Архимаг с пеленок. Том 4 (СИ) - Якимов Валентин - Страница 11

— Вижу. — с интересом пригляделся я, приближаясь к своему углу квадрата. Да это же адорант!

Самый натуральный, какой я в своём мире часто видел у сильных мастеров творения через подобное. Высеченный из камня очень детальный образ мага, через который тот при умении может творить и общаться так, будто он лично тут стоит.

Только здесь явно не человеческий маг — рослый колосс, бугрящийся вздутыми мышцами. С четырьмя руками, шестью парами белых птичьих крыльев и трёхрогой стрёмной мордой.

С человеком эту тварь даже по пьяни не спутаешь.

— Что ж, господа! — зычным басом начал генерал, когда мы встали по своим углам большого квадрата, а взрослые отошли подальше. — Я начинаю! Дети! Запомните, м-нэ… Если с вами кто-то заговорит — ни за что не отвечайте! Если кто-то начнёт о чём-то вас умолять, чем-то пугать, в чём-то убеждать — не слушайте! То лишь злые духи, которые всегда являются на ритуалы! Они ничего вам не смогут сделать до тех пор, пока вы не начнёте им отвечать! Поняли меня⁈

Мы синхронно кивнули. Генерал вещал это столь угрожающе и убедительно, что никто не захотел баловаться и шалить.

Мало кому хочется стать кормом для иномирных тварей. Особенно после того, как мы все побывали в Тени, их обители.

Астрал аж клубится от маны. В ушах стоит гул от циркулирующего с огромной скоростью эфира, в носу — стойкий запах озона и стерильности.

А с той стороны, где стоят взрослые, даже сквозь гул доносится явное напряжение. Какофония тревожных мелодий вперемешку с тихим свистом заклинаний, готовых в любую секунду сорваться с пальцев.

Мирон и отец явно собираются защищать нас от любой опасности. Ничего-ничего, батя, не ссы. Я и сам уже не тот, что пару лет назад! И скоро стану ещё сильнее!

— О ты, чьи плечи — небесные горы! Чьи руки — обильные грады! Чьи очи прозревают землю! — гортанно начал ритуал Дашков. — Ты, чьи стопы исходили горизонты! Чьи уста говорили с царями земель и небес! Ты, что лета назад назвался мне другом! Мне, что погубил для тебя демона ночи в пустыне Асфара! Песок пересыпался, мир источился! Срок истёк, прошли заповедные годы!

Я всем телом ощутил, как в астрале поднялась настоящая буря. Не чета той, в которой я создал своё Универсальное Заклинание — тот шторм маны разрушил вообще всё, что было вокруг меня. Но всё равно — эфир взревел ураганом.

И среди этого рёва, на самом краю восприятия, послышались шепотки.

— Ты не справишься!

— Не справится! Ноша его велика!

— Он слаб… даже господин господ не верит в него! лишь лжёт! Лжёт, как всегда и всем!

— Тёмные судьбы ждут его. Одумайся, маг! Отступись от силы, что погубит тебя!

— Отступись! Живи так, как подобает жить человеку! Сделай верный выбор, не спорь с судьбой!

— Делай выбор, маг! Делай выбор!

Из глубин души вдруг поднялось нечто тёмное. А эти твари явно не просто болтают! Я почувствовал невероятное желание спорить! Доказать им, что мой путь — единственно верный, что я сам сделаю свою судьбу!

Но я смолчал. Сжал зубы и обратился к Источнику. Стал плавно разгонять по телу ману, напитывая ей каждый канал, импульсами посылая в мозг. Это принесло спокойствие.

Я словно окунулся в прохладную ванну в жаркий летний день. И тени отступили.

Тогда я посмотрел на других. И, судя по слезам, стоящим в глазах Рины, её борьба даётся ой как нелегко! Девочка закусила нижнюю губу, плотно зажмурила глаза, вся дрожит.

Но держится! Не говорит ни слова, ничего не отвечает!

Плачет и Лиза. Но плачет не тревожно, не как готова зарыдать Рина. Лиза стоит вся бледная, с широко распахнутыми глазами и смотрит в никуда.

А по щекам катятся слёзы.

— Не слушайте всякую ерунду! — вдруг звонко крикнула Настя. — Ребята! У вас всё получится и всё будет хорошо! Вы сильные, умные, смелые! Не слушайте всяких незнакомых духов!

— Вот именно! — хмыкнул Мирон, отхлёбывая свой кофе. — Родители вас ведь учили, что нельзя говорить с незнакомцами!

— Дочь моя, крепись! — своим звучным бархатистым голосом заговорила и Эльдана. — Я верю в тебя! Я люблю тебя! И всегда буду любить, что бы не случилось. Если тебе кто-то говорит иное, говорит, что ты плохая, что ты зло — они все врут!

И, услышав это, девочки воспряли духом. Шмыгнув носом, открыла свои большие глаза Рина. Стиснула зубы и утёрла слёзы Лиза. Теперь они смотрели за пределы круга.

Одна — на свою маму, кроме которой у неё не осталось родни. Вторая — на тех, кто заменил ей родителей, которых Лиза никогда не знала.

А вот Саша, как ни странно, ни в чьих словах не нуждался. Он держался совершенно спокойно, пристально смотрел на творящийся ритуал, а от него самого будто исходило лёгкое сияние.

Ха! Похоже, ребёнок с ангельской кровью оказался просто не по зубам мелким падальщикам междумирья!

А Дашков тем временем уже завершал свой огромный белый стих, похожий на то, как сказители пересказывают старинные эпосы.

— Дано было тобой нерушимое слово! Когда песок истечёт и сменится, а мир источится на четверть столетия, я позову — и ты явишься в мир! Отзовись же, приди, выслушай мою дружескую волю! Вкуси мой хлеб, раздели со мной вина и травы! Сотвори то, для чего живёшь ты тысячи лет! Взываю к тебе, Абдульбари аль-Асфари! Явись на мой пир!

И ткань мироздания раскололась, кажется, до самого неба.

Глава 6

Нечто из ничего. Часть 2

Воздух сгустился так, что стало тяжело дышать. Но мы все держались отлично — даже ребята, явно чувствующие, какая на них лежит ответственность.

С треском лопающегося пространства в центре квадрата возник прямой вертикальный разрыв. Затем он расширился — и из неба словно вырезали прямоугольник. Будто оно стало твёрдым и превратилось в дверь метров двадцати высотой.

Дверь открылась, а за ней оказался багряный провал. Дыхнуло жаром — я ведь стою именно по направлению открытия «двери». И я первым увидел того, кто показался из-за кромки.

— МИР ТЕБЕ, О, НЕСРАВНЕННЫЙ СТОЛБ ПЛАМЕНИ СРЕДИ БУРАНА! — раздался раскатистый бас, от которого затряслась земля. — ТЫ ЗВАЛ МЕНЯ, И Я ЯВИЛСЯ НА ТВОЙ ВЕЛИЧЕСТВЕННЫЙ ПРИЗЫВ, СПОСОБНЫЙ ВОСХИТИТЬ И САМОГО АЛЛАХА, ДА БЛАГОСЛОВЕННО БУДЕТ ЕГО СТРАНСТВИЕ!

— Ну началось… — устало вздохнул генерал. А потом дверь окончательно распахнулась — и из-за неё в наш мир выбрался настоящий исполин!

Джинн, которого Дашков назвал Абдульбари, в точности походил на стоящую передо мной статую. Только ростом в два десятка метров. В остальном — синий гигант, четыре руки, шесть пар крыльев за спиной, три глаза и три острых рога. И клыкастая пасть…

Не затыкающаяся ни на секунду!

— МИР И ВАМ, О ПРЕКРАСНЫЕ СМЕРТНЫЕ, БОЛЬШИЕ И МАЛЕНЬКИЕ! ДА БУДЕТЕ ВЫ ВЕЧНО МОЛОДЫ И ПРЕКРАСНЫ ПОД НЕБОМ ВСЕВЫШНЕГО, О, СЛАДКИЙ ЕЛЕЙ МОЕГО СЕРДЦА!

— Что он несёт? — раздался за моей спиной шёпот. Кажется, это был Мирон. Воздух так сильно клубился от ауры гостя, что я толком не смог разобрать.

О, эта аура! Уж на что я был Архимаг, а подобное встречал по-настоящему редко! Не берусь утверждать даже то, что сам когда-либо обладал аурой сравнимой мощи!

В ушах играет бравурная нездешняя музыка — пищат бесчисленные дудки, бьют тяжёлые барабаны, от звонких трелей хочется пуститься то ли в пляс, то ли на марш!

И аромат… Аж в животе заурчало! От джинна пахнет, словно передо мной роскошный стол, уставленный изысканными яствами, да ещё окуренный благовониями.

Немного смахивает на какофонию, честно говоря, но аппетитно. Если слово «какофония» вообще применимо к запахам, м-да.

Остальные дети тоже явно увидели силу джинна. Одна лишь Рина не зажмурила глаза, буквально пожирая существо взглядом.

Наконец, Дашков нарушил ненадолго повисшую тишину.

— Мир и тебе, о великий из великих строителей дворцов, стен и башен! Я вижу, члены твои всё так же могучи, а высокое чело подпирает само небо! Я счастлив вновь видеть тебя в добром здравии спустя столько лет, и буду каждый день молиться о том, чтобы силы не покинули тебя никогда и впредь!