Куда приводят коты (СИ) - Фомин Олег Геннадьевич - Страница 89

– Давно хотел заняться микробиологией, – объясняет Фараон. – Не спрашивай, где и когда меня посетила такая идея… Давно. Еще до перемира. А когда этот самый перемир ворвался в мою жизнь, опьянила свобода и вседозволенность, стало не до того. Вечеринки, тусовки, вечный праздник, разврат… И чем больше пресыщался всем этим, тем сильнее эта воронка засасывала. Сам бы из нее не выскочил… А тут – времени вагон, заняться нечем, выбора особо нет, да еще и книги стали появляться в камере на ту самую тематику. По крайней мере, мозги заняты, с ума не схожу…

– Спешить здесь некуда, – подхватывает Книжка, – читай себе да читай. В удобном для извилин темпе. Фараон этим и занимается сутки напролет, конспекты пишет, разглядывает всякую микроживность в каплях воды, рисует ее в альбоме…

Золотой кот запрыгнул на офисное кресло у стола, а с него – на башню учебников и справочников. Вылитый памятник коту ученому. Не хватает золотой цепи и дуба. Впрочем, с местной щедрой на подарки магией это дело наживное.

– Весьма медитативный процесс, – говорит Фараон, вылизывая лапу, – приводит мысли в порядок, раскладывает по полочкам, выметает хлам из головы…

– Неплохо вы тут устроились, – заметил я.

Мы поговорили обо всем на свете. Я рассказал о последствиях нападения Блики на Бальзамиру. Сообщил, что подруга Фараона Лампа и его хозяин живы.

С хозяином Фараона, кстати, отдельная история. Мне ее поведали в Бальзамире, пока я ждал аудиенцию стражей.

Когда в обители Сехмет случилась блокада перемира, все устремились в центр, к статуе женщины-львицы, забыв про мертвецки пьяного человека, которого привел Фараон. А после того как Блика ушла и даймен начал оживать, в дебрях лабиринта нашли кота, который не помнил, кто он и как сюда попал. И вообще – не умел ходить сквозь перемир и превращаться в человека. Каким ветром его занесло в Бальзамиру, никто не понял, но идти ему было некуда, потому приютился в кошачьем городе. Его начали обучать все, кому не лень, и когда загадочный кот сумел-таки впервые принять человекий облик, к нему вернулась память. Разумеется, им оказался тот самый хозяин златошерстого мастера пафосных вечеринок. Судя по всему, близость Сехмет, глубокое опьянение и подготовленная Фараоном психологическая почва дали свои плоды. Перемир принял новичка и обратил в кота. А временную амнезию списывают на то же опьянение. Побочка алкогольной передозировки…

Говорят, узнав о «гибели» Фараона, он сильно горевал. Эта новость из моих уст стала для невозмутимого золотого кота последней песчинкой, я заметил, как тот дрогнул. Карточный домик его гармонии рассыпался.

Ребята поведали о своих буднях в заточении. О том, как привыкали к новому образу жизни… Мы порассуждали о природе этих казематов, о том, как выбраться. Книжка и Фараон пытались бежать вначале, но толку не было. Здешняя магия отменяет все поползновения к свободе, как перемир отменяет все, что может попасть в поле зрения людей и вызвать у них ненужные вопросы. Тюрьма лишила арестантов перемирских способностей, кроме кошачье-человечьей метаморфорзы. Как и меня. И если бы не слияние с Хеленой… Интересно, почему это место не смогло подавить способности Хелены? Может, потому что она – дух? Духи сильно отличаются от прочих перемирцев…

Но, хоть мы и затронули тему побега, я не мог не заметить, что мои приятели говорят об этом спокойно. Они не прочь освободиться, но данное желание не является жаждой, как та, что сводила с ума в самом начале, не давала думать ни о чем, кроме глотка воды…

Им здесь вполне неплохо.

Тем не менее, я заявил о своем намерении отыскать путь на свободу.

– Буду рада, если у тебя получится! – сказала Книжка. – Местечко, конечно, славное, но я бы предпочла иметь выбор – быть здесь или где-то еще.

– Когда выбор слишком велик, – говорит Фараон, – это может быть даже хуже, чем если его нет вовсе. А перемир – это гипермаркет размером с планету, где все товары бесплатные. Полет крыши рано или поздно гарантирован. Моя вот, например, только здесь начала более-менее заходить на посадку в родной аэродром… Но те, кому здесь не по нраву, конечно, должны иметь право уйти. По крайней мере, попытаться. Удачи, Риф!

Мне оставалось только продолжить странную экскурсию по лабиринту в поиске хоть чего-то, мало-мальски похожего на выход.

Дальнейший подъем по этажам привел к решетке, за которой угадывается простор.

Я снова стал призраком, просочился сквозь прутья, и глазам открылся зал с колоннами и высоким сводом, занимающий, наверное, весь этаж! То, что я увидел, напомнило кадры из сказочных фильмов, где изображают королевские сокровищницы, египетские гробницы, драконьи пещеры… В таких сценах обычно громоздятся насыпи золотых монет, похожие на песчаные дюны. В этом помещении то же самое, только вместо золота – кинжалы. Горы тех самых кинжалов с зазубренными клинками и змеиными рукоятками, излюбленное оружие Блики. Плыву меж этих колючих холмов в сумраке факельного освещения, озираюсь по сторонам, задрав голову… Святые коты, да здесь тонны металла! Как только пол не проваливается под такой тяжестью?!

К настоящему моменту я окончательно усвоил, что эти кинжалы представляют собой нечто большее, чем тривиальное холодное оружие. Это артефакты, которые не убивают, а протаскивают жертву через перемир в одно и то же место. Сюда. В какую-нибудь из пустующих камер.

Я взлетел к вершине самого высокого стального кургана, со мной поравнялось зарешеченное окошко в стене близ потолка. Оттуда льются лучи, доносятся крики чаек, шум волн.

Метров десять плавного полета, и…

Свобода!

Запах дыма резко сменился морской свежестью, в глаза ворвался яркий свет, звуки, что были приглушенными, заиграли в полную силу.

Я оказался на каменном карнизе высокой отвесной скалы, над пыхтящими синевой и пеной волнами. Скала уходит прямо в воду, а слева и справа ей нет конца – сплошная стена. Темная ниша с оконной решеткой позади, как, впрочем, и выступ подо мной, загажены птичьим пометом, пухом, яичными скорлупками. Чайки оккупировали скалу по всей поверхности: выступы, выбоины, расщелины… Со всех сторон хлопают белые крылья, кричат желтые и красные клювы. Море далеко внизу колышется, будто шерсть гигантского водяного кота, простирается до горизонта.

Лапы уцепились за карниз, тело вновь обрело плотность, и я стал частью материального мира. Захотелось ощутить волю всеми рецепторами. Нос вбирает ароматы соли, йода, водорослей, шкура проводит ток мурашек от обволакивающего течения воздушных масс, усы и подушечки читают ритмичную дрожь скалы под ударами волн, рокот которых ласкает уши…

Каким-то образом (не знаю, может, Хелена шепнула из глубин подсознания) я почувствовал, что перемир снова доступен!

Но уйти в него не спешу…

Думаю о том, что пережил и чему стал свидетелем в недрах этой скалы. Каша впечатлений крутится в голове, как белье в барабане стиральной машинки. Хроника моего заточения сменилась памятью о пылающей Бальзамире… От пожара и завалов тогда никто не погиб, Сехмет успела спасти каждого. Черри и Лампа выжили. Вуркис и вовсе бессмертный… А все, в кого черная демоница воткнула кинжал, не умерли, а оказались здесь. Позже в логове Леона аналогичная участь постигла Чигура и других сфинксов.

Из меня вырвался шепот:

– Блика…

Под чаячьи возгласы и вздохи моря гляжу с обрыва вдаль.

– Ты что, никого не убивала?

Глава 37. Он и не спрашивал

Как бы то ни было, первое, что меня беспокоит, это судьба Карри. И стоило вернуть свободу, как с ней вернулась тревога: что сейчас с моей возлюбленной? План Леона провалился, а значит – Карри по-прежнему в опасности! Я нырнул в перемир, немедленно все выяснить, но спустя несколько прыжков вскрылась новая проблема.

Не могу найти Карри!

Прямо как в том арабском городе, где мы гуляли с ней по рынку, а потом Блика вышибла меня в перемир, и я долго не мог отыскать ту самую рыжеволосую девушку с веснушками в зеленом хиджабе и маске… Совершил тогда умопомрачительное количество прыжков, довел себя до состояния выжатого лимона и потерял всякую надежду, прежде чем каким-то чудом удалось оказаться на руках той, кого я искал!