Тиран Золотого острова (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 8

— Слушаюсь, господин, — прощебетала Феано, не веря своим ушам. Она только что встала на ступень выше обычной служанки. Она сама будет отдавать приказания рабыням. И от того, как она справится, зависит ее будущая жизнь. Только бы лишний раз на глаза царю Агамемнону не попасться. Мало ли чего…

* * *

Ванакс Агамемнон не стал унижать брата, привозя с собой большую свиту. Он слишком многим был ему обязан. Если бы не отвага Менелая, ему ни за что не удалось бы изгнать двоюродного братца Эгисфа из Микен. Потому-то царь и подарил забытую в Спарте рабыню, даже не особенно вникая в мелочи. Ну, понравилась Менелаю бабенка, и слава богам. Пусть развлечется и развеет горечь обиды.

— Приветствую тебя, брат!

Менелай — могучий воин, но и Агамемнон весьма широк в плечах, а с годами еще и оплыл, статью все больше напоминая медведя. Они уже не раз обсудили дикую историю, что произошла в доме спартанского царя, но сегодня разговор пошел совсем о другом. Феано, которая уставила стол кушаньями, навострила уши, стоя в прохладной тени коридора. Она, казалось, даже не дышала.

— Тот Эней, которого ты пощадил, Сифнос и Милос взял, — сказал Агамемнон, шумно прихлебывая из кубка. — Вот так твоя доброта, брат, нам боком выходит.

— Да иди ты! — удивился спартанский царь. — Там же твердыня такая, что не взять ее. Как он смог-то? Осадой, что ли?

— Предатель Кимон, правитель Милоса, изнутри стражу перебил, — хмуро сказал Агамемнон. — А потом басилея Левкаста при всем честном народе, как барана зарезал.

— Да зачем ему это? — Менелай даже вином поперхнулся. — Он совсем спятил, что ли? Они же с Гитисом соседи были и родня недальняя.

— Эней это сделал, — веско обронил Агамемнон. — Кровью повязал моего человека.

— Ну, Кимон! — охнул Менелай. — Ну и сволочь! На куски порубить гада! Или собакам скормить. Меч об такого зазорно марать!

— Ты не понимаешь, брат, — сказал Агамемнон. — Эней — мальчонка еще, ему не по годам такие дела. Это старикашка Приам воду мутит. Знает, что мы поход на него готовим, вот и снарядил зятя своего, чтобы нам в самое сердце ударил. Оттягивает конец, жадный шакал.

— Думаешь? — погрузился в размышления Менелай. — А на кой-они тогда мою жену украли? Знают ведь, что мы войной пойдем. Я что-то запутался совсем.

— Приам — хитрая сволочь, — чавкая и брызжа мясным соком, произнес Агамемнон. — Мясо вкусное, с травками! И вино холодное! Угодил, брат!

— Пустое! — порозовел от похвалы Менелай, и у Феано даже сердце сжалось в приятной истоме. Она справилась! Справилась!

— Так вот! — продолжил ванакс. — У меня под боком враг появился, который золотишком Сифноса подпитываться будет. Если еще пару островов заберут, нашей торговле конец. Без разрешения троянцев ни один корабль на восток не пройдет. А жену твою Приам приказал украсть, чтобы за свою сестру отомстить. Ее Теламон, царек саламинский, мордовал много лет. А потом Аякс, его сынок тупоумный, отцово дело продолжил. Два дурака! Чтоб их молния поразила! Вот Приам и взъелся на нас. Он теперь Хеленэ окрестным князьям и купцам показывает так, как моя жена показывает ручную обезьянку, которую ей из Нубии привезли. Скажет Приам, Хеленэ откроет рот, скажет — закроет. Она теперь в их полной власти, а сынок его Парис на Спарту в любой момент может права заявить. А если она ему сына родит, то ты и вовсе здесь непонятно что делаешь. Чужак приблудный в доме басилея Тиндарея. Знать может законного царя поддержать, особенно если им моего же золотишка отсыплют. И тогда у меня прямо под носом вместо друга будет враг. Понял теперь их затею?

— Я этому Парису кишки выпущу! — заревел Менелай. — Я царь Спарты! Я, а не этот козий выкидыш! Собирай войско! Пойдем на Трою!

— А золото Сифноса? — ледяным тоном произнес Агамемнон. — Золото Приамов зять прибрал. Надо сначала остров назад отбить.

— Да ловушка это! — рявкнул Менелай. — Мы под этим островом год просидим. Тот город не взять! Если Эней не дурак, то он уже полные пифосы(1) зерном засыпал и воинов нагнал! Нас же заманивают туда, чтобы мы на Трою не шли!

— Кимон тот город Энею подарил, — процедил сквозь зубы Агамемнон. — Он же нам его и вернет. И тогда я пощажу его. И даже оставлю его править на Милосе. Я не гневаюсь на копье, которым меня разят. Я гневаюсь на человека, который держит его в руках.

— О как! — растерянно сказал Менелай. — Так ты его не станешь собакам скармливать, что ли? Он же предатель!

— Я не буду делать того, что от меня ждут враги, брат, — холодно сказал Агамемнон. — Это затея троянца Приама. Это он играет людьми, как ребенок играет глиняными куклами. Я лучше его самого скормлю собакам.

— Мы вернем золотой остров! А потом сожжем Трою! — ударил кулаком по столу Менелай. — Я привезу эту тварь домой и буду драть ее, пока она не родит мне трех сыновей. А когда родит, зашью в мешок и утоплю в море! И пусть хоть одна сволочь посмеет мне слово поперек сказать!

— Да, — кивнул Агамемнон. — Так и сделаем. Выпьем, брат.

— Выпьем!

Царица Хеленэ вернется в Спарту? У Феано, стоявшей в коридоре и слышавшей каждое слово, даже лицо вытянулось от разочарования.

— Да на кой-она мне тут нужна? Да еще и с тремя сыновьями! Я так-то сама хочу своему царю сыновей родить! — пробурчала она, пробираясь в комнату, где ее поселили. — Надо гонца на Сифнос послать. Если Энея убьют, плакал мой выкуп, опять рабыней стану. И тогда вся моя новая жизнь непонятно чем закончится. А вдруг Менелай жену простит? Он просто недалекий воин, а вот Хеленэ — редкостная сука. Если простит, она меня с дерьмом сожрет! Так! Где тот браслет, что дарданец подарил? Вот он! Эней точно узнает его.

Уже под утро, когда Менелай разметался во сне, она села на ложе и тихонечко толкнула его в бок. Ей пришлось изрядно потрудиться этой ночью, ведь царь взял ее в постель, будучи весьма нетрезв. Она старательно охала и ахала, всеми силами приближая финал, но получилось у нее это нескоро. Царь сегодня был очень пьян.

— Господин! — толкнула она его в бок и даже зажмурилась от своей смелости. — Господин!

— А? — открыл Менелай глаза. — Случилось чего?

— Я когда рядом стояла, ваш разговор с ванаксом слышала, — сказала Феано. — Ежели вы войной на Сифнос пойдете, так, может, купца туда с зерном и маслом послать? Пусть разведает, что там и как. Не то людей понапрасну положите.

— Да, толково придумано, — пробурчал Менелай сквозь пьяную дрему и снова закрыл глаза. — Скажи ему, что я велел…

Он перевернулся на бок и громко захрапел, а Феано встала с ложа и удовлетворенно улыбнулась. Она хорошо изучила своего господина. Он проснется с головной болью и тошнотой, а она ему и пояснит, что это он сам велел послать купца на разведку. Мысль ведь дельная, ему и в голову не придет, что это какая-то баба придумала. А она… А она закатит глаза и расскажет ему, как он мудр и предусмотрителен. Проще простого!

* * *

Облако ужаса, что повисло было над Сифносом, унес бурный ветер перемен, и жизнь на острове понемногу вошла в привычную колею. Я все же привез с собой несколько семей гончаров и кузнецов, от которых в Угарите было мало проку. Из свинца вроде бы глазурь делают для горшков, а у меня его девать некуда. Пусть работают люди.

Я остался почти без войска. Три десятка карийцев я оставил в Угарите, Абарис поплыл на родину за пополнением, за кузнецом Урхитешубом и его помощниками, а Кулли и Рапану, прихватив два корабля охраны, ушли за зерном в Египет. У меня тут едва полусотня дарданцев осталась. Совсем мало, если прямо сейчас ахейцы нападут. Только я очень надеюсь, что они пока не нападут, времени еще немного прошло. Тут так быстро ничего не происходит. Воины разбросаны по своим наделам, и многие из них никуда не пойдут, пока не соберут урожай. У нас сейчас примерно начало июня, так что мой риск обоснован. Да и весть шла в Аххияву долго, ведь ни телеграфа, ни телефона здесь нет.