Палочники (ЛП) - Ли Эдвард - Страница 16

И тогда его мать крикнула в ответ:

- Ты не можешь заставить своего сына быть тем, кем он не хочет быть!

- Да, ну и черт меня побери, если я позволю тебе вырастить его педиком! Они спорили еще немного, пока папа не ударил маму по лицу. Дэнни ненавидел это видеть; должно быть, это была его вина тоже.

Он предположил, что лучше просто сделать то, что сказал ему папа.

Сегодня он снова нарисовал корабль Палочников, только на этот раз ближе: большая световая полоса внизу и трапециевидные окна сбоку. Он не мог вспомнить, как выглядела внутренняя часть, но он знал, что был там по крайней мере один раз. На следующей картинке был первый Палочник, которого он увидел, тот, который пришел в его комнату, а на следующей он садился в корабль в ту ночь, когда ему показали, где он находится.

"Интересно, что мне нарисовать следующим... Я знаю!"

Дэнни начал рисовать перчатку...

* * *

Машина Гарретта была не тем, что многие назвали бы первоклассным набором колес: "Шевроле Малибу" 76-го года, чей блестящий карамельно-красный лак давно уже превратился во что-то вроде отделки и цвета кирпича. Кондиционер не работал, радио сломалось, а окна не опускались, но Гарретт решил, что если колеса крутятся, то это лучше, чем ехать на автобусе.

Прежде чем отправиться в путь, он оплатил счет за телефон, счет за воду, задолженность по аренде плюс месяц вперед. Он заплатил по счету в таверне "На огоньке у Бенни", и Крейг чуть не упал в обморок. Затем он пошел домой и принял душ. Все было хорошо... пока он не позвонил Джессике.

Она сменила номер.

"Просто притворяется обиженной, - подумал он. - Она любит меня".

Но что касается Свенсона и его "задания", Гарретт все еще не знал, что делать с... ЛЮБЫМ из этого, и поскольку он был по природе своей подозрительным - фактически, это была его работа - не было никого, кто вызывал бы больше подозрений, чем генерал Нортон Свенсон. Двадцать тысяч были спасением, а шумиха Свенсона о том, что Гарретт ему на самом деле нравится, и даже мысли о нем как о приемном сыне казались странно искренними. Но Гарретт без колебаний признал одну возможность.

Все это могло быть очередной подставой. Свенсон признался, что был дезинформатором в Атлантическом разведывательном командовании.

"Может, это просто очередная дезинформация, и я, как простак, на нее клюнул? Я делаю ИХ работу для них..."

Как бы то ни было, он скоро все узнает.

Солнце уже садилось, когда он добрался до Аннаполиса. Шоссе номер 50 пролегало по большой полосе в сторону Чесапикского залива, и всего за несколько миль до моста Гарретт нашел свое место назначения.

"Поговорим о дорогах", - подумал он.

Он чуть не пропустил нависающую вывеску "У-СТОР", которая не была освещена. Рулевая тяга "Малибу" дрожала, когда Гарретт ехал по извилистой дороге, пока в конце концов не въехал на длинную заброшенную парковку. Парковка была погружена во тьму, и не было никаких признаков охранника.

- Отличное место для убийства, - пробормотал он.

Он включил свет в машине и вытащил ключ, который ему дал Свенсон. Стандартный латунный дисковый тумблер; гравировка гласила: #A-104.

Гарретт вышел из машины, зажег сигарету и пошел вперед с фонариком в руке. Перед ним тянулись несколько рядов длинных соединенных складских помещений; каждое помещение было оснащено дверью гаражного типа. Гарретт бродил среди рядов добрых двадцать минут, прежде чем нашел ее. Ему пришлось несколько раз повернуть ключ вперед и назад, прежде чем он с трудом повернулся. Затем он воскликнул: "Уууф!", схватившись за ручку и потянув ее на себя. Дверь не сдвинулась с места.

"Черт возьми, спокойно, я журналист, а не гребаный погрузчик. Либо эта дверь тяжелее Уильяма Говарда Тафта, либо ее не открывали годами".

Еще несколько сгибающихся назад буксиров немного пошевелили дверь, затем заржавевшие колеса гусениц начали скрежетать по рельсам. Наконец дверь с грохотом открылась.

Гарретт осмотрел внутреннее пространство фонариком.

Склад был пуст, за исключением одного маленького черного чемодана.

"Почему-то я не думаю, что это медицинская сумка Джека Потрошителя..."

В этом чертовом месте даже не было верхнего света; хилый фонарик Гарретта должен был сгодиться. Он встал на колени у чемодана, заметил, что он потертый, потрескавшийся и очень старый.

Когда он открыл крышку, он направил туда фонарик, и...

* * *

Вывеска на его столе была впечатляющей; гравированная латунная табличка гласила: "Достопочтенный Уиллард Г. Фаррелл, Апелляционный суд США".

Однако его работа была далеко не такой впечатляющей, как вывеска.

Было десять часов вечера, и судья Фаррелл все еще находился в своем кабинете. Взять мир судебной системы штурмом? Уравновесить весы правосудия? Сделать страну лучшим, более справедливым местом для граждан, защищенных Конституцией?

Едва ли.

Промежуточные обзоры и оценки, один за другим. Федеральная торговая комиссия, Национальный совет по трудовым отношениям, Комиссия по ценным бумагам и биржам, плюс дискреционные территориальные суды по рассмотрению бóльшего количества апелляций по товарным знакам и авторским правам, чем он мог бы помахать молотком.

"Черт возьми, это скучно", - подумал судья за широким, загроможденным столом.

Скучно, да, но давление было; оно всегда было. Если судья Фаррелл допустит даже самую незначительную оплошность, дело может быть передано в Верховный суд, и эти двенадцать брюзг, которых он определенно не хотел, цитировали бы его в обратном порядке, который мог бы войти в историю.

За его спиной, в окне, Вашингтон, округ Колумбия, сверкал под размазанными звездами. Фаррелл надеялся, что солнце не взойдет, когда он, наконец, закончит.

Он устало протирал глаза, когда его дверь открылась.

- Еще один длинный день, да, сэр? - спросил мускулистый маршал США по имени Вилли.

Маршалы обеспечивали безопасность здания; Вилли был капитаном ночной смены...

- Ты прав, Вилли. Иногда мне кажется, что федеральные преступники делают это со мной специально, потому что знают, что я не получаю сверхурочных.

Вилли скромно усмехнулся. Он оглядел темный кабинет.

- Вы здесь сегодня один, сэр?

- Да. Только я и мое одиночество, - пожалел судья. - Мой секретарь и научные сотрудники давно ушли, потому что они получают сверхурочные. Республиканская партия собирается урезать федеральный бюджет, и, похоже, они начнут с моих сотрудников.

- Но посмотрите на светлую сторону, ваша честь. У них будет больше денег, чтобы закачать их в Программу реабилитации художников граффити.

Фаррелл рассмеялся, потому что на самом деле существовала такая федеральная программа расходов.

- Вы выглядите довольно усталым, сэр. Хотите, чтобы я послал одного из своих людей через улицу за кофе?

- Нет, спасибо, Вилли. У меня кастрюля кофе.

- Хорошо. Я скажу охраннику в вестибюле, что вы все еще здесь.

- Спасибо. Если повезет, я уйду отсюда через несколько часов.

- Спокойной ночи, ваша честь.

Вилли ушел, оставив Фаррелла делать еще пометки за открытыми юридическими томами на своем столе. По крайней мере, маршалы США в здании позволили ему чувствовать себя в безопасности, хотя в этом пресыщенном офисе не было никакой опасности. Если бы он был федеральным прокурором по делу о "Законе о коррумпированных и находящихся под влиянием рэкетиров организациях" - это было бы по-другому. Но в этом здании не было ни Готти, ни Джанканы.

Судья Фаррелл не видел, как тень скользнула, словно чернильная лужа, из книжной бухты. И он не услышал тихого хлопка патрона .380 с глушителем CZ83.

Достопочтенный Уиллард Г. Фаррелл умер прежде, чем скромная пуля успела покинуть его череп. Судья подался вперед, его лицо приземлилось на лист критериев проверки, описывающих функции Антимонопольного закона Шермана.