Дипломатия фронтира (СИ) - Денисов Вадим Владимирович - Страница 3

— Имеется, конечно, — без паузы начала отвечать Селезнёва. Значит, действительно имеется. — Я тебе уже говорила, да и сам читал, что у нас, дипломатических работников, есть две главные установки. Первая: мы открыты для контактов со всеми и готовы сотрудничать с любыми нормальными анклавами, то есть, обладающими хотя бы средней степенью адекватности.

— А вторая? — спросил Дино, которому всё это тоже было интересно.

— Сбор информации, первичный анализ и отправка её в метрополию. Я должна не реже, чем раз в полгода отправлять Демченко донесения и меморандумы обо всем, чем живёт и как дышит страна пребывания. А желательно чаще.

— Кстати! — вспомнил я. — Вот ты отправила корреспонденцию…. А если её прочитают, перехватят?

— Не так-то всё просто, Максим. В эту игру можно играть всем: один раз перехватишь ты, и тут же перехватят у тебя! А то и вообще закроют канал связи… Нужно ли это? Однако требований безопасности никто не отменял. Фельдъегерей у нас пока мало, ведомственных дипкурьеров вообще нет, возможна лишь надежная оказия.

— А как же шифрование? — напомнил Дино. — Я видел в кино, как текст писали цифрами. Ты знаешь такие штучки, Кэт? Научишь меня?

— Без классического машинного шифрования в особых случаях не обойтись. Есть специальные программы. А отправленные письма, по большому счёту, рядовые, и поэтому просто написаны на тувинском языке.

— Ох-ре-неть! — поразился я не на шутку. — Катя, ты реально знаешь тувинский? Во вас готовили… Вот это я понимаю!

— Падре, падре! — Бернадино пару раз дернул меня за рукав так, что я чуть в куст не врезался. — Это язык настоящих шпионов? Расскажи!

— Да подожди ты! Катя! Сколько лет тебе понадобилось?

Селезнёва просунула голову вперед, поочерёдно посмотрела на обоих с весьма нехорошим вниманием и задумчиво спросила:

— Мальчики, вы тупые? У меня есть смартфон с установленной программой-переводчиком, вы знаете, что такие существуют? Заранее закачан тувинский язык. А ещё нганасанский. Мне нужно просто перенести перевод на бумагу.

— Бли-ин… — стукнул я ладонью по рулю. — Ну конечно! Подожди, значит, и программа шифрования тоже у тебя…

— Падре, не будь… — Дино пальцами нарисовал в воздухе прямоугольник.

— Ладно, проехали, хватит на мне топтаться… Получается, что мы ещё и шпионы?

— Разведчики, — поправила меня шпионка Кэт. — Так было, есть и будет, первые в мире гонцы-послы-дипломаты и были первыми шпионами. Они приезжали к визирю из другого царства-королевства, устанавливали контакт, дарили подарки, получали добро на присутствие в Бухаре или в Багдаде и начинали осматриваться, осторожно выяснять, запоминать…

— Ясно. Ну а дальше всё просто, пишите письма на тувинском, — опять восхитился я.

— Совершенно верно, тебе пятёрка, — Екатерина погладила меня по голове.

С севера к городу примыкает какая-то деревенька, хорошо просматривающаяся за голыми, болезненно скрюченными ветками придорожных акаций и стволами высоких тополей. Домишки, сараи, примитивные теплицы, рядом занятые тяжёлым крестьянским трудом люди… Невзрачные строения, почти пустынные, устланные пылью и опавшей листвой переулки. Чуть дальше от поселка, я заметил светлую шиферную крышу здания повыше, посолиднее и почти целиком скрытого от глаз чахлой сосновой рощей. Какая-то местная управа…

— Так что насчёт англичан и евреев?

— Считается, что при забросе сюда Смотрящие не только учитывали имеющиеся земные потенциалы стран и народов, но и проводили проверочный эксперимент с условным названием «А что вы стоите за вычетом привычных условий проживания?», — продолжила Екатерина Матвеевна. — Вот смотри, Максим, великой России с её огромной былой территорией, над которой никогда не заходит солнце, предоставили небольшое чистое поле посреди лесов, а просторы — лишь на другой стороне Волги. Давайте, занимайтесь экспансией, попробуйте повторить… Немцам, которые всё твердили о Drang nach Osten, Россию разместили прямо у них под боком, никаких натисков не требуется, вот она, сходите, завоюйте! Они и сходили, возник Русский Союз.

— А Швейцария? — ревниво спросил мой парень.

— Швейцарцами, в относительном к численности анклава выражении, дали по-максимуму — большие и плодородные земли в горной долине с реками и прекрасным микроклиматом, но отрезали их от других европейских народов и обеспечили крайне недружелюбным окружением. Но они воспользовались преимуществом важного перекрёстка и хорошо развиваются. А вот у Нового Израиля пока всё плохо…

— Так-так-так? — поторопил я.

— Новый Израиль заброшен Смотрящими в образцово тихий уголок, где нет ненавидящих их арабов и иранцев, нет антисемитизма, никто не нападает, не угрожает границам и не совершает на площадях теракты — развивайтесь на здоровье! Вы же без стеснения говорили о своей богоизбранности, величайшем интеллектуальном уровне, об уникальных талантах своего народа! Так явите же миру новых Эйнштейна и Спинозу, Леви Штрауса и Модильяни, Герца и Нильса Бора… Вместе с тем израильтяне были лишены давно ставшей привычной политической и финансовой поддержки, причём системной, со стороны чёрт знает где находящихся англосаксов. И тут у них что-то пошло не так… На сегодняшний день северные израильтяне не могут выйти за рамки примитивного теократического государства с ничтожным международным значением, как политическим, так и экономическим. В общем, пока что эта страна находится вне зоны наших геополитических интересов… Хотя всё может измениться.

— Шпионить за ними нужно, — рассудительно заметил Дино, и на этот раз Селезнёва погладила по голове его.

— Умничка! Теперь об англичанах… Здесь тоже удивительная история вышла. Самым знаменитым островитянам был предоставлен большой остров, привычная, в общем-то, среда. Правда, у них прямо на старте что-то случилось с закреплённым за анклавом судном, но со временем они эту проблему как-то решили… Однако основная проблема англичан кроется в другом.

Екатерина сделала глоток из пластиковой бутылки с водой и продолжила рассказ:

— На Земле им несказанно повезло. Через пролив стонала истерзанная непрерывными войнами Европа, куда отряды добровольцев-англичан под руководством знатного рыцаря регулярно отправлялись с целью банального грабежа. Это, кстати, замечательно описано в книге Конан Дойля «Белый отряд», надеюсь, ты её читал.

Я кивнул.

— А через океан неким инициативным португальцем был публично освещён гигантский неосвоенный материк, населённый какими-то дикарями, где награбить можно было ещё больше. Британская корона быстро все это поняла и начала очень успешно выстраивать на острове страну-пирата, для описания которой позже был изобретён лживый облик очень могущественной державы с основополагающим девизом «Правь Британия морями!». А затем начал выстраиваться сам способ существования страны в формате «морской ложной империи», основанный на феномене «колоний» — удалённых от метрополии земель, которые можно и нужно отжимать в свою пользу, как губку. До полного истощения. Одновременно с отжимом в колониях шёл непрерывный процесс выявления и физического устранения всех лидеров общественного мнения, умных и энергичных людей, готовых к самоуправлению и самостоятельному развитию. Процесс интеллектуальной санации шёл непрерывно и очень успешно. Прослойка национального управляющего класса выжималась при обнаружении в зародыше! Кого-то убивали, кого-то вывозили к себе… Ты не раз видел итоги этой чудовищной англосаксонской деятельности — внезапное дикарство и первобытное варварство арабской улицы, уничтожение своего же национального достояния.

— Точно, точно! — вспомнил я. — Урны друг другу на головы, инфарктные вопли обезьян, публичные казни перед дверями обнесённых магазинов. — В общем, ничего не меняется, опять англичанка гадит.

— Гадит? — заинтересованно переспросил adottato. — Не знаю такого слова. Что оно обозначает, падре?

— Э… Понимаешь, сынок, есть у нас устойчивое историческое выражение — «Англичанка гадит»… Давай, я тебе как-нибудь в другой раз объясню, тут сначала надо бы рассказать, кто такой был Александр Суворов…