Нарцисс в цепях - Гамильтон Лорел Кей - Страница 61

— А если ты заполучила и то и другое? — спросил он еще тише.

Я пожала плечами, все так же скрестив руки, но сейчас это был не жест непреклонности, а скорее попытка обнять себя за плечи от неуверенности.

— Тогда не знаю.

— Я буду здесь, Анита, в твоем распоряжении.

— Где будешь? — глянула я на него.

— Завтра, здесь, когда ты проснешься.

— И что еще рассказал тебе Жан-Клод, пока я моталась, выясняя, что с Дамианом?

Натэниел не отвел глаза, не изменился в лице. Его этот разговор ни на йоту не смутил.

— Что не будет держать зла, если ты со мной по-настоящему будешь иметь секс.

Я всмотрелась в его лицо.

— А то, что было сегодня, ты сексом не считаешь? — спросила я наполовину утвердительно.

— Нет.

— Я тоже, но... — Хорошо, что темно, потому что я зарделась, но мне, черт побери, хотелось получить ответ на этот вопрос еще от кого-нибудь. — Я знаю, почему я не считаю это настоящим сексом, а ты почему?

Он улыбнулся и отвел глаза, опустил их.

— Когда в первый раз ты мне обработала спину, это было для меня ближе к настоящему сексу.

— Игра «доминант — подчиненный»?

— Да нет, — ответил он, не поднимая глаз. — Если бы действительно понадобился презерватив, это и был бы секс.

— Ты имеешь в виду сношение.

Он кивнул, все так же не глядя на меня.

— Вот и у меня такое же чувство. Но Жан-Клод сказал, что я занимаюсь самообманом.

Натэниел блеснул мимолетной улыбкой и опять уставился в никуда.

— А мне он сказал, что я очень американец, очень самцовый и очень молодой.

— Ты американец, мужского пола, двадцати лет, — сказала я. — Каким тебе еще быть?

Он посмотрел на меня и снова отвернулся. Явно он был не в своей тарелке.

— Что еще говорил Жан-Клод?

— Ты будешь сердиться.

— Выкладывай, Натэниел.

Он пожал плечами, и полоски его топа обнажили плечи почти целиком.

— Он надеется, что ты выберешь меня своим pomme de sang.Сказал, что говорил тебе об этом.

— Говорил.

— Можно мне расстегнуть ремень?

— Пожалуйста, не стесняйся.

Он отщелкнул ремень и повернулся ко мне лицом, подтянув одну ногу на сиденье, закинув косу на плечо.

— Жан-Клод сказал, что чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее становится ardeur,но если кормить его, как только он возникнет, то справиться с ним легче.

— Он говорил мне.

— Он боится, что ты попытаешься выяснить это завтра, без него. Он опасается, что ты будешь сопротивляться весь день и сдашься лишь тогда, когда будешь вынуждена.

— Интересная идея, — сказала я.

Натэниел покачал головой:

— Не упирайся, Анита, не борись. Мне страшно думать, чем это может кончиться.

— Так. Значит, завтра утром я должна перевернуться с боку на бок и рухнуть в твои объятия? — Мне не удалось сдержать язвительности, и у него на лице появилась обида, так что мне тут же захотелось извиниться: — Ничего личного, Натэниел. Дело не в тебе, а в необходимости делать то, что мне не нравится.

— Я знаю. — Он снова опустил голову, чтобы не смотреть мне в глаза. — Только обещай мне, что когда завтра утром тобой овладеет голод, ты обратишься ко мне — или к другому — сразу, и не будешь стараться быть такой... упорной.

— А какое слово ты хотел сказать?

Он улыбнулся:

— Упрямой.

Я не могла сдержать улыбку.

— Не уверена, что смогу сразу лечь на спину, как только на меня накатит, ardeur.Я просто не умею сдаваться быстро, Натэниел. Ты это понимаешь?

— Тебе надо доказать, что ты сильнее его.

— Нет, я просто должна быть той, кто я есть. А я такая, которая не уступает кому-нибудь или чему-нибудь.

— Это еще слабо сказано, — осклабился он.

— Ты надо мной смеешься?

— Чуть-чуть.

— Натэниел, ты видел, что я сделала с шеей Джейсона. Если я тебе что-нибудь сделаю? В смысле, по-настоящему плохое?

— Джейсон выздоровеет, Анита, и он не жаловался, когда Ашер его уносил. — Широко улыбаясь, Натэниел отвернулся, будто хотел сдержать смех.

— В чем дело?

Он мотнул головой:

— Ты разозлишься, а он этого не хотел бы.

— Что он сказал, Натэниел?

— Спроси его сама. Он всегда умел говорить тебе всякие мерзости, а ты их считала остроумными. Если скажу я, ты озвереешь.

— А если я тебе прикажу мне сказать?

Он секунду подумал и блеснул очередной улыбкой. Хорошей такой улыбкой, молодой, спокойной, настоящей. Когда я впервые увидела Натэниела, он забыл, как надо улыбаться.

— А я все равно не скажу.

— Ничего себе подчиненный!

Улыбка перешла в ухмылку.

— Ты же не любишь, когда я покорный. Тебе от этого неуютно.

— Так ты меняешься, чтобы мне было приятно?

Улыбка исчезла, но не то чтобы настроение у него ухудшилось — просто веселость сменилась задумчивостью.

— Поначалу так и было, а последнее время мне и самому приятно.

Тут уж улыбнулась я:

— Самая лучшая новость за всю эту ночь.

— Я рад.

Я отстегнула ремень безопасности.

— Давай вылезем из машины, пока не расплавились.

И я открыла дверцу, зная, что он поступит так же. Дверцы захлопнулись, и я нажала кнопку на брелоке, запирая джип. Он пискнул, и мы пошли к дороге, обходя машины, направляясь к моему дому. Коса спадала ему за спину и покачивалась на ходу.

Из стада машин вышли нам навстречу Черри и Зейн.

— Мы уж думали, вы заблудились, — сказала она с улыбкой.

— Ребята, вы всех запустили в дом? — спросила я.

Улыбка исчезла в растерянности.

— Да. Я думала, это можно.

Я улыбнулась в ответ:

— Нет, Черри, все правильно. Если бы я подумала заранее, то распорядилась бы, чтобы их впустили.

Явно успокоившись, она опустилась передо мной на колени. Я протянула ей левую руку — правая осталась свободной, чтобы вытащить пистолет в случае чего. Вряд ли понадобится, но никогда не знаешь.

Черри взяла мою ладонь двумя руками и потерлась лицом как кошка, оставляющая след подбородка. Другой вид официального приветствия включал в себя облизывание, но мне удалось убедить моих кошек, что меня устраивает только потирание лицом и не больше.

Зейн встал на колени рядом с Черри, но не попытался завладеть моей правой рукой. Он ждал, пока она закончит. Этому тоже я их научила — не тянуться за той рукой, которая нужна для оружия. Он потерся лицом; вдоль челюсти у него шла едва ощутимая шероховатая полоска, будто он пропустил ее, когда брился.

Черри тем временем терлась о мои ноги. Будто огромная кошка, которая случайно в этот момент приняла облик человека. Поначалу, когда это происходило, я дергалась, но теперь мне это даже не казалось странным. Не знаю, хорошо это или грустно.

Покончив с приветствием, Зейн сказал:

— У нас был запасной ключ, так что мы приняли всю компанию. — Они оба встали и стояли, как хорошие дети — или как хорошие взрослые, как хотите.

— Отлично, хотя я понятия не имею, сколько там народу.

Они пошли с нами в ногу, заняв места по бокам, и я ощущала идущую рядом со мной Черри. Ощущала ее энергию дрожащей струной вдоль тела. Так сильно я никогда раньше ее не чувствовала. Еще один гвоздь в крышку гроба сомнений насчет Нимир-Ра. Свидетельств было достаточно, и если бы я не была таким мастером самообмана, я бы уже признала очевидное. Но для одного дня мне и без того хватит. Пока что не до этого. Так что я не стала об этом думать, а Черри если ощутила разницу, то ничего не сказала.

Это Зейн подвинулся ближе к Натэниелу на ходу и произнес:

— Ты пахнешь свежей раной.

И он тронул рукой спину Натэниела над топом. Я знала, что там следы укусов возле плеч, до самой шеи. Надо было сообразить, что он не станет их скрывать. Да если бы и закрыл одеждой, эти ребята учуяли бы обонянием.

— Что это ты делал такое? — спросил Зейн. — Или надо спрашивать — кого?

Натэниел даже не глянул на меня. Что говорить и чего не говорить, он явно оставлял мне. Разумно. А может, он просто не знал, что сказать. Я попыталась придумать вранье, которое все объясняло бы, но на ум не приходило ничего, что не выставило бы Натэниела шлюхой. Либо он занимался сексом с незнакомой женщиной, либо... либо что? Правду? Ее мне не хотелось говорить, пока я сама не поняла, как к ней отношусь. Учитывая мои характер, на это может понадобиться не меньше пары дней.