Г.Р.О.М. (СИ) - Киров Никита - Страница 42

— Короче, чекисты закрывать будут всех, типа сами менты всех нашли, а Зиновьев типа не при делах окажется. Ещё и должность сохранит. Но направляет всё это он сам. И боится до усрачки, что все поймут, что он крыса, и его грохнут.

— Вот п***с, — с чувством прошептал тот. — Но я-то причём?

— Так сегодня — барыги, а завтра — тебя укажет. А сегодня тебя помаринуют, чтобы ты запаниковал и сам всех сдал. И продолжаться это будет, пока не найдут того, кто продал пацану дозу, и кто за этим барыгой стоит.

— Так кто-кто? — промычал Беляш. — Все знают. Продал — Чапа, Чаплыгин… имя не помню, да и похрен на него, его Наум уже под асфальт… того. Вот как раз из-за этого самого чекиста, потому что Наум бзданул, что его за этого пацана подтянут. И мент-то чё этот мутит, будто не знает. Он же сам этого Чапу и доил, и прикрывал, когда его мусора ловили. Вот, — он поднял пальцы, а лицо просияло от догадки. — Вот чего он и засуетился! Ссыт, что это ему предъявят этого пацана. Вот и подставляет всех, падла!

Он сказал это громче, а на нас обернулись. Мы стали говорить тише.

— В этом и суть, — я кивнул. — С себя-то он подозрения снять хочет, помогает, новых виноватых ищет. Чтобы выжить — на всё пойдёт, гад.

Угу, план закрутился дальше. Беляш сам додумал, что нужно, а когда его выпустят, он передаст всё остальным коллегам по своему ремеслу. Ну а те сделают выводы.

А с меня на сегодня — спровоцировать арест некоторых барыг, чтобы они видели, что угроза действительно есть. И в особенности — Мажора. У него своя роль.

Главное, что Зиновьев, который даже не в курсе, что вокруг него сжимается кольцо, придёт его отмазывать. И там я с ним поговорю, тоже подсажу его на измену, распишу в красках, как братва пытается сделать его козлом отпущения, пока их не разогнал фсбшник.

Да, за свою шкуру они боятся. Правда, всплыл один нюанс — Беляш упомянул Наума, как организатора.

С одной стороны, это плохо — если я назову это имя Иванову, тот за него возьмётся крепко, а достаться может Ярику как от ментов, так и от своих, раз он в бригади Наума. Поэтому надо обеспечить ему алиби.

С другой стороны — Наум точит нож против моего брата, я это понял, едва его послушал и посмотрел, что это за человек. И если я смогу добавить бугра в комбинацию, то избавлюсь от этой опасной помехи. И сделаю ещё один шажок, чтобы вытащить Ярика оттуда.

Беляш что-то мычал про себя, пучил глаза, я даже при таком освещении видел, как он смертельно побледнел. Боится, думает, что сейчас заберут его чекисты, и увезут в подвал. У нас же ходит городская легенда, что под зданием управления ФСБ — огромное подземное кладбище ещё со времён НКВД.

А Ярик проснулся.

— Братан, а всё-таки мощно ты уделал Шмеля, — он хохотнул. — Оборвал ему крылышки, в натуре.

— Чёт тяжеловатый он для шмеля-то, — я усмехнулся. — Такой хрен взлетит, а упадёт как бомба. Вам надо было его бомбой и назвать. А помнишь, как ты с кикбоксёром дрался из-за девчонки? Он тебя выше был на голову, пинался, а ты ему всё сопатку разбил?

— Ха, в натуре, я уж забыл. А ты тогда разбираться с ним ходил, — Ярик положил руку мне на плечо. — Во, братан, надо было тебе к нам идти с самого начала. Вдвоём мы бы весь город под себя подмяли.

— Уж лучше ты ко мне. Скоро будет куда приглашать.

— Лан, позырим, чё там будет, — он снова закрыл глаза, но встрепенулся, услышав шаги.

Кто-то приближался. Усатый мужик в форме зазвенел ключами, остановившись у решётки. Замок с лязгом открылся.

— Коршуновы! — рявкнул дежурный. — Беляков! На выход, все трое!

Беляш вздрогнул, думая, что всё, его час пробил. Ну а меня упрашивать не надо, у меня уже все косточки затекли там сидеть, хотелось пройтись.

Я поднялся, протянул руку Ярику, помогая ему встать, и мы все вышли в коридор, сразу вдыхая полной грудью, потому что здесь воздух был посвежее.

Повели нас наверх, наверняка в кабинет, где сидят парни из РУБОП. Значит, продолжаем, подготовка почти завершена, ну а скоро начнётся основная работа.

Глава 13

У оперов сегодня выдалась бессонная ночь, у них было много работы. Кого-то из задержанных уводили из обезьянника, кого-то приводили назад, кого-то вообще отпускали, а кого-то допрашивали по кабинетам.

Некоторых оперов я знал, хотя они меня, конечно, ещё нет. Были и незнакомые сотрудники, кого я в первой жизни так и не успел застать. Ну и начальство здесь ходило, наводило суету. Значит, весь этот балаган нужен для того, чтобы впечатлить главк, а то и министерство в Москве.

Работа кипела, короче. Но находящиеся здесь начальник криминальной милиции и даже руководитель самого РОВД никак не могли повлиять на приписанный к ним отдел РУБОП. Тогда это была достаточно независимая структура, которая подчинялась только главку, а не местным начальникам.

С одной стороны, это давало плюсы в их главной функции — борьбе с организованной преступностью, у которой часто бывали свои знакомства в местных органах правопорядка и власти. С другой — эта независимость иногда выходила боком, потому что РУОПы и РУБОПы часто превышали полномочия, работали жёстко, а порой и сами занимались тем, с чем боролись. Потом эту структуру реформируют, но сейчас они почти на пике своего влияния…

Нас с братом разделили, Беляша затолкали на допрос в какой-то закуток, где, как я помнил, была кладовка, брата отправили в кабинет, где в первой моей жизни работал я сам. Ну а меня завели в кабинет, где ютился отдел РУБОП.

Кабинет тесный, рассчитан человек на пятерых максимум, но здесь стояло семь столов. Все завалены бумагой. За одним столом сидел полковник Некрасов, рядом с ним примостился Глеб. Больше никого нет, но весь их отдел наверняка работает несмотря на ночь.

За их спиной стоял крашенный в белый сейф, на нём приютился вечный кактус в горшке, в котором наверняка больше окурков, чем земли.

На стене висел календарь с грудастой блондинкой, одетой только в мишуру и шапку-ушанку, чуть ниже наклеены пара вкладышей от жвачки с кадрами из фильма «Мортал Комбат», советский плакат про болтуна, ещё один плакат, на нём был Терминатор с обрезом, и цветная фотка из Полароида, с датой, выцарапанной фломастером — 31.12.1997. Многих на снимке знаю — это опера из РУБОП, собрались на Новый год со всего регионального управления, те, кто смог выбраться.

— А тебе на месте не сидится, — заметил Некрасов, играя коробком спичек. — Опять что-то мутишь, а, Коршунов-старший?

— Слыхали про Гром? — спросил я. — Новую фирму?

— Да чё-то было, — проговорил Глеб, приподняв глаза к потолку.

— Короче, — я сел за стол перед ними без приглашения. — Если не слышали, ещё услышите, вопрос не об этом. Вопрос в том, из-за кого умер сын полковника Иванова из ФСБ. Вы все об этом знаете.

— И что, есть какие-то подвижки? — Некрасов наклонился ко мне.

— Ну, это как посмотреть. Вообще, у вас всё на руках, осталось только в кучу это собрать.

Я повернулся и глянул в сторону шкафа напротив них. Там бумаги, папки, а за той дверцей должны быть их припасы, чтобы чай попить — сыр плавленный, хлеб, пачка чая, печенье какое-нибудь. Скромно. Но меня интересовало не это, а второй сейф с погнутой дверкой. В нём могло быть кое-что, что может пригодиться днём.

— Полковник Иванов вчера получил порошок, — продолжал я, — предположительно из той же партии, что и была у барыги, которого повстречал пацан, — я посмотрел на них. — И он уже отправил его на экспертизу. Даже результаты должны быть, он ждать не любит.

— Слушай, Глеб, давай-ка посадим его в изолятор, — предложил Некрасов, сверля меня недовольным взглядом. — Он много знает, да мало говорит.

— Иваныч, ну… — начал было Глеб.

— Сяду в изолятор — все причастные свалят, пока до вас дойдёт, — твёрдо заявил я. — И хорош меня стращать уже, Николай Иваныч, бесполезно. Работать давай, надо душить гадов, а не пальцы гнуть и на меня наезжать.

Несмотря на наш недавний разговор по душам, с ним всё ещё нельзя расслабляться. Потеряю уважение — всё, пишите письма, как постоянно присказывает Глеб.