Космонавт (СИ) - Кресс Феликс - Страница 12

Я помолчал секунду, соображая, что бы сказать, а потом нашёлся:

— В туристическом кружке занимался раньше. Там у одного мальчишки такая реакция была. Видел, как его спасали, и запомнил. Вот и применил сейчас, пригодилось. Я только рад.

Майор приподнялся со скамьи, выпрямился, пожал мне руку крепко, по-военному, с уважением:

— Ну что, до завтра, товарищ кандидат. Как тебя звать-то?

— Сергей, — ответил я, пожимая его ладонь.

— А фамилия?

— Громов.

Он прищурился:

— Хм… Хорошая фамилия, звучная. Подходящая. Прямо как для лётчика.

Я не удержался и с лёгкой улыбкой добавил:

— Я вообще-то космонавтом хочу стать.

Майор усмехнулся в ответ:

— Кто ж не хочет…

Когда вернулся домой, у подъезда, как водится, сидел дядя Боря. Он обосновался на своей любимой лавочке, что в тени сирени, — днём это было его козырное место, и пока жара стояла, никаких конкурентов у него не было. К вечеру, конечно, появлялись суровые старушки, словно дежурные дозорные: выходили с кульками, свернутыми из газеты, наполненными жареными семечками. Они садились, подслеповато прищурив глаза, и начинали обсуждать всех и вся, бдительно следя за дворовым порядком. Но пока солнце пекло, дядя Боря чувствовал себя полноценным владельцем дворового трона, развалившись в полулежащей позе с неизменной газетой на коленях.

— О, Серёга! — воскликнул он, завидев меня. — Ты чего такой весёлый, как Петрушка на ярмарке? Влюбился, что ли?

Я пожал плечами, усмехнулся и, не вдаваясь в подробности, отшутился:

— Да так… настроение хорошее, птички поют, травка зеленеет.

Говорить про поездку в аэроклуб не стал. Пока не пройду завтрашнее собеседование — рано хвастаться. Неизвестно ещё, что спросят: может, биографию Карла Маркса или хронологию съездов. В таких вещах я точно не силен, и времени подготовиться не было. Вот когда пройду, тогда и выдохну.

— А я, значится, вышел подышать перед сменой, — сообщил дядя Боря с важностью человека при деле, ну чисто директор, а не какой-то алкаш. — Сегодня у меня вечерняя работа. Вот…

— А кем работаешь-то? — поинтересовался я, не просто из вежливости, а потому как сам уже прикидывал варианты, где бы подзаработать. Решил для себя, что деньги в семье не должны капать только от матери, и если уж я всерьёз собрался становиться лётчиком, а потом и космонавтом, то нужно начинать с простого — с ответственности и роли добытчика. Да и на питание и куриные грудки отдельный бюджет надо. Вариантов в голове крутилось много: можно на стройку, конечно, туда берут охотно, особенно молодых и здоровых, стройучастки по всей Москве растут и множатся, как грибы после дождя. Дома, метро, промзоны. Только там, скорее всего, надо через отдел кадров идти, с оформлением, с учётом, да ещё и ходить каждый день. А мне бы график поудобнее и посвободнее — тренировки ведь утром, да и вечерние тоже хочу ввести, а если поступлю — так учёба начнётся. Даже не если, а когда поступлю. Я в этом уверен.

— Дык, я на станции вагоны разгружаю, — дядя Боря откинулся на спинку лавки, скрестил руки на груди и с видом знатока добавил: — А ты чё щуришься, думаешь, работа неказистая, а дядя Боря так, без дела болтается? Как вехотка в тазике?

— Да нет, что ты, — ответил я, прикрыв глаза рукой. — Это солнце в глаза светит.

— А работа, скажу я тебе, тяжёлая, не спорю. Но зато платят прилично, и не с утра до ночи впахиваешь, а всего пару-тройку часов. Взял смену, разгрузил вагон — свободен, иди гуляй, купайся, рябчиков жуй. Хе-хе! Кто хочет работать, тот работает.

Ну вот, самый момент.

— А меня возьмёшь с собой? — спросил я, прищурившись уже не от солнца, а с интересом.

Глава 6

Вечер выдался тёплым, почти безветренным. Солнце клонилось к закату, окрашивая московские крыши в медные тона. Я вышел из подъезда и прищурился, поставив руку козырьком. Дядя Боря, отдуваясь и покряхтывая, поднялся с лавочки и потянулся так, что суставы хрустнули, а уже потом деловито сказал:

— Ну что, паря, пошли, покажу тебе настоящую мужскую работу. Только смотри — не ной, если спина к утру отвалится.

— Не дождешься, — я закатал рукава рубахи, которую впору было выбросить. Собственно, за этим и поднимался в квартиру — переодеться в одежду, которую «не жалко».

Мы двинулись в сторону станции. Дорога шла через промзону — мимо низких кирпичных складов, некрашеных заборов, путей, заросших бурьяном. Где-то вдалеке гудел паровоз, слышался лязг сцепляющихся вагонов.

— Вот, видишь? — дядя Боря ткнул пальцем в сторону длинного низкого здания из красного кирпича. — Там контора. Сначала заявку отметим, потом — на разгрузку.

Вошли внутрь. Несло махоркой, машинным маслом и чем-то затхлым. За столом, заваленным бумагами, сидел бригадир — широкий мужик с лицом, словно вырубленным топором. На старой, будто дедовской, гимнастёрке без погон виднелись размытые, много раз застиранные пятна, на столе дымилась кружка с чаем, черным, как гудрон.

— Ага, Борька, — хрипло протянул он, — опять припёрся?

— Здравствуй, Саныч. Не один, — дядя Боря хлопнул меня по плечу. — Вот, племянник. Крепкий, работящий. Возьмёшь?

Бригадир прищурился, осмотрел меня с ног до головы.

— Документы есть?

— Какие документы? — я растерялся.

— Трудовая, — свёл брови Саныч и отхлебнул из кружки.

— Да он пока без трудовой, — быстро вступился дядя Боря. — Но парень не подведёт. Я за него ручаюсь.

Бригадир почесал щетину, вздохнул.

— Ладно. Раз Боря ручается за тебя, тогда беру. Но если схалтуришь, — он погрозил указательным пальцем и ещё сильнее свёл брови, — обоим всыплю.

— Не подведём, — бодро ответил я, а про себя подумал, что насчет трудовой он слукавил, для порядка попросил.

Вряд ли здесь шабашники хоть как-то оформлены документально. Да и видно по мне, что вчерашний школьник.

— Работа простая, — продолжил инструктаж бригадир, доставая из ящика потрёпанный журнал. — Вагоны с мукой и тушенкой. Тушенка по пять рублей за час разгрузки, мука — по четыре. Работаем сообща, на вагон дается три часа. Не уложились — ваши проблемы, работаете до талого, но уже бесплатно. Если хреново таскаешь и филонишь, мужики сами тебя выгонят, потому ведь получится, что на шее у них будешь сидеть. А оно им надо?

Я кивнул. Если память меня не подводит, по нынешним временам — это неплохие деньги. За вечер можно выручить рублей пятнадцать, если повезёт.

— Ну что, пошли, — дядя Боря толкнул меня в спину. — Покажу, как мешки и ящики таскать.

Вагоны стояли на запасных путях. Длинные, ржавые, с массивными боками. Один уже раскупоривали. Кто-то в сером халате сорвал пломбы, что-то записал журнале.

— Вот, смотри, — дядя подсел под мешок, крякнул и взгромоздил его себе на плечи. Я кивнул, пристроился рядом.

— А что, так просто? Никаких нарядов, учёта?

— Какие наряды? — дядя Боря фыркнул. — Тут всё просто: разгрузил — бригадир отметил. В конце смены получил деньги. Ну, поехали!

Я тоже поволок мешок на горбушке, сложить его надо было на тележку, что стояла метрах в десяти от вагона, а уже ее потом тянули куда-то в сторону складов.

Первые десять минут я ещё думал, что справлюсь легко. Но мешок, который поначалу казался не таким тяжелым, уже на третий заход сдавил дыхалку. Работали мы без спешки, но и без отдыха. Мужики-то привычные — не амбалы, сухонькие, но выносливые как ослики. Стало быть и мне надо выносливость нарабатывать — как раз на пользу пойдёт. Но на раскачку мне времени никто не даст, поэтому будем учиться на ходу. И уже через полчаса спина гудела, как высоковольтная линия. Ладони натёрлись до красноты, а в горле стоял едкий привкус.

— Эй, пацан, не засыпай! — крикнул мне бородатый мужик в грязной футболке. — А то так до утра проторчим!

Я только кивнул, вытирая пот рукавом.

— Ты, я смотрю, крепкий, хоть и тощий, — продолжил он, поглядывая на меня. — А как звать-то?