Академия Драгон. Станешь моей истинной! (СИ) - Воронецкая Лана - Страница 3

Сглотнула, оступилась. Мужская рука подхватила за талию, удержав от падения. Темные глаза заскользили по лицу, рассматривая, потом моргнули, словно выйдя из оцепенения, а большие руки встряхнули меня и … затолкали в открывшийся портал.

Ничего себе магический потенциал, так запросто открывать порталы.

Когда пространство свернулось с хлопком, а голубой свет потух, не успела проморгаться и осмотреться, как услышала:

— Раздевайтесь.

Глава 2

Я ослышалась?

Оглянулась. Мы были одни. Похоже, у ректора в кабинете.

На паркете отражались полоски света, бьющего сквозь деревянные жалюзи. Так некстати уставилась через плечо на большой кожаный диван с золочеными ножками и подлокотниками, вытянувшийся во всю стену, слева от выхода.

Выход. Дверь была закрыта. Наверное, еще и заперта. И не добегу. Да, и раз сюда притащил, значит не отпустит… На диван не лягу. Воинственно сжала губы. Что он себе позволяет? Даже кулаки сжала. Повернулась, посмотрела исподлобья.

Ректор оперся задом о внушительный дубовой стол, склонил голову к плечу, заинтересованно наблюдал за моим замешательством. Ой, святая магинечка, он видел, как я пялилась на диван… Прикрыла глаза, непроизвольно сглотнула.

— Чего вы медлите? — прозвучало в недоумении. — Давайте, поскорее покончим с этим.

— Как вы можете? — мой воинственный настрой вмиг схлынул.

— Это, как ВЫ можете? — мужчина снова разозлился. — Между прочим, неконтролируемая трансформация –это третий выговор, — прозвучал мой приговор на отчисление.

Я не могу вернуться домой. А больше мне некуда идти.

Академия ДРАКО –первая и единственная, принимающая полукровок. Рекламные проспекты сулили золотые перспективы поступающим, заманивая в сети таких, как я. Но полукровки прятались столетиями и не спешили выйти из тени.

Понятно, что я отцу неродная, хотя маму он любил безумно, а заодно и меня. И все же, за свои восемнадцать я нахлебалась упреков, скрытых в глубине укоризненных взглядов, которые бросали мне в спину посторонние, когда думали, что не замечаю. А всё эта клятая бесконтрольная трансформация. То руки чешуей покроются, или зрачки вытянутся в линию и напугают кого-нибудь до икоты, то, вообще, хвост из-под юбки вылезет…

Уродец на посмеяние, позор семье. Родители бы и дальше прятали меня от «зажравшихся снобов драконов, которым мы не чета», но за последнее время внутренняя драконица совсем распоясалась. Запросто могла довести до белого каления кого угодно своим утробным рыком.

А у нас в семье еще братишка и две маленькие сестрички подрастали. Никто не сомневался, что моя драконица не причинила бы им вреда. Намеренно. А вот, последний раз, я порезала стол когтями, и опрокинула кастрюлю с горячим бульоном, ошпарила маму кипятком так, что она попала к целителям.

И папины лекарства больше не помогали.

— Раздевайтесь, — с нажимом повторил ректор.

— Нет, — выскочило прежде, чем я успела всё хорошенько обдумать.

А в руки спикировал свиток. Я не успела поймать –он шлепнулся на паркет и раскрылся. В растерянности вчиталась в расплывающиеся перед глазами буквы –приказ об отчислении. Эдны Корвейн. То есть меня.

Отчаяние затопило и голос дрогнул:

— Пожалуйста, не надо, — а руки сами поднялись и расстегнули ворот платья.

Фиолетовые зрачки ректора прилипли к моим пальцам, теребящим пуговички.

— Я так не могу, — губы дрожали, а пуговицы пусть и с трудом, но поддавались негнущимся пальчикам, расстегивались одна за другой.

Всё ниже. Уже расстегнула весь корсет, до талии.

— Не надо, — сдержала всхлип и потянула рукава вниз, сгорая от стыда, пока ректор рассматривал прозрачную сорочку.

Губы задрожали, и я тихонечко сбивчиво зашептала:

— Пожалуйста, не заставляйте меня быть с вами. Я не хочу… Прошу вас. Умоляю.

Я остановилась и обхватила себя руками, пряча груди с соками, отчетливо просвечивающими сквозь тонкую ткань. Шмыгнула носом, собираясь с силами продолжить раздевание и испуганно сжалась, разглядев фиолетовые искры в темных глазах. Это что, взаправду или тоже какая-то иллюзия?

В пару секунд ректор оказался прямо передо мной, вернее, надо мной –он был значительно выше. Я снова уткнулась в нашивку академии на черной мантии, не решаясь поднять глаз. Обреченно расцепила скрещенные руки, опуская вниз, чтобы стянуть платье ниже. И зажмурилась не в силах сама смотреть на почти обнаженные груди.

Как же стыдно. Всё горит. И внутри тоже. И даже перед закрытыми глазами прыгают фиолетовые искры, как наяву и прожигают грудь. Он еще не тронул, всего лишь смотрит, а кажется, что это его взгляд жжет соски, и тянущее ощущение скользит по животу.

Этот маг что-то делает со мной. Что он там колдует?

Будь, что будет. Пусть уже делает, с чем он там хотел поскорее покончить. Быстрее начнет, быстрее кончит.

И всё-таки не удержала слезу.

И драконица, предательница, молчит. Хотя, чего уж. А то только хуже сделает.

Я прошептала то, что так и крутилось заведенным в голове:

— Я не хочу…

Он прикоснулся.

Касание обожгло кожу на груди. Я всхлипнула. Или простонала. Заставила себя заткнуться, сжала губы.

Он всего лишь сдернул кулон. Попутно провел пальцем по сжатым губам. Завороженно расслабила их, и даже приоткрыла, всё также не решаясь посмотреть. Ректор шумно втянул воздух, прошипел сквозь зубы еле слышно:

— Девственница, — и вдруг стало тихо.

Распахнула глаза, лишь когда услышала злое рычание на расстоянии. Не заметила, когда он отошел обратно к столу.

— Значит, устраивать игрища с задиранием юбки, соблазнять молодых драконов с бурлящим тестостероном вместо мозгов голыми ногами вы хотите…

Чего-то он не договорил.

Я судорожно прижимала спущенный лиф платья, прикрываясь от фиолетовых молний. Почему-то казалось, он на самом деле может их выпустить.

Ректор вертел в руках мой фамильный кулон.

— Ну, и развратная девица, — огорошил выводом. — Что вы себе придумали, студентка Корвейн? Хотели избежать отчисления, соблазнив ректора? Я прекрасно видел, как вы смотрели на диван.

ЧТО? Я даже икнула и заикаясь пролепетала:

— Вы же сами сказали раздеваться…

Ой, зачем ляпнула. Вдруг опять передумает? Семь пятниц на неделе. Лишь бы не отчислил.

Я нервно натянула рукава и быстро-быстро застегнула пуговички. Все до единой. И пальцы даже не дрогнули. Выдохнула.

Ректор припечатал кулаком с зажатым кулоном по столу, и снова его голос завибрировал в перепонках, когда он гаркнул:

—ВОН!

И дверь сзади открылась, а поток воздуха, чуть не сбил с ног, вышвыривая из кабинета, подгоняя. Я поддалась внутреннему порыву, который совпал с этим внешним порывом ветра и выскочила за дверь, которая тут же захлопнулась обратно.

А я перевела дух.

Секретарский стол пустовал. Время-то уже было послеобеденное, ближе к ужину, значит нерабочее.

Слава магинечке, Элеонора Никаноровна не видела мой позор. И не слышала.

Хотя, чего уж, скоро все всё узнают. Мой приказ об отчислении остался на полу в кабинете.

Что же делать? Сейчас отдышусь и надо вернуться. Надо ему всё объяснить, надавить на жалость, упросить чтобы не отчислял. И если придется… надо затолкать свою гордость и стеснение куда подальше. Подумаешь, переспать с ректором. Внутри снова всё загорелось и щеки тоже. Может, еще и понравится.

Для первого мужчины очень даже достойный вариант. Не просто достойный. Я не подозревала, что тело может так реагировать на мужчин. И это пугало до дрожи в кончиках пальцев.

На этой мысли очнулась драконица и одобрительно рыкнула. Чтоб тебя. Вот, кто у нас развратная девица.

Я приоткрыла щелочку в двери кабинета –оказалось не заперто. Собралась с духом, заглянула.

Может всё обойдется? Попыталась заткнуть драконицу, которая проявилась и радостно заерзала. Нужно попробовать объясниться с ректором. Шикнула на зверицу. Мстительно донесла до некоторых непонятливых: «Фиолетовый драконища –ненастоящий был! Чего ты слюни распустила?» Несносная ипостась больно щелкнула хвостом. Я чуть не взвизгнула.