитании кадров, общем направлении развития. Это более высокий уровень руководства.

Сталин задумчиво выпустил струйку дыма, не выказывая ни одобрения, ни порицания.

Неожиданно дверь открылась, и секретарь доложил:

— Товарищ Сталин, прибыл академик Покровский, приглашенный на совещание.

Сталин кивнул:

— Пусть войдет.

В зал вошел пожилой человек в профессорском сюртуке и пенсне. Михаил Николаевич Покровский, известный историк-марксист и теоретик экономики, был давним соратником Ленина и пользовался непререкаемым авторитетом в партийных кругах.

— Простите за опоздание, товарищи, — произнес академик, занимая место за столом. — Задержался на лекции в Коммунистической академии. Мне передали материалы товарища Краснова, и я готов высказаться.

По глазам Покровского я понял, что мои предложения ждет жесткая критика. Так и случилось.

— Концепция товарища Краснова представляет собой классический пример ревизионизма, — академик говорил сухо и жестко. — Отход от ленинских принципов планового хозяйства в пользу рыночной стихии. Это не просто «правый уклон», это фактическая реабилитация капитализма под новой вывеской.

Каганович с удовлетворением кивал, Молотов сохранял непроницаемое выражение.

— Материальное стимулирование и хозрасчет противоречат самой сути социалистического строительства, — продолжал Покровский. — Они порождают мелкобуржуазные настроения, индивидуализм, подрывают коллективистскую психологию пролетариата. Предложения товарища Краснова ведут страну на путь, прямо противоположный марксистско-ленинскому учению.

В зале повисла напряженная тишина. Я понимал, что должен ответить немедленно и убедительно, иначе все мои усилия пойдут прахом.

— Товарищи, — начал я, стараясь говорить спокойно и уверенно, — позвольте напомнить слова Ленина: «Нам нужно строить наше хозяйство в связи с хозяйством мелкого крестьянина, которого мы не можем переделать в годы. Это строительство социализма возможно только через НЭП».

Я достал из папки выписки из работ Ленина.

— Вот еще цитата: «Строить социализм нужно не из фантазии и не из материала, созданного нами, а из того, что создал капитализм». Владимир Ильич всегда призывал к гибкости, к использованию всех инструментов для построения нового общества.

Покровский пытался возразить, но я продолжил:

— Главный критерий истины — практика. Операция «Дацин» продемонстрировала преимущества сочетания централизованного руководства с инициативой исполнителей. Мы создали технику, превосходящую лучшие мировые образцы, в рекордные сроки. Не этого ли мы хотим для всей нашей промышленности?

Наступила пауза, которую нарушил Киров:

— Я склонен согласиться с товарищем Красновым. Мы все видим проблемы первой пятилетки — невыполнение планов по качеству, брак, низкая производительность. Возможно, настало время скорректировать механизмы, не меняя стратегических целей.

Орджоникидзе поддержал его:

— Моим наркоматам поставлены задачи, которые трудно выполнить при нынешней системе управления. Хозрасчет и материальное стимулирование могли бы решить многие проблемы.

Молотов резко возразил:

— Товарищи, неужели вы готовы отказаться от классовых принципов ради сомнительных экономических теорий? НЭП был временной мерой, вынужденным отступлением. Сейчас мы должны наступать, а не откатываться назад.

Дискуссия приобрела острый характер. Каганович и Молотов выступали против любых уступок «рыночной стихии». Киров и Орджоникидзе отстаивали необходимость экономических стимулов. Куйбышев занимал промежуточную позицию, признавая проблемы, но опасаясь радикальных изменений.

Все это время Сталин молчал, внимательно слушая аргументы сторон и попыхивая трубкой. Наконец, когда накал споров достиг апогея, он медленно поднялся.

— Товарищи, — его негромкий голос мгновенно заставил всех замолчать, — у нас есть задача — построить сильную индустриальную державу в кратчайшие сроки. Опыт первых лет пятилетки показывает, что не все идет гладко. Предложения товарища Краснова заслуживают внимательного изучения.

Это было неожиданно. Я заметил удивление в глазах Молотова и Кагановича.

— Предлагаю компромиссное решение, — продолжил Сталин. — Создать опытные хозрасчетные предприятия, реализующие концепцию Краснова, в нескольких ключевых отраслях. Через шесть месяцев сравнить результаты с обычными предприятиями и принять окончательное решение

Покровский попытался возразить, но Сталин остановил его жестом.