Сосед будет сверху (СИ) - Левина Ксюша - Страница 13

Мечта третья — готовить под любимые песни, а не дедов рок...

— А музыку можно? — с горящими глазами спрашиваю я Дантеса, который устраивается на барном стуле напротив меня.

— Ага, — кивает он на док-станцию айпода, прикрученную к стене.

Я не спеша подхожу к чуду техники, а сама едва ли не пищу от восторга. Да я же только в кино видела такое! Внутри все содрогается, грудь распирает, и хочется хлопать в ладоши.

Это так круто!

Я листаю аудиозаписи дрожащими руками и никак не могу выбрать группу, которую буду слушать. Дантес явно видит мою нерешительность, но молчит, за что я ему благодарна.

— Выбирай что угодно, — разрешает он, и я киваю, хотя самой почти страшно.

Вот бы не ошибиться! Интересно, Джей-Джей Йохансон — это слишком претенциозно? А «Imagine Dragons» — попсово? Билли Айлиш — сопливо, тогда, может, блюз? Как насчет «Larkin Poe»?

Не придумав ничего лучше, я достаю телефон и подгружаю свой плейлист. Это практически оргазм, потому что из колонок начинает играть моя музыка, мой плейлист, и все это для меня.

— Ты готовить-то начнешь?

— Да... да, — кивнув, я возвращаюсь к столу.

Просто сделай это!

— Так, ты ничем не занят, поэтому будешь мне помогать, — командую я и достаю миску, чтобы залить креветки холодной водой.

— Чего? Ты моя рабсила, а не жена! — возмущается сосед.

— Дантес, милый. — Я наваливаюсь на стол и ловлю похотливый взгляд на своей груди. Никогда еще моя единичка не удостаивалась такого вожделенного внимания, а тут что ни встреча, то ее пожирают глазами. — Мне очень, — у меня выходит так хрипло, что сама удивляюсь, — очень нужна твоя помощь.

Я ставлю перед ним кастрюлю, пустую тарелку и миску с креветками.

— Так, смотри! Отрываешь голову, снимаешь панцирь и вытаскиваешь кишку. Креветку — сюда, шелуху — в кастрюлю. За работу!

— На сухую я не согласен, — ворчит Дантес и прет к холодильнику.

Он молча достает бутылку вина и наливает два бокала.

— Я... не-е... не надо!

— Надо, Кончита, надо.

Этот ужасный человек портит все мои планы! Я должна ненавидеть придурка до дрожи, он должен быть мне противен, но по какой-то причине его ужимки меня веселят. Нет, я борюсь как могу, конечно, но кого я обманываю?

— Чин-чин, — улыбается он, — за сотрудничество!

Ладно, к черту, я сдаюсь. Вино еще никому не вредило. Тяну руки к бокалу, делаю жадный глоток, и скулы тотчас сводит от кислого вкуса. Я еле сдерживаюсь, а Дантес уже разливает остатки. Бутылка входит в большие бокалы вся до последней капли.

Интересно, я выживу?

Отпиваю еще вина и, поставив вариться мясо для бульона на том ям, достаю овощи. Сегодня будет азиатский вечер, и у меня уже слюнки текут — так хочется все это попробовать. Я мариную куриное филе для стир фрая с крахмалом и соевым соусом — курочка получится бархатная. Достаю рис и новенькую массивную разделочную доску.

— Так, голова, — Дантес отламывает креветке башку, — хвост, — хвост уже летит в кастрюлю, — и… кишка, фу!

— Зато ты точно не пожалеешь. Это будет очень вкусно.

— Зачем тебе эти отходы? Можно же просто кидать все сразу в измельчитель. Имей в виду, меня может стошнить от вони.

— Я буду варить из этого бульон.

Дантес смотрит на меня в полном ужасе, но продолжает работать руками, что очень мне нравится. Как будто мужские руки и кухня — это автоматически эротично. И чтобы сильно не палиться, я отворачиваюсь и торопливо делаю глоток из бокала.

Что ж, вино уже не кажется таким плохим.

Какое-то время мы работаем в молчании. Из колонок доносятся первые звуки «Panic! At the Disco», и я, увлекшись, начинаю пританцовывать. Готовить в такой обстановке — одно удовольствие. От новеньких досок приятно пахнет, острые ножи режут идеально, музыка греет душу, все под рукой. Я почти мурлычу и ловлю себя на том, что глупо улыбаюсь. А вот Дантеса — на том, что он поглядывает на меня.

— Ну что, Саня, — медленно произносит, будто обсасывая каждое слово, — значит, твой дед — дружок моей бабки? И при этом он байкер, любитель рока... Что-то тут нечисто.

— Не поверишь, но Робертовна любила плохих мальчиков, — усмехнувшись, я принимаюсь нарезать овощи. — Они с дедом были вроде как в отношениях. Ну, когда-то. Но она предпочла ему богатого мужика. А мой дед так и остался страдать в своем гараже, вспоминая первую несчастную любовь.

— Вы с ним близки?

— О, очень. Я вроде как выросла с ним.

— Нет родителей?

— Есть. — Я смотрю на перец и увлекаюсь изучением идеально-гладкой кожуры. Не люблю говорить о своей семье, но Дантесу почему-то рассказываю: — Они развелись. Смешно, но из-за собаки, — зачем-то добавляю я.

Прикуси язык!

— Чего?

— Да, мой папа очень хотел собаку, а мама — нет. Они ее все-таки завели, и вылезли самые мерзкие мерзости в их характерах. Это было ужасно. Они стали ругаться каждый день и кидать стрелки на бедную Лейку. Маму бесила шерсть, испорченные вещи и то, что Лейка цапнула меня, — я протягиваю руку и демонстрирую белый шрам на ладони, — но я сама была виновата. А для мамы это стало последней каплей. Она отвезла Лейку в приют, пока папа был на рыбалке, и это… в общем, плохо закончилось. Я начала проситься с ночевкой к деду, как раз когда Лейка появилась у нас. Сестра предпочла компанию бабули — они с дедом тоже в разводе, а я вот... У него было спокойнее.

Я впиваюсь пальцами в стол и наблюдаю за тем, как костяшки белеют. Вроде бы дела давно минувших дней, но говорить об этом все равно непросто.

— В общем, родители у меня были и есть, но я что в детстве, что сейчас не чувствую себя комфортно ни с одним из них, — незаметно выдохнув, продолжаю я. — Дед — другое дело.

— И сестра, значит, есть?

— Да, младшая. Соня. Попытка родителей наладить семейную жизнь.

Делаю еще глоток, моля себя не затеряться в разговорах о детских травмах и обидах.

— Где ты всему этому училась? — он наблюдает за тем, как я ловко шинкую овощи. Нож порхает над доской, а я кайфую от того, как удобно тот лежит в руке. — Ты же только собралась в кулинарное, а чувствуешь себя как будто бы уверенно.

— Друзья деда. Они, типа, кулинарные эстеты. Любители тачек, мотоциклов и вкусно пожрать.

— Все, что я люблю. Мне определенно нужно флиртовать с твоим дедом, а не с тобой, — улыбается Дантес, а я, сощурившись, указываю на него ножом.

— А ты флиртуешь?

— О, да. Ты что, не заметила?

— Ты не должен этого делать, — я понижаю тон до шепота и снова затыкаю себе рот бокалом.

Вкусное все-таки пойло это его белое сухое.

— Почему? — звучит почти вызов.

Он откладывает очередную креветку, встает со своего места и идет к раковине. Моет руки, вытирает бумажным полотенцем. Все преувеличенно медленно, очень плавно и по-кошачьи. Я завороженно наблюдаю за ним, позабыв об овощах.

— Я твоя... кухарка. Я работаю на тебя. И ты отвлекаешься от креветок!

— Если ты не заметила, я покончил с ними, — он кивает на миску, и я действительно замечаю, что кастрюля полна голов и хвостов. — И прошу, не говори, что ты правда будешь этим меня кормить.

— Буду, — я вскакиваю с высокого стула, беру головы, заливаю их водой и ставлю на плиту.

— Ты коварная, — он смотрит через мое плечо на то, как они закипают, следит за моими руками, и от этого мурашки бегут по коже. Приятно, но странно. Я усмехаюсь, радуясь, что не начала хихикать, как дурочка.

Достаю курицу, разогреваю масло и раскладываю кусочки филе на сковороде. Тут же кухню заполняет аппетитный запах жареного мяса, а Дантес за моей спиной тянется, чтобы включить вытяжку. Я оказываюсь слишком сильно прижата к нему, мне приходится отступить. Дантес это замечает, но, промолчав, медленно достает из кармана какой-то пультик, и мягкий женский голос сообщает, что температура в квартире понижена.

— Это что? — Губы пересыхают от напряжения, я делаю вынужденный глоток вина. В терапевтических целях.