Приворот для ревизора. Истинная поневоле (СИ) - Волконская Оксана - Страница 4

Я поднесла к его носу зелье и замерла, невольно рассматривая графа. Сейчас, когда он был без сознания, его лицо разгладилось, смягчилось, приобрело умиротворенное выражение. И я невольно залюбовалась правильными и красивыми чертами, ровным, прямо-таки точенным, носом, четкое линией красивых губ. Нет, все-таки наш господин ревизор пугающе хорош собой. И еще больше пугает то, что я на него залипаю.

Особенно сейчас, когда зелье, приводящее в чувство, почему-то не действует. Ну где же целитель?

Точно в ответ на мои мысли, многострадальный ревизор начал шевелиться. Я облегченно выдохнула: хотя бы точно жив. И начала судорожно придумывать, что же мне ему сказать, чтобы выпутаться из данной ситуации без проблем. Ну или хотя бы с их минимальным количеством.

А граф Элистор тем временем простонал, и я поспешила убрать зелье подальше. И приготовилась ждать. Сейчас он очнется, откроет глаза и скажет… А что он, собственно, скажет?

Искренне надеюсь, что это не будут слова: «Госпожа Алатея Вермонт, вы уволены в связи с несоответствием должности». Или: «Академия Колдовства и Ведьмовства закрывается в связи с тем, что не прошла проверку».

Так, стоп, Элли. Думай о хорошем. В крайнем случае, можно стукнуть его метлой по голове или напоить зельем забвения. И он обо всем зависит.

В общем, я в голове прокрутила множество вариантов развития. Вот только и предположить не могла, каким оно окажется в действительности. Господин ревизор еще раз простонал, потянулся, наконец соизволил открыть глаза и уставился на меня немигающим синим взглядом, в котором я прочитала… Неподдельный восторг? Что?!

— О прекраснейшая! Выйдешь за меня замуж! — пафосно произнес наш пострадавший, а я глупо и незатейливо плюхнулась на пятую точку и уставилась на него диким взглядом. Что он сейчас сказал?! Я не ослышалась?!

А ревизор тем временем продолжал пялиться на меня восторженным взглядом, точно действительно углядел перед собой ту самую прекраснейшую. Нет, я, конечно, на внешность никогда не жаловалась. Была достаточно миловидна: со слегка вьющимися от природы светлыми локонами, глазами редкого и красивого фиалкового оттенка, да и в фигуре все было при мне. А еще я была ведьмой! Самой настоящей! И это никак не располагало к предложению руки и сердца от мужика, который при знакомстве со мной разве что не поморщился от отвращения!

Да и разве это предложение? Вопрос в нем совершенно не звучал. Судя по интонации, господин ревизор буквально поставил меня перед фактом: я выйду за него замуж. И вот мое мнение при этом никого не интересовало.

— Эм… — пробормотала я, собираясь с мыслями. — Господин Салес, вы хорошо себя чувствуете? Голова не кружится? Сколько пальцев видите?

Вдруг у него сотрясение мозга? Не уверена, что там есть, чему сотрясаться, но ведь такие должности за красивые глазки не получают. Пусть он и с первого взгляда меня невзлюбил.

«А со второго влюбился и зовет замуж», — ехидно шепнул мой внутренний голос, так напоминающий моего фамильяра Габби. Впрочем, от последнего я еще много чего интересного услышу, как только он вернется. Несомненно, ему эта история придется по вкусу.

— Кружится, — признался граф. — От твоего присутствия, фея!

Я поперхнулась воздухом и попыталась убедить себя, что на убогих злиться нельзя и бить их тоже не рекомендуется, особенно если они работают ревизорами. Так, нудно собраться и не обращать внимания на странное поведение нахала. В конце концов, мне всего лишь надо продержаться до появления целителя.

— А сколько пальцев видите? — повторила я, несколько меняя расположение этих самых конечностей.

— Один, — уверенно заявил пострадавший и добавил. — Средний.

Что поделать — грешна, не каюсь. Однако оно само как-то сложилось, когда этот субъект начал меня беззастенчиво кадрить. Да еще и феей назвал! Он точно не в своем уме!

— Очаровательный такой пальчик, — продолжил тем временем граф, ловко ухватив меня за руку и поцеловав этот самый палец. Сказать, что я онемела — ничего не сказать. Мне на какое-то мгновение даже показалось, что я оказалась в каком-то сумасшедшем видении. Как в одной из сказок, которую рассказывают детям. Там все персонажи находились на грани безумия. Вот и я, кажется, сейчас находилась, как главная героиня, в самом эпицентре.

— Послушайте, граф Элистор, — попыталась высвободить конечность я. Надо бы помочь ему подняться, а то он полулежит на полу, вот только все внутри меня протестовало против этого. Да и вообще, пока ревизор не придет в чувство, его лучше не трогать. А то я уже опасаться начинаю. Как минимум, того, что я стукну его чем-нибудь тяжелым по голове. Интересно, а после этого он придет в чувство?

— Называй меня Брендоном, Алатея, — беззастенчиво попытался попрать все правила приличия он, проигнорировав, что я-то точно не позволяла ему называть меня по имени. — Все равно мы скоро поженимся.

Бездна всемогущая, за что?! Вот только на мой молчаливый вопль никто не ответил. Разве что руку, наконец, удалось освободить. И отодвинуться где-то на шаг от поверженного ревизора.

— Не могу с вами согласиться, — чопорно отозвалась я.

— Как?! — он трогательно прижал свою ладонь к сердцу. — Ты что, не веришь в судьбу?

— Я верю в целительскую силу метлы, — пробормотала я себе под нос, судорожно пытаясь сообразить. Мог ли он выпить то самое зелье, что варили талантливые выпускницы? Если так, то они у меня в этом году не выпустятся. Уж я-то об этом позабочусь!

— А я — в целительскую силу любви, — пафосно отозвался господин ревизор, а я чуть не взвыла. По всем признакам очень похоже на приворот. Но почему я-то? Ведь моих волос в зелье точно не могло быть. Как и частички Брендона Салеса. Однако почему все произошло так?

Сколько я ни старалась, ответа на этот вопрос найти не могла. А господин ревизор тем временем продолжал пожирать меня взглядом. Да так, что, наверное, уже ни кусочка не осталось бы. И вот в этот замечательный момент наконец-то пожаловала приведенная Элизой целительница Кларисса.

— Итак, что тут у нас произошло? Адептка Богарт сказала, что господин ревизор выпил зелье и потерял сознание. Что за зелье? — это она обратилась ко мне и тут же, не дожидаясь ответа, к пострадавшему. — Как вы себя чувствуете?

— Бодрящая настойка, — честно призналась я, впрочем, не до конца уверенная в происходящем. Надо, кстати, как только спроважу целительницу и внезапно влюбившегося в меня ревизора, уничтожить все содержимое котла. Или, хотя бы, притащить к Аманде. Пусть она сама с малолетними ведьмами разбирается! Ну и самой продиагностировать, что там у них в итоге вышло.

— Самым счастливым человеком на земле, — отозвался тем временем ревизор. Кларисса что-то неопределенно хмыкнула и буркнула себе под нос:

— Что-то она совсем не в том месте его взбодрила.

И вот мне даже возразить нечего. А целительница тем временем оттянула веки пациента, посветила магическим светлячком на его глаза и добавила:

— Я бы сказала, возбужден сверх всякой меры.

Не могу сказать, что подобное замечание меня очень обрадовало. Но я с надеждой проговорила:

— Вы же заберете его в лазарет, правда? Ну там, отлежаться, выспаться, успокоиться.

— Я здоров! — тут же возразил этот несносный мужчина, а затем подмигнул мне. — Только если ты со мной пойдешь, фея.

«Фея» со свистом втянула в себя воздух, пообещав, что больше никогда не согласится ни одному ревизору показывать Академию. О том, что я могу в будущем стать деканом, я уже и не думала. Думаю, испытание было провалено.

— Госпожа Кларисса, — жалобно проговорила я, обращаясь к целительнице. — Вы же видите, он не в себе.

— Пока я вижу только то, что мальчик на тебе зациклился, — улыбнулась та, но под моим умоляющим взглядом торопливо наложила на пациента сонное заклятье. Я облегченно выдохнула: покинуть лабораторию сейчас я никак не могла. Следующим взмахом целительница торопливо переместила графа прямо в лазарет и посмотрела на меня в упор: