Оракул с Уолл-стрит 3 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 28

— Повышенная огнестойкость, — сказал я, возвращая образец. — И, судя по поведению при деформации, улучшенная стойкость к химическим растворителям. Полагаю, это одна из модификаций Buna с добавлением стирола?

В лаборатории воцарилась абсолютная тишина. Доктор Саймонс смотрел на меня так, словно я только что прочитал его мысли.

— Поразительно, — наконец произнес он. — Вы совершенно правы, хотя об этой работе мы не публиковали ни одной статьи. Мы называем этот материал M-7. Действительно модификация Buna со стиролом и особыми катализаторами.

Милнер переводил ошеломленный взгляд с меня на Саймонса:

— Откуда вы могли это знать, Стерлинг?

Я понял, что зашел слишком далеко и нужно срочно найти правдоподобное объяснение:

— Я изучал органическую химию до того, как заняться финансами, — сказал я, что было отчасти правдой. — И следил за немецкими публикациями по синтетическим полимерам. Ваша модификация логично следует из направления их исследований, если учесть недостатки оригинального Buna.

Надо соблюдать баланс, иначе я рискую раскрыть слишком много.

Глава 12

Резиновые изделия

Поскольку беседа в любой момент опять могла стать опасной, я решил перевести разговор в другое русло:

— Но меня больше интересует практическое применение. Где этот материал может быть использован, помимо очевидных военных приложений?

Это было тактически правильным ходом. Ученые всегда с энтузиазмом рассказывают о практическом применении своих разработок.

— Вот здесь начинается самое интересное, — оживился Саймонс. — Традиционно мы думаем о резине как о материале для шин, шлангов, уплотнителей. Но синтетические полимеры открывают совершенно новые возможности.

Он подвел нас к стеклянному шкафу, где были выставлены различные образцы:

— Изоляция для электрических проводов, работающая при экстремальных температурах. Покрытия для медицинских инструментов, устойчивые к антисептикам. Амортизирующие элементы для точных приборов.

Я осмотрел образцы, и внезапная идея заставила меня замереть:

— А вы пробовали использовать эти материалы для звукоизоляции?

Саймонс покачал головой:

— Нет, но это интересная мысль. Почему вы спрашиваете?

— Индустрия звукозаписи и кинематографа переживает революцию в связи с появлением звукового кино, — начал я. — Но качество звука ограничивается акустикой студий. Если бы существовал материал, способный избирательно поглощать определенные частоты…

Я не закончил мысль, но увидел, как загорелись глаза Саймонса:

— Селективное поглощение звуковых волн… — он задумчиво потер подбородок. — Теоретически, изменяя структуру полимера на микроуровне, мы могли бы создать материал с различной плотностью в разных зонах, что привело бы к избирательному поглощению определенных частот. Фасцинирующая идея!

Он быстро подошел к доске и начал набрасывать химические формулы и диаграммы:

— Если добавить порообразователи в определенной пропорции и контролировать процесс полимеризации… Да, это может работать!

Милнер наблюдал за этой сценой с нескрываемым удовольствием:

— Саймонс, похоже, наш гость дал вам новое направление для исследований.

— И потенциально чрезвычайно прибыльное, — добавил я. — Звуковые студии, концертные залы, радиостанции — все они столкнулись с проблемой акустики. Существующие решения громоздки и неэффективны. Компания, которая первой предложит практичное решение, получит огромное преимущество.

Доктор Фелпс, до этого молча наблюдавший, подключился к обсуждению:

— Мы могли бы запустить отдельный проект. У доктора Паркера есть опыт работы с акустикой, он консультировал строительство нового концертного зала в Кливленде.

Саймонс, все еще увлеченный формулами на доске, кивнул:

— Мне понадобится месяц на предварительные опыты. Если результаты будут обнадеживающими, через три месяца мы могли бы иметь прототип.

Милнер решительно хлопнул в ладоши:

— Отлично! Запускайте проект немедленно. Выделяю дополнительный бюджет в десять тысяч долларов.

Я заметил, что мое случайное предложение превратилось в полноценный исследовательский проект. Не раскрывая своего знания будущего, я только что подтолкнул развитие акустических материалов, которые в моем времени появятся только в 1940-х годах.

Мы продолжили осмотр лаборатории. Мои знания химии XXI века давали мне уникальные преимущества, и я старался использовать их осторожно, делая предположения, которые казались бы логичными для ученых 1928 года, но при этом направляли их в правильную сторону.

Когда мы подошли к отделу улучшения существующих рецептур, я заметил лаборанта, проводящего испытания на износостойкость образцов резины.

— Интересно, — сказал я, наблюдая за процессом. — Вы измеряете только механический износ, или также учитываете воздействие озона?

Молодой ученый, проводивший тест, поднял голову:

— Озона? А при чем здесь озон?

Я чувствовал, что снова должен быть осторожен:

— Я читал недавнюю статью в немецком химическом журнале, — импровизировал я, — о том, что натуральный каучук особенно подвержен разрушению под воздействием атмосферного озона. Особенно в городских условиях, где его концентрация выше из-за электрического транспорта.

Доктор Фелпс заинтересованно наклонил голову:

— Вы имеете в виду работу Хоффмана из Берлинского института? Мы только недавно получили их последние публикации.

Я мысленно поблагодарил судьбу за удачное совпадение:

— Именно. Их выводы наводят на мысль, что долговечность резиновых изделий, особенно шин, может быть значительно увеличена, если добавить в смесь антиоксиданты, специфически противостоящие озоновой деградации.

Молодой ученый, проводивший испытания, буквально вскочил со стула:

— Доктор Фелпс, если это правда, мы могли бы переосмыслить всю программу испытаний!

Фелпс задумчиво кивнул:

— Действительно, это объяснило бы некоторые аномалии в наших долгосрочных полевых испытаниях. Городские шины изнашиваются непропорционально быстрее, чем можно объяснить просто качеством дорог.

Я развил мысль:

— Более того, если разработать специальную защитную смесь для внешнего слоя шин с повышенным содержанием антиоксидантов, вы могли бы продлить срок их службы до трехсот процентов в городских условиях.

Милнер, который внимательно слушал этот обмен идеями, положил руку мне на плечо:

— Стерлинг, вы полны сюрпризов. Для человека, чья основная специальность — финансы, ваши знания в области химии резины просто поразительны.

Я почувствовал, что снова хожу по тонкому льду:

— Просто внимательно слежу за научными публикациями, сэр. Я убежден, что будущее финансовых рынков неразрывно связано с технологическими инновациями.

Милнер оценивающе посмотрел на меня:

— И именно поэтому я доверяю вам управление свои капиталы. Вы мыслите шире, чем типичный уолл-стритовский брокер.

Мы продолжили обход лаборатории. В отделе разработки новых применений для резины я заметил интересный проект. Ученые экспериментировали с добавлением резиновой крошки в асфальт.

— Забавно, — прокомментировал я, — в некотором смысле вы возвращаете резину туда, откуда она пришла, на дорогу.

Исследователь, представленный как доктор Вильямс, улыбнулся:

— Именно так. Идея в том, что резиновые частицы должны увеличить сцепление автомобильных шин с дорожным покрытием и снизить уровень шума.

— Но у вас проблемы с однородностью смеси, верно? — предположил я, глядя на образцы, где резиновые частицы были распределены неравномерно.

— Совершенно верно, — удивленно ответил Вильямс. — Как вы догадались?

Я указал на явные расслоения в образцах:

— Разная плотность материалов приводит к сегрегации во время остывания. Для решения этой проблемы, — я на мгновение задумался, как сформулировать знание из будущего в терминах 1928 года, — возможно, стоит попробовать предварительную обработку резиновой крошки растворителями для частичного растворения поверхности. Это создаст липкий слой, который будет лучше связываться с битумом.