Ненормальный практик 2 (СИ) - "Извращённый отшельник" - Страница 48

— Как⁈ Сашенька! За что⁈ — выпалила бабушка.

— Чёрный Лебедь? Вы серьёзно? — возмутилась Виктория.

— Так с ним и надо! — а это уже со стороны обвинения.

— Сгниёт там пацан, эх, — надо же, тут и сочувствующие есть.

— Не сгниёт, так замёрзнет.

— Тишина!

В зале продолжились обсуждения, но уже куда тише. Неудивительно. «Чёрный Лебедь» — легендарное штрафное подразделение, куда отправляли самых отъявленных преступников, давая им шанс искупить вину кровью. По неофициальной статистике, выживал лишь один из десяти солдат, направленных туда. И это было ещё оптимистичной оценкой.

— Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, — завершил судья и ударил молотком. — Исполнение приговора начинается сегодня. Даю минуту на прощание.

Минута. Вот он — щедрый подарок от Имперского Правосудия.

Конвоиры отошли в стороны. Первой подбежала бабушка. Щёки мокрые от слёз, руки дрожали. Вцепилась в мою тюремную робу, боясь, что растворюсь в воздухе прямо здесь.

— Сашенька! Внучек! Куда же тебя⁈ На войну⁈ Без обучения должного⁈ За что⁈ Ты же… ты же хороший! Ты не мог…

— Тише, бабуль, тише, — пытаюсь обнять её, насколько позволяли наручники. — Всё будет хорошо. Не переживай. Это всего на полгода. Вернусь. Ты только береги себя.

— Но там же… опасно… убивают… а ты ещё академию не закончил… — её голос срывался.

— Буду обучаться на ходу. А ты пока подумай насчёт юга. Вернусь, и уедем. Купим домик у моря. Будешь мне пирожки печь. Договорились?

Она кивала, не в силах говорить, слёзы всё текли по морщинистым щекам. Гадство, и за что старушке такое горе?

— Иди, бабуль. И не плачь. Всё будет хорошо, — и мягко отстраняю её. Пусть видит, что со мной всё в порядке.

Она отошла, поддерживаемая под руку судебным клерком, который сжалился над старушкой.

И подошла Виктория. Лицо — всё та же маска холода, но глаза… Я видел в них всё.

— Волков, — сказала она тихо. — Ты идиот.

— Возможно, — не стал даже спорить. — Но сделал то, что считал нужным.

— Твоё «нужно» вышло тебе полугодом в аду, — она немного повысила голос. — Ты хоть понимаешь, куда попадёшь? «Чёрный Лебедь» — мясорубка! Смерть…

— Я в курсе. Но я вернусь.

— Вернёшься? — она криво усмехнулась. Глаза намокли. Но тон всё тот же сердитый. — Если от тебя хоть что-то останется.

Она помолчала, а затем:

— Наше пари…

— Можешь забыть о нём, — и улыбаюсь спокойно, с лёгким сожалением во взгляде. Конечно, мне было жаль, что мы с Викой так и не провели ночь вместе. Но заставлять её ждать полгода моего возвращения? Из места откуда мало кто возвращается? Не стоит. Она не моя девушка. Пусть не переживает, что меня в любой момент могут убить, и живёт спокойно.

В её глазах мелькнуло удивление. А после — раздражение.

— Значит так ты решил, — выдохнула она.

— Да. И не испытываю никаких сожалений.

По её щеке прокатилась слеза. Смотрела на меня таким долгим взглядом. А затем… затем обняла, тихо сказав:

— Даже сейчас… — и сглотнула. — Сколько в тебе сил? Будь осторожен там. И… постарайся выжить.

— Непременно, Вика-Виктория, не переживай.

Она шмыгнула и отстранилась.

— Время вышло! — рявкнул пристав. — Увести осуждённого!

Конвоиры взяли меня под руки.

— Сашенька! Внучек! — заревела Вера Николаевна.

— Бабуль! Я вернусь! Не плачь, родная! — крикнул ей, оборачиваясь на ходу.

И двери зала суда №3 захлопнулись. Впереди — этап, дорога на север, и полгода в аду, откуда возвращаются немногие. Что ж, вызов принят. Посмотрим, кто кого: я — «Чёрного Лебедя», или он — меня.

Глава 19

Следующий день в Городской Военной Академии Практической Эфирологии начинался как обычно. Серый питерский рассвет неохотно пробивался сквозь плотные облака, курсанты, ёжась от холода, спешили зайти в главный корпус.

В аудитории, где занималась группа юного Волкова 105б, была привычная предлекционная суета. Пара курсантов дописывали конспекты, барышни всё никак не могли наболтаться о прошедшем бале, а кто-то просто пытался проснуться, потирая сонные глаза.

Лиза Румянцева рассеянно смотрела в окно на заснеженный двор. Да, бал прошёл, но Волков так и не появился. При том, уже столько дней прошло. Он, конечно, и раньше прогуливал, но чтобы вот так? Жаль, что её тщательно спланированная операция «вызови ревность» провалилась, не успев начаться.

«Где же ты, Волков?» — поправила она учебник.

Сидевшая неподалёку Катерина тоже выглядела обеспокоенной. И тоже думала о нём. Не то, чтобы между ними были какие-то особенные отношения. Их вообще не было. Он просто спас её и не хотел это признавать. Да и, впрочем, сам себе на уме. Она хоть и делала пару намеков на более близкое общение, но Волков… Ох уж этот Волков. Либо не понял, либо сделал вид, что не понял. Так или иначе, мысль о том, что с ним случилась беда, вызывала тоску.

«Надеюсь, он просто приболел и скоро вернётся,» — украдкой бросила она взгляд на его пустующее место.

Софья Вишневская, безупречная, как и всегда, перелистывала учебник по теории эфирных потоков. Внешне спокойная, невозмутимая. Идеально воспитанная аристократка. Но бал и отсутствие Волкова не давали покоя. Саднило что-то. Но что? Она же презирала его за происхождение, за манеры, но от чего же переживала, что его всё нет и нет? И перевернула очередную страницу учебника, решив больше не думать о нём. Рано или поздно объявится, как бывало прежде.

Дверь аудитории открылась. Вошла староста. Дарья Вяземская. Во взгляде растерянность, даже шок.

— Что случилось, Даш? — поинтересовалась Ольга.

— Потом… — ответила та отреченно.

И в класс вошёл профессор Каменский, преподаватель военной тактики. Лысоватый, с брюшком и недовольным видом. Положив на учительский стол бурый портфель, обвёл аудиторию взглядом, задержавшись на пустом месте Волкова.

— Староста, — обратился он к Вяземской. — Отметьте отсутствующих. Волков снова прогуливает?

Та поднялась, всё ещё ошарашенная утренней новостью из деканата.

— Господин профессор… Волков… он больше не числится курсантом академии.

По аудитории пронёсся удивлённый гул.

— Как не числится? — нахмурился Каменский. — Отчислен? За что? Прогулы? Или тот скандал с пожаром?

— Нет, — сглотнула Дарья. — Его… его вчера осудили. Военный трибунал.

Тишина в аудитории вмиг стала ощутимой.

— Осудили? — переспросил профессор заметно ошарашено. — За что трибунал мог осудить курсанта-первокурсника?

— За пособничество в побеге государственного преступника, — выдавила Дарья. — А приговор… полгода службы в батальоне «Чёрный Лебедь».

Несколько секунд в аудитории стояла мёртвая тишина. И…

— Что⁈

— «Чёрный Лебедь»⁈

— Не может быть!

— Волкова⁈ Туда⁈

— За что⁈

— Какой ещё государственный преступник⁈

Лиза накрыла рот ладонью. Катерина побледнела. Софья застыла с книгой в руках. Витька Соколов вскочил с места.

— Это неправда! Это ошибка! — выкрикнул он.

— Сядьте, Соколов! — рявкнул профессор Каменский, стукнув по столу кулаком. Он и сам был потрясён новостью, но нужно не забывать и о манерах. — Тихо! Всем тихо! Тишина!

Гул не утихал. Неудивительно. Слишком шокирующей оказалась новость. Ещё вчера победитель турнира, якобы гениальный «Ненормальный Практик», а сегодня вдруг штрафбат и гиблое место на краю света. От вершины до падения оказывается всего лишь одно неверное решение, и это пугало. Так вот что значит взрослая жизнь?

Профессор откашлялся, громко так, специально, чтобы привлечь внимание аудитории.

— Понимаю, всё это очень серьёзные новости, — произнёс он растерянно. — Очень… неожиданно. Но… — и обвёл взглядом взбудораженных курсантов, — занятия никто не отменял. Тема сегодняшней лекции: «Тактика ведения боя малыми группами в экстремальных условиях». Как нельзя кстати, не находите? Жаль Волков пропустил. Открываем тетради…