История свидетеля. Книга 1. Бог не желает - Эриксон Стивен - Страница 18

– Тебе дадут награду, – произнес Рэнт.

– Ты видел, как твоя мать перерезала себе горло?

– Я сбежал раньше, – ответил Рэнт. – Но она пообещала, что сделает это…

– От слов может похолодеть кровь, однако пролить ее они не могут. Готов поспорить, она так и не привела свою угрозу в исполнение – да, знаю, твоя мамаша сумасшедшая, но не настолько, чтобы полоснуть себя по глотке, зная о проклятии кровавого масла. Ею всего лишь овладело безумие в порыве страсти. Ей хотелось, чтобы ты убрался из Серебряного Озера. Собственно, неплохой повод. И все-таки до чего же чудовищный способ вынудить тебя бежать.

– Мое имя проклято? – спросил Рэнт, не готовый поверить тому, что говорил охотник о его матери. По крайней мере, пока.

– С чего ты взял?!

– Кровавое Масло – это наше родовое имя. Ты сказал, что оно проклято.

Вопрос, похоже, чем-то обидел охотника, поскольку Рэнт так и не дождался никаких объяснений. Деревянный черпак скрежетал о дно, вычерпывая лишь небольшое количество грязной воды. Щиколотки Рэнта, которые тоже уже не были в воде, покалывало, будто от укусов полчищ муравьев. Он продолжал грести, не осмеливаясь спрашивать что-либо еще.

– Помедленнее, Рэнт. Развернись. Видишь ту впадину, возле упавшего дерева? Правь туда.

Они почти достигли берега. Но Рэнту казалось, что всего лишь несколько мгновений назад они были невероятно далеко, в старой лодке, плывущей в никуда. Он с трудом мог поверить в истинность мира. Он вырос лишь для того, чтобы потом начать снова уменьшаться в росте, а затем вырасти опять. Но на этот раз он вырос по-другому, не так, как в первый раз. Мир теперь не был для него слишком мал, за исключением некоторых его отдельных частей.

Нос лодки заскрежетал по острым подводным камням и с хрустом вошел в нависшие над водой густые кусты. Охотник набросил на ветки веревочную петлю, выравнивая лодку.

– Ладно, вылезай, парень. Забери эту связку зайцев и мою сумку. Да, и одеяло тоже. Оно нам еще пригодится.

Когда Рэнт шагнул за борт лодки, там оказалось неглубоко, лишь ему по колено, но вода яростно обжигала. Парень поспешно выбрался на берег. Охотник последовал за ним, держа в одной руке веревку, а в другой лук и колчан. Он собрался было привязать лодку, но передумал.

– Какой смысл? Она все равно потонет. Видишь те новые щели? Это все из-за тебя, Рэнт: могу поспорить, ты весишь больше, чем самый крупный осетр в этом озере. – Охотник забрал веревку, вытащив ее конец из медной петли на носу. – А теперь пошли, парень. Найдем какое-нибудь ровное место и разведем костер. Уверен, мы оба нагуляли аппетит.

– Ты поднимешь над костром дым? – спросил Рэнт. – Чтобы нас увидели и пришли за нами?

Охотник бесстрастно взглянул на него:

– Ничего подобного, парень. Я отведу тебя к теблорам.

Его ответ вновь привел Рэнта в замешательство.

– Зачем?

Охотник пожал плечами:

– Полукровки пребывают взаперти между двумя мирами. Но возможно, мир теблоров отнесется к тебе лучше, чем наш. Стоит попытаться.

– Но зачем?

– Твое родовое имя, Рэнт, вовсе не Кровавое Масло, а Орлонг.

В этом новом мире имелось слишком много истин, в которые он просто не мог поверить.

– Тогда… что такое кровавое масло?

– Это слишком сложно. Может, потом объясню.

– Я забыл, как тебя звать, но это ведь ты убил серого медведя?

– Последнего серого медведя по эту сторону Божьего Шага, – поморщился охотник. – Людям этого не понять. Я убил его из жалости. Меня зовут Дамиск.

Рэнт слышал это имя от рабов.

– Теблоры тебя ненавидят, – заметил он.

– И на это у них есть причины. Я приведу тебя как можно ближе к любому теблорскому селению или лагерю, что нам попадется. Дальше – сам. А я помчусь со всех ног обратно на юг.

Рэнт кивнул. По крайней мере, это имело смысл. Он поднял связку промокших зайцев:

– Я есть хочу, Дамиск.

– Угу. На полное брюхо и день светлее.

– Ты спас мне жизнь.

Дамиск пожал плечами:

– Не стоит говорить о спасении жизни, Рэнт. Лучше сказать, что мне удалось ее продлить. Ладно, зайцы уже выпотрошены, но нужно их ободрать…

– Я умею, – промолвил Рэнт.

– Вот и хорошо. Тогда займись этим, а я разведу костер.

У Рэнта все еще оставался при себе нож, единственный подарок, который он когда-либо получал: от малазанского солдата из проходившего через Серебряное Озеро отряда, когда ему было лет пять или шесть. Он достал нож. Клинок был холоден как лед.

– Дамиск, ты видел тех рогатых лошадей в озере?

– Угу, видел.

– Что это было?

– Думаю, мы это выясним. А может, и нет. Так или иначе, пусть им сопутствует Госпожа Удача.

Он повел Рэнта вверх по склону, в лес, собирая на ходу ветки, сучья и мох с деревьев. Солнце, как оказалось, грело на северном берегу не хуже, чем на южном. Мир велик, напомнил себе Рэнт. Но одновременно и мал.

Глава 4

В прошлом Дамиска имелось мало поводов для гордости, и мир по большей части ему не нравился – по крайней мере, когда речь шла о мире людей. Слишком много среди них было дураков. Им не хватало умения ясно мыслить, чтобы спасти собственную жизнь. Но что хуже всего, они не знали о собственной глупости. Каждой неудаче находилось оправдание, в любой потере непременно винили кого-то другого. У глупцов всегда имелся повод для злости, однако эти люди не могли понять, что злятся из-за того, что постоянно недовольны, а недовольны они были, поскольку испытывали разочарование, причиной которого была их собственная дурость.

Но глупцов можно было оправдать за то, что они делали и говорили. В конце концов, такова уж их природа, чего еще от них ожидать. А вот для умных оправданий не находилось. Хотя и таковые тоже проявляли порой удивительную тупость, даже если демонстрировали ум в остальном. По опыту Дамиска, многие часто бывали умны в отношении окружающих, но глупы, когда дело касалось непосредственно их самих.

Существовала ли вообще в мировой истории хоть одна цивилизация, где честность не была бы редкостью? Если точнее – честность, работавшая в обе стороны: применительно и к себе, и к другим.

Так или иначе, Дамиск пытался в первую очередь понять себя самого. Он был не особо умен, но и отнюдь не глуп. И когда он в очередной раз приходил к выводу, что не слишком любит людей, то всегда включал в их число и себя тоже.

– Речь идет не о добре и зле, парень, – сказал он Рэнту, сидевшему вместе с ним у небольшого костра, который уже превратился в почти не дававшие дыма угли. – Да, кстати, мне следовало еще раньше предупредить тебя: охотник немало времени проводит в одиночестве. Собственно, даже слишком много времени. Так что, когда охотник находит себе компанию, он тут же становится болтливым. Ты не против послушать мои разглагольствования?

Рослый полукровка покачал головой. Подбородок его был все еще измазан жиром от съеденного мяса. Парень был босиком, но подошвы его ног успели огрубеть. Он снял свою кожаную рубаху, чтобы стряхнуть с нее воду, но потом снова ее надел, чтобы она не пересохла и не стала хрупкой. Эта рубаха была одеждой раба, вероятно единственной, которая подходила по размерам Рэнту. Дамиск помог ему снять путы и убрал их назад в сумку, с глаз подальше. Охотник пока еще не решил, глуп Рэнт или умен, особенно если учесть свойственную теблорам медлительность – не физическую, но умственную.