Тиран Золотого острова (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 9

Голуби! Все время забываю про голубей. Завести их легко. Нужно всего лишь сложить высокую башню из глиняных горшков и получить бесконечный источник органических удобрений. Голубиная башня — это сооружение высотой метров шесть-семь, утыканное по бокам насестами из вмазанных в кладку жердей. Голуби вьют в горшках гнезда, собираясь на этих башнях несметными стаями. Так по всему Ближнему Востоку делали веками, решая несколько проблем сразу. И с насекомыми-вредителями боролись, и гуано отправляли на поля, повышая урожайность. А я, ко всему прочему, могу еще и голубиную почту наладить. Только вот как письма писать? Глиняную табличку к птичьей лапе привязать? Очень смешно! Выучить линейное письмо В, которым пользуются в Микенах? Лениво. Его все равно никто, кроме самих писцов не знает. Тут никому и в голову не приходит записывать ничего, помимо количества тюков шерсти, кувшинов масла и штук полотна. В Аххияве в это время народ живет сугубо приземленный. Бумаги здесь нет, бересты нет, да и море рядом. Пока голубь долетит, бумага размокнуть может от влаги. Надо тонкую кожу использовать и систему условных знаков. Учить грамоте воинов — нечего и думать. Я даже пытаться не стану, проще толковых мальчишек найти.

Впрочем, не это основная моя проблема. Вода! Вот настоящая беда. Ее мало, а людей будет много. Возить сюда воду, как это делают в Тире, стоящем на острове? Бред! Перекроют подвоз, и нам здесь крышка, сами сдадимся, измученные жаждой. Если я привезу сюда сотни мастеров из Угарита и воинов, мне придется ликвидировать сельское хозяйство на Сифносе, ведь местная экология и так пребывает в состоянии шаткого равновесия. Городок снабжается одним-единственным родником, а другой такой же находится высоко в горах.

— Вода! Вода! — бурчал я. — Да где же ее взять?

Вспомнить опыт Венеции? Там собирали дождевую воду через систему дренажей и колодцев. Получилось круто, но есть небольшая проблема: тут очень скудные осадки. Мало дождей, просто катастрофически мало. Значит, нужно забирать атмосферную влагу, конденсируя ее ночью. Что у нас есть? Крым есть и опыты Зибольда, который получал с одной установки по полтонны воды в сутки. Тот же Крым и Феодосия, она же Кафа… Пирамиды из гальки, под которыми прокладывали керамические трубы. Шестидесятитысячный генуэзский город снабжался водой только ими, не имея никаких других источников. Помнится, у Зибольда лопнуло основание из-за огромной массы камней. Ну, так можно относительно ровную скальную площадку подыскать. Ветер, дующий с моря, и камни — это как раз то, чего на моем острове просто завались.

— Алкаста позовите мне! — крикнул я страже.

Кстати, я вполне неплохо обосновался. У меня и дворец есть с мегароном, устроенным по ахейскому обычаю. Правда, тут бедновато, без росписей и отделки разноцветным камнем, но это можно исправить. Позже, не сейчас. Есть вещи куда более важные, чем красота. Например, для начала неплохо бы голову сохранить, на нее много охотников появится, причем в самое ближайшее время.

Есть здесь и немалое хозяйство, пастбища и поля. Во дворце живет с полсотни рабов, которые поддерживают на плаву царский быт. По крайней мере, моих овец пасли, шерсть из них сучили, а ткани исправно пряли. Мне теперь много ее нужно, с учетом будущих расходов на паруса.

— Господин? — мастер Алкаст смиренно склонился, спиной показывая все недоверие, что он ко мне испытывал. Я же мальчишка еще, хоть и совершеннолетний по этим времена. Он меня в грош не ставит, но отчаянно боится мне это показать, скрывая свое презрение за раболепием.

— Как у нас с водой? — задал я риторический вопрос.

— Плохо, — коротко ответил он, не меняясь в лице.

— Тогда иди сюда и садись, — повел я рукой и расстелил перед ним лист папируса из дворцового архива, тщательно оттертый от старых записей.

— Что это, господин? — осторожно спросил Алкаст, недоверчиво разглядывая мой неумелый рисунок.

— Ты когда-нибудь видел, как галька с нижней стороны становится влажной по утрам? — спросил я.

— Конечно, господин! — поднял он на меня удивленный взгляд. Он хорошо контролировал эмоции, но руки держал скрещенными на груди, а губы крепко сжатыми.

— На одном камешке очень мало воды, но представь, что у тебя гора таких камней, и каждый из них отдает по капле.

— Я думаю, с целой горы можно получить много воды, — осторожно произнес он. — Но что нам дает это знание?

— Мы сделаем такую гору и проведем воду в город, — ответил я. — Ты снимешь всех своих людей с добычи серебра и промывки золота. Вода важнее.

* * *

Подходящая площадка нашлась неподалеку и, более того, их тут было несколько. В Крыму конструкция перестала работать, потому что пошло просачивание в почву через лопнувшие плиты. Тут плит не будет, а мои мастера устроят разуклонку, чтобы вода стекала прямо в каменную траншею, а из нее — в трубы. Ведь тут не нужна идеально гладкая поверхность. Достаточно и того, чтобы вода просто находила себе путь. Сказано — сделано. Сотня рудокопов и мастеров, слабо верящих в происходящее, за пару дней выровняли площадку диаметром метров в двадцать, а потом пробили в середине наклонную канаву. Пуццолановую золу издревле добывали на соседнем Милосе, а известняка и здесь было предостаточно, да и пережигать его умели.

— В котлах пепел с известью смешивайте! А потом нагрейте на огне! — скомандовал я мастерам, и они торопливо склонились, выражая согбенными спинами все негодование, что испытывали в этот момент. Мыслимо ли дело, портить бронзовый котел!

А мне глубоко плевать на них, я ведь уже вжился в это время. Потомок царей бесконечно выше всех этих людишек. Выше настолько, что может не интересоваться их мнением вовсе. Они все равно не понимают, зачем это нужно. Тут неизвестен секрет римского бетона, хотя у них есть все для его приготовления. Водостойкий бетон, который самопроизвольно затягивает трещины отложениями кальция, можно получить только так, при помощи горячего смешивания. Слава богам, нужно его совсем немного, уж больно тяжко в бронзовом котелке смесь готовить.

— Щели замазывайте! — сказал я, и тут уже понимание стало появляться. Площадка получилась относительно ровной и гладкой, а вокруг нее выросли невысокие подпорные стенки, которые будут держать тяжесть огромного галечного конуса.

— Господин! — ко мне подошел один из рудных мастеров. — Мы поняли, что вы хотите. Достаточно размешать смесь в кипятке. Не нужен для этого котел.

— Задача ясна? — спросил я Алкаста, милостивым кивком дозволяя упростить технологию.

— Да, господин, — на этот раз он склонился не так низко, как обычно. Я даже смог увидеть глубокую задумчивость в его глазах.

* * *

— Господин! Господин! — в комнату вбежал запыхавшийся писец. Он у меня здесь один, и зовут его Филон. У него подрастает грамотный сын, и он уже вовсю учится у отца, чтобы потом принять его дела. Да, тут должности передаются по наследству веками. Мой писец невысок, немолод и страдает одышкой, потому как любит полбяную кашу всей своей чернильной душой. Люди говорят, полведра за раз сожрать может. Потому-то он толст и неповоротлив, как тюлень, что, впрочем, на его умственных способностях не сказывается никак. Он грамотен и знает счет, а после того, как я его познакомил с таблицей умножения, смотрит на меня со священным ужасом, вспоминая, что и когда закрысил из царского имущества. Я ему пригрозил ревизией, и он проникся не на шутку.

— Чего тебе, Филон? — недовольно спросил я, потому как солнце только прошло зенит, а все приличные люди в это время отдыхают. Сиеста же! Впрочем, она тут совсем по-другому называется.

— Корабль из Спарты прибыл, — ответил писец. — Привез зерно и масло на продажу.

— И что? — не понял я. — У нас что, своего масла нет? А зерно да, купи.

— Торговец к вам просится. Говорит, это очень срочно, — развел руками Филон, протягивая мне мой же собственный браслет. Елки-палки! Феано!