Боярышня Евдокия 4 (СИ) - Меллер Юлия Викторовна - Страница 21

— Вот! — торжественно провозгласила она, откидывая крышку.

Дуня подошла, посмотрела на стопочку из квадратиков стекла, на коробочки с глазурованной посудой из её собственной мастерской и свёртки с кружевами.

— Э-э, — протянула она, — а князь не обидится? — чуть помявшись, выдала она.

— С чего бы это? — искренне не поняли женщины.

— Ну, я не знаю, но князьям вроде дарят оружие.

— У нас нет подходящего князю оружия, — призналась мама.

— А дротики?

Милослава, Светлана и Василиса одновременно отвергли это предложение и вроде как набрали в грудь воздуха, чтобы высказаться, но Дуня перебила:

— Тегиляй?

— Евдокия, он же князь! — возмутилась боярыня. — У него кольчуга есть.

— Тогда барана! — радостно предложила она, ухватив вдохновение насчёт «чего подарить».

— С ума сошла? — оживлённо отреагировали мама с Василисой. — Если бы коня предложила, а то барана!

Светлана улыбнулась, а её малышка захлопала в ладошки и засмеялась. Дуня сделала ей козу и пояснила маме:

— У нас нет княжеского коня, а коли был, то я бы пожадничала менять коня на кошачий выгул.

— Но при чем тут баран? — с любопытством спросила Светлана.

— Так это царь-баран! — воскликнула боярышня, вспомнив, как описывал его в письме управляющий. Он этого барана обменял на украшенные вышивкой валенки и голову сыра.

— Всё-то у тебя царское. Сказала бы «князь-баран», — посетовала ключница и закрыла себе рот рукой.

Милослава наградила Василису осуждающим взглядом и с видом всезнайки спросила:

— Крупный и сильный?

— Тупой и злой! — с гордостью ответила ей дочь.

— Дунька! Ах ты, язва! — не сдержалась Милослава, а крошка Златовых с удовольствием повторила: «Дунька, язьва!»

— Стоп! — остановила Евдокия заквохтавших возле малышки женщин. — У меня идея! Я знаю, что подарить князю и это не тряпки со стеклом.

— Чем тебе стекло не угодило? — обиделась ключница. — А кубки с плошками? В руки страшно взять, так хороши! — похвалила она посуду из имения.

— Что за идея? — поспешила узнать Милослава, но Дуня вместо ответа спросила:

— Из деревни сёдня приехали?

— Да.

— Брынзу, сыр, баклажаны привезли?

— Привезли, — буркнула Василиса и сразу же наябедничала: — Кухарка не знает, что с синюшными уродцами делать. Попробовала, пожевала и выплюнула. Сказала, что гадость.

Дуня выразительно закатила глаза и ринулась на кухню. В углу на полу стояла корзина, полная худеньких баклажанчиков. Кухарка брезгливо смотрела на них, но боярышня подхватила несколько штук и прижала к груди:

— Ах вы, мои замечательные! — воскликнула она и выложила их рядком на стол.

Следом за ней на кухню вошли ключница с боярынями и остановились у входа.

— Я сейчас покажу, как их готовить! — торжественно объявила Дуня и ещё более торжественно добавила: — Князю подарим баклажанную икру или, проще говоря, икру царскую, заморскую!

Василиса на всякий случай перекрестилась, вновь услышав про царей.

Боярышня же мечтательно прикрыла глаза и громко сглотнула, но её предвкушение никто не разделил и тогда Дуня добавила:

— Долой богомерзкую репу! Надоела!

— Евдокия! Повезло тебе, что отец Варфоломей не слышит тебя, — всплеснув руками, строго произнесла Милослава и… по девчачьи хихикнула. С тех пор, как муж вернулся домой, она порхала легкокрылой бабочкой и часто смеялась.

Дуня потратила остаток дня на знакомство семьи с баклажанами. Вместе с кухаркой и Василисой приготовила баклажанные лодочки с овощами под сырной шубкой, рулетики с чесночной морковкой и рулетики с зеленью и орехами, потомили баклажаны в печи вместе с овощами и мясом, а вот до икры дело не успело дойти. Но принцип готовки кухарка поняла, а ключница одобрила обновленное меню.

Благодаря постройке низенькой теплицы и ранней посадки баклажанов, недостатка в них не было. Фёдор написал, что в следующий раз пришлет ещё несколько корзин с уродцами, но основной урожай ещё зреет.

Дуня заволновалась, что управляющий враждебно настроен к баклажанам и сразу отписала ему, чтобы берёг их. А чтобы легче их было полюбить, решила отослать ему горшочки с приготовленным так и сяк баклажаном. Пусть пробует и знает, что не зря на них было много потрачено времени, сил и денег.

— Вась, — поскреблась Дуня на ночь глядя к ключнице.

— Чего тебе не спится? Или болит что?

— Не, — юркнув в комнатку Василисы, боярышня присела на краешек её кровати и зашептала: — Ты вели завтра Фёдору послать угощения из нового овоща, а то, не ровен час, загубит весь мой урожай.

— Не загубит, Федя ответственный.

— Вась, тебе жалко, что ли?

— Вот доставят из имения ещё и распоряжусь, а ты не стой босиком, беги спать.

Дуня подняла ногу, показывая, что она в войлочных туфельках со смятыми задниками и вновь приступила к ключнице.

— Вась, ты бы поспрашивала у Светланки, как там она хозяйничает.

— Как все, — зевая, ответила ключница.

— Посоветовала бы ей, как и чего лучше сделать.

— Боярышня, устала я за день, так что сразу говори, чего хочешь.

— Пусть Светлана съездит в наше имение, посмотрит, переймет опыт, так сказать, — оживлённо предложила она.

— И? — настояла ключница прекрасно зная боярышню.

— И баклажаны приготовит, чтобы никто там не сомневался, что выращивают нужный продукт, а то что-то сердце у меня не на месте.

Василиса приподнялась, тяжко вздохнула, а Дуня поспешила сказать:

— Чую я, что погубит Фёдор мой урожай, не распробовав его.

— Из-за этого хочешь мать с малым дитем гонять туда-сюда?

— Эта мать с дитем из глуши по бездорожью до Москвы добралась, а наше имение всяко ближе. И ты сама сказала, что хозяйство у неё как у всех. А у нас не как у всех, так пусть посмотрит, как можно всё устроить.

— Ладно, иди ложись спать.

— Поговоришь с ней?

— Поговорю.

— И в имение направишь?

— Я же сказала…

Дуню чмокнула Василису в щеку и вернулась к себе.

На следующий день она взялась за приготовление баклажанной икры, и когда управилась, то пришлось решать новую проблему :  имеющийся в доме хлеб не годился для дегустации икры.

Нисколечко не расстроившись, Евдокия вместе с хлебопёком замесила несколько вариантов белого хлеба и приступила к выпечке. Ей хотелось получить что-то похожее на багет или чиабату, без разницы. Рецепта она не знала и действовала по наитию. Получилась чиабата. Кухарка пренебрежительно обозвала этот шедевр пресной лепехой, но когда Дуня подала её вместе с икрой, то рецепт «лепехи» подвинул пирожковое тесто и занял свою нишу.

Погрузившись в хлопоты, Евдокия почти не замечала гостей, тем более Светлана на несколько дней уезжала в имение.

Афанасий Злато каждый день ходил в Кремль, подолгу пропадал там, отчитываясь о проведённом в экспедиции времени. Его расспрашивали княжьи и владычьи люди. Гаврила сопровождал отца, но были у него и свои дела.

Несколько раз он ходил на воинскую площадку боярина Волчары и брал поучения у опытных воев. Там же завёл новые знакомства и узнал, что есть воинское сообщество, работающее над усовершенствованием оружия. Его поразила сама мысль, что можно взять и сделать что-то, чего раньше не было.

Он об этом никогда не задумывался, а ведь ярким примером был тот огромный шар, что иногда поднимали в воздух возле Кремля. Гаврила с радостью ухватился за возможность съездить с воями в Кошкинскую слободу, чтобы посмотреть на новые железные полосы, которые получили мастера. Их группу проводили к жарким печам,и пока воины обсуждали крепость нового сырья, Гаврила потрясённо смотрел, как плавится железо. Увлекшись, он переходил от одной печи к другой и смотрел, как работают мастера, невольно заряжаясь их эмоциями.

Железоплавильные печи остались позади, как и гончарные, а потом он увидел, как варится стекло. Конечно, боярич ничего не понял и его вскоре попросили уйти, но увиденное долго не отпускало его. Неожиданно для себя он сравнил мастеров с воинами, покоряющих стихию.