Таких не берут в космонавты. Часть 1 (СИ) - Федин Андрей - Страница 29

Я дохнул на окно, нарисовал пальцем на стекле пятиконечную звезду.

«И всё же, — сказал я, — Эмма, поищи, нет ли в сети оцифрованных старых газет. Меня интересует кировозаводская газета „Комсомолец“. Номера за январь и за февраль шестьдесят шестого года».

«Господин Шульц, к моему огромному сожалению…»

«Стоп. Но ведь что-то же нашла?»

«Господин Шульц, есть отсканированные номера газет „Комсомольская правда“ за январь и за февраль тысяча девятьсот шестьдесят шестого года. Если вас интересует конкретный номер…»

«Не интересует. Спасибо, Эмма».

Рядом со звездой на стекле я нарисовал сердце.

«Что мы имеем? — сказал я. — На концерте, точную дату которого я не знаю, убьют женщину. Личность женщины неизвестна. Причина убийства неизвестна. Всё неизвестно, кроме того, что убийца физрук. Ситуация станет ещё запутаннее, если в сорок восьмой школе несколько физруков мужчин. Их количество я сейчас выясню у Иришки. Это единственное, что я выясню сегодня. А вот что мне делать с остальными „неизвестно“ — это тоже пока неизвестно. Как тебе нравятся такие „неизвестно“, Эмма?»

«Господин Шульц…»

«Стоп. Это был риторический вопрос».

Я вздохнул.

«А вот прочие вопросы не риторические. Казалось бы, какое мне дело до того убийства? В СССР ежедневно сотни людей умирают насильственной смертью. Но вот именно это убийство, Эмма, мне всю малину портит. Я уже запланировал, что после февральского концерта зрители запомнят моё выступление. Которое там наверняка будет. А не убийство женщины. Эмма, это убийство случится совсем не в тему. Разобраться с ним обязательно нужно. Или физруку ноги сломаю, чтобы он на том празднике не появился».

Я провёл пальцем по запотевшему оконному стеклу — проткнул нарисованное сердце нарисованной стрелой.

«Поэтому я вижу сейчас перед собой две задачи. Слушай и не говори, что не слышала, Эмма. Во-первых, я разберусь с этим дурацким убийством. Как? Пока не представляю. А вот зачем — это я тебе уже объяснил. Я и себе помогу, и женщину спасу. Тут, как не погляди, сплошная польза. Раз уж я начал эту новую жизнь со спасений, то почему её так же не продолжить? Тем более, что я пока и варианта другого не вижу. Вот так вот, Эмма. А во-вторых, мне нужно разобраться с математикой. Как я это сделаю? Хм…»

— Die Nacht ist die Mutter der Gedanken, — произнёс я. — Ночь рождает мысли. В общем… разберусь.

Я зевнул.

В комнату вернулась Иришка.

Я тут же обратился к ней с вопросом.

Лукина сказала, что в сорок восьмой школе есть три учителя физкультуры. Она меня порадовала тем, что все три физрука в нашей школе — мужчины.

В четверг первым уроком у нас была математика.

В начале урока учительница со скорбным выражением на лице объявила, что мы её расстроили. Сказала, что ожидала от нас «большего». Напомнила, что до выпускного экзамена осталось четыре месяца («а некоторым — шесть месяцев до вступительных экзаменов в ВУЗ»). Вероника Сергеевна покачала головой, по-стариковски поохала (в её исполнении это оханье смотрелось забавно).

Она вернула нам тетради, в которых уже стояли оценки за проверочную работу.

Выждала, пока мы их откроем и спросила:

— Ну, что, ребята? Вы довольны своими результатами?

Глава 14

За окнами сорок восьмой кировозаводской школы ещё не полностью рассвело. Улица будто бы пряталась в тени. Но птицы уже проснулись. Звуки их звонких голосов проникали в класс даже через окна, где щели в рамах заклеили на зиму бумагой. Я с трудом, но всё же слышал едва различимое птичье чириканье. Оно звучало на фоне встревоженного шёпота школьников, шелеста тетрадных страниц и тихого гула ламп у меня над головой.

— Ребята, вы довольны вашими результатами проверочной работы? — повторно спросила молодая учительница.

Я заглянул в свою тетрадь — увидел там выведенную красными чернилами красивую цифру «пять» под честно списанной с промокашки Черепанова проверочной работой. Повернул голову, рассмотрел в Лёшиной тетради такую же пятёрку. Заметил, что Черепанов уже не любовался своей честно заработанной оценкой. Он чиркал карандашом по промокашке, вычерчивал там контуры то ли автомобиля будущего, то ли лунохода. Я заметил, как печально вздохнула сидевшая перед Черепановым Иришка.

— Трояк, — пробормотала Лукина.

— У меня тоже тройка, — сказала её соседка по парте.

— Вероника Сергеевна, у меня четвёрка, — сказала Надя-маленькая. — Я в третьем примере напутала.

— Я помню, Надя, — ответила учительница математики. — Ты почти справилась. Тебе немножко не хватило внимательности.

— А у меня тройка, — жалобно обронила Надя-большая.

— И у меня.

— У меня тоже трояк.

— У меня двойка. Родители меня убьют. Вероника Сергеевна, когда можно пересдать эту работу?

— Вероника Сергеевна, я тоже хочу пересдать!

— Вероника Сергеевна, у меня из-за этой тройки может не выйти пятёрка за четверть!

Молодая учительница вскинула руки — призвала школьников к тишине.

Ученики десятого «Б» класса пусть и неохотно, но замолчали.

— Согласитесь, ребята, — сказала Вероника Сергеевна, — результаты проверочной работы неутешительные. В вашем классе только две пятёрки. Но при этом целых семь двоек. Это никуда не годится. С учётом того, что скоро у вас экзамены.

Она покачала головой.

— Скажу вам по секрету: в десятом «А» результат ещё хуже, — сказала учительница математики. — На «отлично» там работу не выполнил никто. А двоек столько же, сколько и в вашем классе. Однако это не повод для гордости.

— Вероника Сергеевна, а пересдать работу можно?

— Да, когда мы её перепишем?

Учительница покачала головой.

— Переписывать эту проверочную работу мы не будем, — сказала она.

По кабинету прокатился гул разочарования.

— Спокойно, ребята, — сказала Вероника Сергеевна. — Думаю, что вы обратили внимание: эта работа была сложнее, чем предыдущие. Это было не случайно. Я хотела, чтобы реально оценили свои возможности.

Она посмотрела на лица школьников — моё лицо она, будто случайно, обошла стороной.

— Теперь вы понимаете, с чем столкнётесь на экзаменах в ВУЗе, — сообщила учительница. — Я допускаю, что там задания будут ещё сложнее. Поэтому у вас теперь есть повод, чтобы задуматься. Не так ли?

— Да, уж.

— Ага.

— А пересдать когда?

Вероника Сергеевна скрестила на груди руки и повторила:

— Ребята, переписывать эту работу мы не будем…

По классу снова прокатился гул разочарования.

Учительница вскинула руки — на этот раз школьники успокоились не сразу.

— Вы не дослушали меня. Мы не будем переписывать эту работу, потому что оценки за неё не пойдут в журнал.

— Ура! — прозвучали сразу с десяток голосов.

— Я хотела вас взбодрить этой работой, — сказала учительница. — Хотела, чтобы вы не успокаивались не достигнутом. И чтобы заполнили пробелы в своих знаниях, пока сделать это позволяет время.

Я взглянул на своего соседа по парте. Череп словно пропустил мимо ушей информацию о том, что его честно заработанная «пятёрка» «пролетела» мимо журнала. Алексей уже нарисовал на промокашке луноход, теперь дорисовывал край лунного кратера.

— Вероника Сергеевна, — сказала Нидя-большая, — а кто из наших получил пятёрки?

— Черепанов, — ответила ей Надя-маленькая.

Обе Нади обернулись и посмотрели на увлечённого рисованием Алексея.

— Это понятно, что Лёша получил пятёрку, — сказала комсорг. — А кто ещё на пять написал?

Взгляды десятиклассников с лица Черепанова снова переместились на лицо учительницы математики.

— Вторую оценку «отлично» за практическую работу получил Василий Пиняев, — сказала Вероника Сергеевна. — Он нам наглядно показал, что уровень образования в Москве значительно выше, чем в Кировозаводске. Это для вас, ребята, ещё один повод задуматься. Ведь школьники из Москвы и из Ленинграда тоже будут поступать в ВУЗы. Подумайте: окажете ли вы им достойную конкуренцию?