Катерина (СИ) - Бушар Сандра - Страница 13

– Звучит… Сложно, – пробормотала, чтобы поддержать беседу.

«Что же он от меня хочет?», – разгорался внутри вопрос, а живот почему-то скрутило в тугой узел.

– Сейчас тепло, ерунда. Вот весной и осенью холодно плавать, а зимой вообще невозможно. Река покрывается толстым слоем льда, – и снова этот взгляд, разбирающий тебя на атомы, пронзающий насквозь! Мне не было страшно, но почему-то от накрывшего внезапно адреналина перед глазами появилась пелена слез. Я сморгнула ее запросто, а вот от тремора в ладонях нельзя было избавиться так просто. Сложив руки за спиной, нервно принялась колупать ноготки. И тогда он равнодушно спросил то, что его явно беспокоило гораздо больше, чем заплывы через реку и температура воды:

– Но тебя ведь здесь тогда не будет, когда возвращаешься в Москву?

– В конце августа, – без колебаний ответила я. – В сентябре уже начинается второй курс. Не терпится, если честно, приступить к занятиям!

Семен нахмурился, плотно охватив края шезлонга массивными ладонями. Между его бровей залегла глубокая морщина, а губы сжались в тонкую линию.

– Ты не думала, что стоит перевестись на заочное обучение и остаться в Мариновке? – вдруг произнес он, и я застыла с широко распахнутым ртом. Немного подождала и несдержанно расхохоталась. Это было нервное.

– Нет, Семен, – поспешно открестилась. – Я всегда бежала из деревни и не собираюсь сюда возвращаться. К тому же, по моей специальности нет заочки.

– Можно перевестись на другой курс, там есть заочка. Я узнавал, как это грамотно сделать, – слишком поспешно выпалил мужчина.

«Он узнавал?!», – я снова выпала в осадок с широко распахнутым ртом. Он что, разговаривал об этом с моей бабушкой? Или, что еще более странно, звонил в вуз?

– Мне незачем это делать. Я останусь жить в Москве, – натянув вымученную улыбку, я ответила так вежливо и покладисто, как только могла. А ведь внутри нарастала злость. Я уже начинала ругать себя за то, что позволила Семену к себе приблизиться! Он пользовался этим и с каждым днем наседал все сильнее, будто имел на меня какие-то права!

– Не держит?! Ну, а как же… – он осекся, поумерил пыл, прокашлялся и спокойно прошептал: – … Бабушка Тося? Ей девяносто лет, Катюш. Давай будем реалистами, сколько ей осталось? При всем желании, я не могу быть рядом каждую секунду. Она не признается, но женщине нужна помощь со скотом, огородом…

– Значит, – тут же подвела итоги я, – мы продадим огород и скот. У бабушка приличная для Мариновки пенсия, не зря всю жизнь на рыбном заводе проработала. А если не хватит, я устроюсь в Москве на работу и буду присылать ей деньги.

– Ей нужна физическая помощь. И твое присутствие, – Семен явно настаивал, буквально прижал меня к стенке.

Но так просто я сдаваться не планировала:

– Найму ей помощницу.

– Сиделку, ты хотела сказать? Чужого человека? Пока ты там будешь в своей Москве?! – он явно перебарщивал, накручивая себя с каждой секундой все больше и больше, в конечном итоге перейдя на обвинительный крик.

– Учиться я там буду! Получать корочку! А не то, что ты себе придумал! – в тон ему прокричала. Встав на ноги, ждала, когда Семен поймет намек и уйдет. Но он лишь смотрел на меня снизу-вверх. И, вот наглость, разглядывал мое тело! Я не сдержалась: – Мне очень приятна твоя забота о моей бабушке, и, поверь, я ценю ее всем сердцем, но мы сами разберемся. Это – наша семья и наше личное дело.

– Значит, – тяжело дыша, он цедил слоги, – ты уедешь.

Я кивнула. Шезлонг под натиском пальцев Семена хрустнул. Выругавшись, он встал на ноги. Теперь мне приходилось запрокидывать голову назад, чтобы не пялиться на его каменный торс.

– Бросишь нас всех, – тем же обвинительным тоном произнес он.

Я хохотнула, закатывая глаза:

– Бабушку я никогда не брошу. Она – мое главное сокровище в жизни. А на остальных мне плевать.

Черная тень прошла по его каменной физиономии, хотя солнце все еще было в зените, а на небе ни единого облака.

«Нет, – приказала я себе, – ты не будешь его успокаивать, Катя! Пусть поймет, наконец, что все его намеки бьются о каменные скалы!».

Развернувшись к реке, я побежала по мягкому теплому песку и не осознанно и без подготовки нырнула в воду с головой. Очки слетели на берегу, там же остались и шлепки. С непривычки температура оказалась пронизывающей до костей. От холода в голову ударил адреналин, заставляя все плыть и плыть вперед, не разбирая куда и зачем.

Злость, обида, негодование – все это получило разрядку в резких агрессивных гребках руками. Я была настолько ослеплена эмоциями, что не заметила, как вложила почти все силы, теперь они были на исходе. Замерев на мгновение, пытаясь отдышаться. Другой берег реки оказался буквально в метре, когда меня подхватило подводное течение и понесло вниз по руслу.

Это было настолько резко и непредсказуемо, что я просто не успела сконцентрироваться и сгруппироваться. К тому времени руки, с непривычки, уже немели от усталости, а ноги то и дело переставали слушаться. Барахтаясь, предпринимая одно неправильное решение за другим, я начинала медленно захлебываться, изредка выныривая, глотая жадно свежий воздух распахнутыми, как у рыбы, губами.

Вдруг меня снесло в сторону от течения. Первая мысль была: «Корягой прибило». Но коряга не могла нежно прижимать меня к своему телу, жадно скользя ладонью по голому животу. Не могла вынести на сушу и кинуть на пустынный травяной берег.

– Вот черт… – не в силах успокоиться, я снова и снова делала резкие глубокие вдохи и хаотичные сбитые выдохи. Пережитые мгновения были короткими, но яркими. А еще не укладывались в голове. Перед глазами все еще плясали волны, шумело уносящее меня течение…

– «ВОТ ЧЕРТ?!» Просто «ВОТ ЧЕРТ»? – прорычал на меня Семен.

Я вдруг перевела на него свое расфокусированное внимание. Мужчина дышал тяжело и часто, хоть уставшим не выглядел от слова совсем. «Он зол… Зол, как никогда ранее!», – с ужасом подметила я по красному лицу, стоящим колом волосам на голове и сжатым кулакам. Стиснув зубы, он упал на меня, зажимая мои бедра своими коленями, а затем грубо и агрессивно встряхнул мое безжизненное тело:

– Что и кому ты тут доказываешь, глупая девчонка?!

Никогда ранее он не вел себя так смело и развязно. С широко распахнутыми глазами я растерялась:

– Никому. Ничего.

– Ты чуть не убила себя, идиотка! Сколько ты весишь? Килограмм сорок? Ты хоть раз спортом занималась? А тут течения опасные! Подводные, незаметные даже опытному пловцу! Предупреждающие знаки на берегу читала? Буйки видела?! – продолжал терзать он меня. В какой-то момент мне показалось, что мужчина вот-вот отвесит мне пощечину, настолько он был не в себе. Буквально другой человек. – Ты о своей бабушке подумала? А обо мне? Тебя интересует хоть кто-то, кроме себя самой?!

«Спокойно, Катя! Главное, спокойно!», – повторяла я сама себе, запрещая поддаваться инстинкту самосохранения и паниковать. Пытаясь привести в чувство мужчину, я ответила нежным вкрадчивым голосом:

– Все хорошо, Семен. Я просто хотела поплавать и немного…

– Поплавать? «Просто поплавать»?! Да ты просто… – он все не успокаивался. Еще раз встряхнув мое тело, он словно пытался вытрясти всю глупость, но получилось иначе. Завязки купальника не выдержали происходящего, и бантик развязался. Я осознала это мгновенно и успела накрыть груди ладонями ровно в тот момент, когда бюст подскочил к шее и повис на ней ожерельем. Семен не мог этого не заметить. Его вмиг почерневшие глаза очертили мою фигуру. Я старательно делала вид, что не чувствую, как потяжелела его ширинка, трущаяся о мою кожу. Словно зачарованный, он провел ладонью между моих грудей, и внутри меня все похолодело. Задержав руку на животе, он заговорил со мной пугающе низким голосом: – Ты никогда не думала, что будет, если каждый из нас начнет делать все, что хочется? Не руководствуясь здравым смыслом?

– Семен, – прошептала я, едва размыкая губы, – перестань… Я усвоила урок.