Булочка для сыскаря (СИ) - Гусарова Александра - Страница 27

– И все же как вы определили степень моей красоты? Как можно красоту определить на ощупь? – я реально этого не могла понять.

– Все очень просто, – усмехнулся он. – Я же ощупывал твое лицо. У тебя маленький вздернутый носик, пухлые губы и большие глаза. Видимых шрамов или нарушений нет. Следовательно, черты правильные и миловидные. И мне кажется, что ты блондинка.

– А это вы как определили? – не удержалась я. Как вообще слепому можно узнать цвет волос?

– Я же не всегда был слепым, – с горькой гримасой поморщился он. – И не всегда все женщины сбегали от меня. Иногда бывало даже наоборот.

– Вы от них сбегали? – рассмеялась я, живо представив, как высокий и мощный мужчина удирает от толпы поклонниц, стараясь спрятаться за колонной.

– Нет, бегать не бегал. Но от толп девиц, желающих выйти замуж, приходилось отбиваться, – покачал он головой. – А еще у тебя золотой характер и ты очень мягкая.

– Вот уж никогда не подумала бы! – фыркнула в ответ. – Некоторые мои подследственные звали меня «железной леди» за упрямый и вредный характер.

– Подследственные? Даже в самом справедливом суде одна половина лиц, чьи дела слушаются, остается недовольной. Ведь выиграли суд другие. А в следствии недовольны все. Одни, что их подозревают, вторые, что беспокоят зря, – с этими словами он поймал мою ладонь и неожиданно нежно погладил большим пальцем тыльную сторону. – Ты мягкая в прямом смысле слова. Я прикасаюсь к тебе и наслаждаюсь ощущениями. Это очень много значит для слепого человека.

– Ну, не знаю! – совсем смутилась я. Комплиментов от Эдгара точно не ожидала. Вот и женоненавистник! Вот и «не любит полных женщин»! – И что там с цветом волос?

– Все очень просто, – он развел руки в стороны. – Темные обычно более жесткие и тяжелые. А белые словно пушок, шелковистые и легкие.

Я с таким определением была не согласна. И белые волосы могут быть жесткими словно проволока. Однако мой цвет он определил правильно. Поэтому вдаваться в подробности я не стала.

– Что там с приютом? Ты чего-то молчишь и мне ничего не рассказываешь? Он тебе не понравился? – сэр Фэлкон перевел тему разговора.

– На первый взгляд понравился и даже очень, – выдохнула я. – Но…

– Что «но»? – он словно пытался заглянуть своими слепыми глазами в мои. – Всё совсем не такое, как видится на первый взгляд?

– Вы там были? – тут же подхватила я его мысль.

– Нет, – он покачал головой. – Но я верю твоим суждениям. Рассказывай, что тебе там не понравилось, что насторожило?

Его вопрос внезапно сложился в мозаику в моей голове. Я даже замерла от потрясения. Не может такого быть! Но все же озвучила свое предположение:

– У меня создалось впечатление, что в этом приюте из девочек готовят элитных проституток!

– В смысле, проституток? В частном пансионе для девиц, оставшихся без попечения родителей? Этого не может быть, – он нахмурился и недовольно тряхнул головой. Все же хорошо, что Эдгар ослеп недавно. У него сохранилась мимика обычного человека. Я особо со слепыми не общалась. Однако мне казалось, что их выражение должно напоминать застывшую маску. Эмоции с мимикой незрячие люди вряд ли связывали.

– Девочки молоденькие, все, кого я видела, хорошенькие. И ключевое слово здесь: «без попечения родителей». Никто не мешает, никто не подаст в суд, – задумалась на секунду, подбирая правильные слова. – Понимаете, меня насторожило то, что до 16 лет содержание девочек оплачивают опекуны. А с шестнадцати сами девочки себя обеспечивают. И матушка Вилма произнесла ключевую фразу: «Как пойдет дело».

– Я думаю, что ты ошибаешься! – возразил хозяин. – Не может такого быть!

– Я буду бесконечно рада, если это так, – выдохнула я. – Первоначально приют и обстановка в нём мне понравилась. И я бы перевела Еву туда. Только вот в приют мадам Трильи не пускают мужчин. А в приюте матушки Вилмы не особо жалуют женщин. Пока я не заявила, что у меня деловой разговор, меня не хотели пускать. Зато Рюрику были чрезвычайно рады и даже глазки строили.

– Глазки? Рюрику? – захохотал Фэлкон. – Да, девочек ждало бы большое разочарование. А как бы расстроился сам скелет!

– Ага, удача подвернулась, да здоровье подкачало! – вспомнила я бородатый анекдот о наших земных мужиках.

Моя реплика развеселила его еще больше.

Когда в кабинет заглянул Юстас, он застал нас вытирающими слезы на щеках.

– Что произошло? Кого еще убили? – встревоженно поинтересовался наставник.

– Ю, скажи, что главнее: удача или здоровье. Если ты мужчина в возрасте? – поинтересовался словами из анекдота Фэлкон.

– Удача главнее везде и во всем! – уверенно ответил Ю.

– Ага, представь, что ты встретил очень хорошенькую молодую женщину, которая смотрела на тебя благосклонно. Удача?

– Естественно! – самодовольно растянул губы в улыбке наставник.

– А у тебя – раз, и здоровье подвело! Все же годы немалые! – хитро прищурился хозяин.

Улыбка сползла с лица сыщика:

– Так вы над этим хохотали?

– А еще Ева решила, что приют матушки Вилмы – это закамуфлированный бордель, – уже с серьезным видом добавил Эдгар.

– И туда просто так не пускают женщин, зато разгуливают типы, очень похожие на доктора, осматривавшего Еву, – добавила я.

Глава 20

Улыбка тут же сползла с лиц обоих мужчин.

– Похожего на доктора? Но ты же его не видела! – уточнил Фэлкон.

– И почему доктор может быть признаком борделя? – растерянно уточнил Юстас.

Пришлось пересказывать всё повторно. Даже Эдгар слушал всё очень внимательно. Я отпустила замечание по этому поводу.

– Вдруг я что-то пропустил! – пожал он плечами.

Когда я дошла до походки странного посетителя, то уточнила у мужчин, что они думают по этому поводу.

– Скорее всего, у него какие-то нарушения опорно-двигательного аппарата, – резюмировал Эдгар.

– Или не все в порядке с головой! – поставил жирную точку наставник. – А что говорят ваши мэтры сыскного дела?

– Про мэтров не знаю, – покачала головой, – но вот врачи-психиатры утверждают, что у душевнобольных людей часто наблюдается беспричинная хромота или складывается ощущение, что больные скользят по льду, хотя этого льда под ними нет.

– И что мы получаем в итоге? – поинтересовался сэр Ю.

Вывод сделал Фэлкон:

– Если следовать рассуждениям обеих Еванджелин, то у нас начал складываться достаточно подробный портрет нашего маньяка. Он высок, сутул и худощав. Имеет глаза разного цвета. При этом страдает каким-то психическим заболеванием, что неудивительно. Я практически уверен, что нормальные люди маньяками, да еще с такими извращениями, не становятся.

– Интересно, он имеется в нашей база преступников? – Юстас задумчиво потер подбородок.

– Скорее, в базе психических больных, – покачал головой хозяин.

– У вас есть подобные базы? – удивилась я. При земном состоянии интернета найти человека по базе не составляет труда. Сделай запрос, и в какой-нибудь социальной сети да вылезет. А если ты хакер, то сможешь достать вообще всю подноготную.

– Есть, – вздохнул сэр Фэлкон. – На наших кристаллических базах много чего хранится. Да вот только у меня доступа к ним сейчас нет.

– Ты же не уволен! – возмутился Ю. – Ты просто на лечении от перенесенной травмы.

– Не уволен – это да, – невесело рассмеялся «больной». – Да что толку? Я же просто не увижу, что там на кристалле написано.

– А если я? Я смогу на них посмотреть? – предложила свои услуги.

– Нет, в хранилище тебя не пустят, вынести же их из хранилища нельзя, – вздохнул Юстас.

– Ты сам подписал себе приговор! – рассмеялся вдруг Его светлость. – Идти тебе, Ю, в хранилище и изучать информацию.

Юстас обиженно поджал губы, а затем закатил глаза к потолку и сморщился уже весь:

– Ты же знаешь, что у нас с кристаллами взаимная нелюбовь. Они при мне барахлить начинают, изображение пропадает, – возразил наставник.

– А ты меньше нервничай и магией своей во все стороны не брызгай! – я даже вздрогнула от слов хозяина. Всегда забываю, что они оба достаточно сильные маги. Не укладывается это в моей голове. Ведь проблемы сейчас решают вполне земные. Я успела застать время, когда до Алексея Михайловича у нас прокурором работал Владимир Ильич. Он тянул время до пенсии и с компьютером у них была вот такая же взаимная нелюбовь.