Нарцисс в цепях - Гамильтон Лорел Кей - Страница 60

— В обычных обстоятельствах ты бы выручила Дамиана и устранилась от меня на то время, пока не остынет твой гнев.

— Примерно так, — кивнула я.

— Но сейчас я тебе буду нужен, ma petite,первые несколько ночей. Чтобы другой вампир с тем же голодом научил тебя владеть собой.

— Не могу жить с тобой, и без тебя не могу? Так?

— Я надеюсь, что твой гнев остынет до того, как тебе снова понадобится моя помощь, но боюсь, что этого не случится. Вот что запомни, ma petite: ardeurне считается с нравственными ограничениями, и даже твои предпочтения не учитывает. Если ты будешь достаточно долго ему сопротивляться, ты сломаешься, и тогда не в твоей власти будет повлиять на его выбор. Так что сделай для меня одно: если ты не сможешь простить меня прямо сейчас, всегда держи рядом с собой Натэниела или Нимир-Раджа. Не ради меня, ради себя. Потому что, если ты трахнешься с незнакомцем, из нас двоих, наверное, я скорее прощу тебе, чем ты.

Вот на этом мы и кончили разговор. Я нашла Ашера, и он подтвердил рассказ. Черт возьми, я почти ждала, что вылезет из гроба Вилли Мак-Кой и расскажет, как все было. Дамиан свихнулся и убил пару, которая, очевидно, стукнула его машиной. Мужчина вышел посмотреть, обо что ударился. Они ему сделали больно, и Дамиан ответил, убив мужчину. А вот женщина... он влез за ней в машину. Может быть, придется его убить, потому что я не поняла вовремя, что значит для Дамиана моя магия. Я много чего вовремя не поняла.

И я уехала в теплых летних сумерках, увозя с собой Натэниела. Очень трудный выдался день. Мне сейчас надо было заехать домой прихватить Рафаэля и крысолюдов, а еще Мику с его пардом. Многих он оставил в больнице оборотней, и я туда позвоню. Я бы предпочла не звонить, но сегодня ночью нам нужна будет помощь, и мое смущение — не слишком высокая цена за нее. Если бы я не прервала на полгода общение с Ричардом и Жан-Клодом, я могла бы отговорить Ричарда творить в стае то безобразие, которое он устроил. Я бы попыталась восстановить свой роман — или два, но сейчас мне надо было расхлебывать кашу, которую я заварила своим уходом. В полнолуние Ричард может стать мертвецом, а Джейкоб — Ульфриком. Дамиан окажется неизлечимо безумен, и его придется уничтожить. Пара, которая сбила его, могла остаться жить, если бы я знала, что за чертовщину натворила моя магия.

Я много от чего шарахалась в поучениях Марианны, потому что для моего монотеистического сознания оно отдавало чистым ведьмовством, но теперь я поняла: мне надо знать, как действует моя сила. Поздно привередничать. Бог продолжал говорить мне, что я с Ним в мире. Я — не Зло. Но я где-то в глубине этому не верила. В этой глубине мне казалось, что ведьмовство, поднятие мертвецов — занятие не очень христианское. Но если Бог не возражает, чтобы я это делала, в чем же проблема? Я об этом молилась достаточно часто и не раз получала ответ — он состоял в том, что надо это продолжать, что это то, что мне нужно делать. Если Бог не против, кто я такая тогда, чтобы сомневаться? Смотри, куда заводит гордыня: двое мертвецов, один безумец, и Ричард теряет стаю... а тогда мертвецов станет куда больше.

Ведя машину, я ощутила вдруг внутреннее спокойствие. Обычно прикосновение Бога бывает золотистым и теплым, но иногда, когда я торможу и не сразу понимаю, чего Он для меня хочет, я ощущаю эту спокойную печаль, печаль родителя, который смотрит на ребенка, получающего тяжелый, но необходимый урок. Никогда раньше я не обращалась к Богу с вопросом о Ричарде и Жан-Клоде — во всяком случае, с вопросом о выборе. Вроде как-то неуместно спрашивать Бога, какого выбрать любовника, тем более если мне кажется, будто я знаю, кого Он выбрал бы. Я в том смысле, что вампиры — это ведь Зло?

Но сейчас, в наступающей тьме, ощущая Его тихое присутствие, заполняющее машину, я поняла, что не спрашивала лишь по одной причине: боялась получить ответ. Я ехала и молилась и ответа не получала, но я знала, что Он слышит меня.

Глава 20

Парковалась возле дома я уже в полной темноте. В доме горел свет почти в каждом окне, будто у меня дома собралась вечеринка, а меня не потрудились известить. Дорожка была забита машинами, а те, что не поместились, стояли на дороге. Этот дом я сняла, в частности, еще и потому, что нет близких соседей, и никто посторонний не пострадает, если я во что-то вляпаюсь. Вляпываюсь я обычно во что-нибудь со стрельбой, и потому я тщательно искала дом без соседей. Здесь некому было подойти к окну посмотреть, что за переполох в соседнем доме. Только деревья и пустынная дорога, которым все равно, чем я занимаюсь. То есть это я думаю, что деревьям все равно; Марианна могла бы сказать, что здесь я ошибаюсь. Что ж, ей виднее.

Я поставила машину достаточно далеко от дома, где были только деревья на обочинах. Мы с Натэниелом остались сидеть в темноте, слушая, как затихает выключенный мотор. Натэниел почти не говорил с той минуты, как я вышла из ванной Жан-Клода, а сорок минут дороги до дома вообще молчал. Впрочем, я тоже.

Я оставила Жан-Клода обижаться, твердо заявив, что вернусь завтра вечером и вытащу Дамиана из ящика. Не потому мне не хотелось оставаться с Жан-Клодом, что он запер Дамиана на все это время, а потому, что он в конце концов все-таки превратил меня в монстра. Я знала и без того, что секс с ним сильнее связывал метки, но теперь, когда мы их объединили... что теперь даст секс? И только с Жан-Клодом ситуация переменилась или сегодня меня с Ричардом тоже ждут мистические сюрпризы? Вполне вероятно, а Жан-Клод действительно понятия не имеет, какого рода они могут быть. Он сам не знал, что делает, — действительно не знал. Поскольку и я понятия не имела, что творю я сама, и Ричард не знал тем более. Это ставило нас в трудное положение. Завтра я позвоню Марианне, исходя из положения, что все виды магии похожи друг на друга, но сегодня я предоставлена самой себе. Вот странно-то!

Конечно, я не была одна в буквальном смысле слова. Рядом со мной сидел Натэниел. Он тоже смотрел на меня, лицо спокойно, руки на коленях, ремень безопасности еще не отстегнут. Волосы он убрал в толстую косу, лицо стало очень простым, без украшений. В свете луны глаза казались светло-серыми, а не переливающимися фиалковыми, как обычно. Он выглядел куда более нормально, чем мне приходилось его видеть. Человек, сидящий рядом со мной, личность, и мне вдруг стукнуло в голову, что как личность я его и не знаю. Он был для меня не личностью, а обязанностью — тот, кого надо спасти, выручить, помочь. Дело, задание, но не личность.

Жара вокруг джипа нарастала. Если еще немного посидим, придется мне снова включать кондиционер. Если Жан-Клод прав, то сегодня мы с Натэниелом имели секс. Хотелось думать, что он все-таки не прав, потому что я относилась к Натэниелу как к ребенку, причем ребенку — жертве страстей взрослых. О таких детях заботятся, но не занимаются с ними сексом, даже если они этого хотят.

Грудь слегка побаливала от следа зубов. Мы так часто спали в одной постели, что странно было, когда его со мной не было. Но я все равно не видела в нем взрослого — горько, но правда.

— Жан-Клод был вполне уверен, что ardeurсегодня достаточно насытился, и до конца ночи нам не помешает, — сказала я.

Натэниел кивнул.

— Тебе не понадобиться кормить его, пока несколько часов не поспишь. Жан-Клод мне это слегка растолковал.

Это меня возмутило.

— Что? Он с тобой об этом говорил?

Он покачал головой:

— Анита, он беспокоится за тебя.

— Да уж!

— Ты действительно не собираешься спать сегодня в Цирке?

— Нет, — ответила я, скрестив руки на груди. Наверняка я выглядела столь же непреклонно, как была настроена.

— А когда ты завтра утром проснешься, что будет?

Очень тихо звучал его голос в жаркой и темной машине.

— Я не понимаю, к чему ты.

— Понимаешь.

Я вздохнула:

— Натэниел, я не хочу этого делать. Не хочу иметь в себе инкуба Жан-Клода. Я бы предпочла быть настоящей Нимир-Ра, чем кормиться от других.