Земля: Начало (СИ) - Ран Михаил - Страница 69

Хирм, не спуская глаз с Ирис, медленно помог Мироку подняться. Тот стоял пошатываясь, держась за шею, его губы были плотно сжаты, в глазах плескалась ярость, но за ней уже угадывался страх.

Она усмехнулась — коротко, безрадостно.

— Благодаря примитиву… и той информации, что мы получили из местных спецслужб… у нас есть шанс. Недурственный шанс. Но он будет последним, именно поэтому вся операция должна пройти как по часам. Именно поэтому он нам и нужен.

Слова прозвучали слишком многозначительно, чтобы быть случайными.

Мирок снова хотел было что-то сказать, но встретился с её взглядом — ледяным, убийственно спокойным. И промолчал, сжав кулаки.

Ирис бегло пробежала пальцами по голограмме, поправляя её настройки. Мерцающие знаки перемещались быстрее.

— Хирм. — она обернулась к нему. — Поднимай его целиком и готовьтесь. У нас появились новые проблемы.

Хирм хмуро кивнул, помогая Мироку встать ровнее.

Ирис скользнула взглядом по ним обоим и добавила, уже жёстче:

— Харп сообщил: "кузнецы" зашевелились. Их разведгруппы либо уже в атмосфере, либо где-то на планете.

Она опустила руку, и голограмма погасла, оставляя в воздухе тяжёлую, невидимую угрозу.

— С этого момента — никаких "случайных" смертей местных. Никаких нелепых исчезновений и самодеятельности. Никаких следов. — она на секунду задержала взгляд на Мироке. — Это тебя касается в первую очередь.

Ветер поднял обрывки старых газет, закружив их по грязному асфальту. Ночь опускалась тяжёлой, давящей пеленой.

Ирис снова натянула капюшон, пряча под ним чуждую сущность своих глаз.

— Собираемся. У нас осталось меньше времени, чем хотелось бы.

И они тронулись вглубь переулка, растворяясь в тени, оставляя за собой только странную дрожь в пустом воздухе.

— Алекс, может отдохнешь и сделаем перерыв? — Вейла звучала настойчиво, но мягко, когда я медленно спускался на первый этаж. Голос её вибрировал где-то на границе сознания, словно сквозняк, шепчущий среди пустых стен.

— Нет. — выдавил я через силу, морщась от подступающей боли в ногах. — Хочу закончить сегодня. Ненавижу незавершённые дела. Лучше пусти энергию с камней на такие же улучшения, как и ранее.

Вынужденная улыбка исказила губы, больше похожая на гримасу. Я прекрасно понимал, что сейчас нужен отдых, но мысль о том, чтобы снова возвращаться в это место завтра, и тратить ещё один день в пустую, вызывала приступ настоящей тошноты.

Первый этаж встретил меня мрачным полумраком. Солнце окончательно собиралось сесть за горизонтом, и лишь тонкие полоски света, пробиваясь сквозь окна на лестничном пролете, вяло освещали облупленные стены. Здесь пахло жженой плотью, плесенью и чем-то ещё… прелым, тёплым, настораживающим.

Я шагнул вперёд, чувствуя, как рюкзак тяжело тянет плечи. Он был заполнен до предела: в основном водой, одеждой и мелочами, которые, может быть, пригодятся. Джинсы, найденные выше, занимали много места, но оставлять их было бы глупо.

Подойдя к первой двери, я даже не стал сильно напрягаться, чтобы прислушаться, усталость сдавила все чувства в одно сплошное "просто двигайся дальше".

Квартира встретила пустотой и запахом свежего цемента. Здесь явно шёл ремонт, и работы были почти завершены: стены уже покрыты тонким слоем краски, полы застелены ламинатом. Только кабинет и коридор оставались в черновом состоянии — голые, пыльные, мертвые.

Пробежав взглядом по комнате, я заметил под обеденным столом что-то блеснувшее. Наклонился, стараясь не зацепить рюкзаком стулья, и вытащил полупустую пластиковую бутылку воды. Словно находка клада на поле боя. Без раздумий закинул её к себе, рядом с пустой, которую допил этажом выше.

Кроме воды, в шкафчике возле кухни отыскалась ещё пара вещей: старенький, но рабочий многофункциональный нож и моток крепкой изоленты. Ничего сверхъестественного, но в моих условиях почти как сокровище. Положил находки в отдельный карман рюкзака и двинулся дальше.

За окнами сгущалась темнота. И вместе с ней проступали странные звуки.

Поначалу они сливались с ветром: глухое завывание, будто кто-то долго и мучительно стонал. Потом стали чётче. Скрежет когтей по асфальту. Шорохи, похожие на скольжение лап по мокрому бетону. Иногда — сдавленные, хриплые стоны, как эхо боли, застрявшее между этажами.

Я замер на мгновение, прислушиваясь.

— Ты это тоже слышишь? — шёпотом спросил я.

— Да. — Вейла ответила мгновенно, и её голос был напряжённым. — И, Алекс… они всё ближе. Я не уверена, что все, кто был на улице, остались там.

Я невольно напрягся. Усталость отступила куда-то на задний план, уступая место тревоге.

— Отлично… ещё только этого не хватало. — буркнул я себе под нос.

— Алекс, пожалуйста… будь осторожнее. — В её голосе было что-то новое. Тонкая нотка страха. Не паники, но того тихого, холодного ужаса, который приходит, когда понимаешь: спасения может не быть.

Я стиснул рукоять вакидзаси. Сталь приятно отзывалась в ладони — холодная, надёжная. Единственное, на что здесь можно было по-настоящему положиться.

Шагнув назад к выходу из квартиры, я бросил последний взгляд на обстановку. Если ещё что-то найду ценного, придётся складывать у лестницы, рюкзак уже был перегружен.

Я вышел обратно в коридор, притворив за собой дверь. Воздух давил со всех сторон, как мокрое одеяло.

Тени на стенах удлинились, став почти живыми. Казалось, что сам дом смотрит на меня сквозь пустые глазницы ламп и оконных рам.

Шаг за шагом я направился к следующей квартире. И мысли сами полезли в голову.

Дом… Мой дом…

Там пахло хлебом и маминым супом, деревянный пол скрипел при каждом шаге. Мама — вечная забота, вечная ласка. Отец — строгий и молчаливый, но в его взгляде всегда было то молчаливое "я горжусь тобой", которого мне так не хватало. И близнецы — мой младший брат и сестра. Два несносных сорванца, с одинаковыми смеющимися глазами, одинаковыми звонкими голосами.

Где они теперь? Живы? Или стали частью этого кошмара?

Я сжал рукоять вакидзаси так, что побелели костяшки пальцев. Очередная дверь — вся покрытая царапинами, будто её очень активно скребли. Я аккуратно взялся за ручку.

Никаких предварительных планов. Никаких иллюзий.

Просто открыл дверь, и в тот же миг встретился взглядом с ним.

Монстр.

Пепельно-серый, в прожилках тёмно-фиолетового цвета, как раскалённая проволока под кожей. Его глаза — бездонные ямы пустоты уставились прямо на меня. Ни секунды замешательства. Ни рёва. Ни броска.

Только стремительное движение.

Я отреагировал на инстинктах.

Рывок в сторону и когти твари свистнули в сантиметре от лица, зацепив воздух. Разворот на месте. Клинок вспорол пространство рядом с уродцем.

Монстр был быстр, либо это я уже устал. Его сухое, жилистое тело скользнуло вперёд, словно змея, подготавливая для меня новый удар.

Я наклонился, пропуская его выпад над головой, и тут же нанёс встречный бросок стали. Вакидзаси прочертил по его груди. Рваная рана. Густая жидкость брызнула в стороны.

Тварь захрипела, но не упала. Она сделала последний рывок прямо мне в грудь.

Я успел выставить клинок вперёд обеими руками. Всё решилось в мгновение.

Тело монстра само насадилось на лезвие. Хруст разрываемых тканей, скрежет срывающейся кости. Он рухнул на меня всей своей тяжестью, но я отбросил его в сторону, спотыкаясь назад.

Тяжёлое дыхание вырывалось из груди. — Вот так… — прохрипел я, вытирая испачканный клинок о ближайшую хозяйскую одежду.

Тело начало растворяться, а в привычной лужице слизи выбивались двенадцать тускло поблёскивающих кубиков. Я быстро собрал их и убрал в рюкзак. Оставалось совсем немного.

На мгновение я задержался в комнате. Окна были выбиты, и через них врывался холодный вечерний ветер, принося с собой шорохи улицы. Там, за пределами дома, что-то шевелилось.