Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 6 (СИ) - Евтушенко Сергей Георгиевич - Страница 3

Он замешкался, сбился, оборвал атаку на полувзмахе. А мне даже не нужно было искать Райнигун на полу — тот просто-напросто появился у меня в пока ещё целой левой руке.

БАХ. БАХ. БАХ. БАБАХ!

Я с удовольствием осмотрел свою правую руку — та вернулась на место, как только безумный фламберг упал на пол. Я неторопливо потянулся к патронташу на поясе, доставая и заряжая патроны один за другим. Я поднял глаза и встретился взглядом с Негативом — оставшимся без рук, обезоруженным, обездвиженным. По сравнению с моим положением в начале нашего «знакомства» мы полностью поменялись местами, и теперь я контролировал ситуацию.

В его угольно-чёрных глазах не читалась ненависть, как когда-то у Альхирета или лорда Конрада. Он не был зол, разочарован или напуган. На меня смотрела… уверенная неотвратимость грядущего. Та сила, что он олицетворял, не дрогнула из-за единственного поражения. Она играла вдолгую, и знала, что в итоге игра окупится. Если я нарушил её планы сегодня, впереди лежали новые дни, месяцы, года и тысячелетия. Время — забавная штука, не правда ли?

Впрочем, это никак не отменяло того, что сегодня я взял верх.

Грохот выстрелов Райнигуна слился в унисон со скрежетом металла об камень. Я уже не стоял посреди зала со свечами, я вернулся назад, в своё тело, и мучительно медленно вытаскивал чёрный фламберг из раны на теле Полуночи. Быстрее было нельзя — тогда мелодия силы не успела бы залечить место разреза, удержать рвущуюся снизу безграничную энергию. Пустить её с прежней скоростью было даже хуже, чем распахнуть шкатулку пошире — результат оказался бы даже более стремительным. Но мелодия латала рану, латала на совесть, оставляя для потока силы небольшое горлышко. Как и в прошлый раз, пришло понимание — постепенно горлышко будет расширяться, пока не вернётся в изначальное, полностью здоровое состояние.

Сколько на это понадобится времени? Ни малейшего понятия. Но это было то, что необходимо для выздоровления замка, единственно возможного к нему пути. Волнистое лезвие наконец покинуло рану, дрогнуло и растворилось в воздухе, оставив от себя одну рукоять. Я с отвращением отбросил проклятый предмет, ощущая непреодолимое желание вытереть руку об одежду.

И только сейчас с моих плечей соскользнул уже привычный груз, заставив на автомате обернуться. Сонная Полночь стояла передо мной, покачиваясь на босых пятках, словно прислушиваясь к ощущениям внутри себя. А затем она вдруг рванулась вперёд и снова обняла меня, на этот раз спереди, резко, с размаху уткнувшись носом в грудь. До моих ушей донёсся едва различимый шёпот, перемешанный с негромкими всхлипами, и мне пришлось обнять её в ответ, чтобы нормально прислушаться.

— Ты справился. Справился, справился, справился…

Вот уж не думал, что однажды буду утешать собственный замок, осторожно поглаживая по волосам.

Глава вторая

Я перестал задаваться вопросом, сколько из происходящего следовало интерпретировать как силу воображения, а сколько — как подлинную реальность. Очеловечивание всего и вся было достаточно скучным, но совершенно неизбежным свойством людской натуры, причём с древнейших времён. Звери вставали на задние лапы и начинали говорить, с неба спускались сияющие крылатые фигуры, стихийные явления становились богами…

И вот теперь великая Полночь, вечный замок, тихонько плакала от облегчения, уткнувшись в грудь к своему последнему хозяину.

В свою защиту я мог заметить, что подобное поведение замечал за ней и раньше. Нет, разумеется, не слёзы, но характер, чем-то напоминающий скучающую, одинокую, измученную девочку-подростка. Избалованную тоже, не без того, но напрочь лишённую возможности изменить свой путь. Казалось бы, одиннадцать тысяч лет — достаточный срок, чтобы повзрослеть, но кто знает, сколько это было в пересчёте на возраст вечных замков? Опять же, когда ты управляешь временем, какие-то проблемы с возрастом неизбежны.

Музыка высших сфер вокруг нас постепенно начала утихать, и в отдалении я отчётливо услышал лёгкий стук закрывающейся крышки шкатулки. Артефакт, когда-то бесконечно давно украденный Анной с бала солнцестояния, выполнил свою роль и вроде даже не опустел. Шкатулке точно понадобится время на «перезарядку», но сила внутри неё осталась на месте. Не знаю, получится ли однажды применить её ещё раз.

Главное — чтобы не для того же, что и сейчас.

Музыка стихла, стихли и всхлипы в районе моей груди. Я опустил глаза — и встретился с глазами Полуночи — безупречно-чёрными, но с отблесками далёких звёзд в глубине. Её лицо больше не выглядело ни сонным, ни заплаканным, она смотрела на меня с затаённым любопытством, как будто видела впервые. Мне стоило завязать разговор, но я никак не мог выбрать подходящий тон, да и начальные фразы никак не лезли в голову. Слишком много навалилось в последнее время, и эта встреча изрядно отличалась от того, к чему я готовился перед походом.

К счастью, Полночь выручила меня второй раз за последнее время.

— Есть хочешь?

Вместе с человеческим обликом она обрела и голос — мягкий, с лёгкой хрипотцой.

Я не успел не то что согласиться — даже сообразить, что и в самом деле проголодался, как уже сидел за длинным столом трапезной. Как и в случае с тронным залом, эта комната была очень похожа на уже построенную, не считая незначительных деталей. Стол пустовал, но сбоку тут же раздались шаги. Полночь, одетая в безупречный костюм горничной, опустила передо мной поднос, до краёв наполненный едой.

У меня тут же возникли вопросы, но задать я их вновь не успел.

— Хозяева и замки служат друг другу, — назидательно сказала Полночь, помешивая густую похлёбку в одной из мисок. — Так было испокон веков. Открывай рот…

Чувство голода исчезло после первой же ложки, а за ним исчезла миска, поднос, стол и трапезная. Обстановка снова изменилась — теперь мы сидели на кровати в спальне, и меня на миг прошиб холодный пот. Но стоило моргнуть — и в лицо ударил свежий ветер, я стоял, опираясь на край крепостной стены. Следующая секунда и следующая локация — обширный кабинет, как я мог бы себе представить кабинет лорда Роланда.

— Прошу, хватит, — наконец успел вставить я.

— Как скажешь.

Теперь мы рядом сидели в тронном зале. Я — на троне, Полночь — на левом подлокотнике, беспечно болтая в воздухе босыми ногами. На другом подлокотнике стояла закрытая шкатулка из красного дерева, и я молча порадовался одному из немногих неизменных элементов в этом месте.

— Тебе надо чаще принимать гостей, — как бы между прочим сказала Полночь, и пространство перед нами заполнилось полупрозрачными фигурами.

Люди, альвы, цверги, гноллы, крылатые и много кого ещё — они подходили к трону и кланялись, предлагали товары, о чём-то безмолвно просили, вскидывали руки в гневе, падали на колени в мольбе. А затем один за другим растворялись в воздухе.

— Постараюсь, — сдержанно сказал я.

— Ты против?

— Нет, просто времени не хватало. Ты и правда так любишь гостей?

— Ещё как! — она посмотрела на меня с укоризной. — Они же все разные. И даже те, что приходят раз за разом, тоже становятся разными.

Фигуры гостей потихоньку исчезали, пока зал вновь не опустел. Ненадолго воцарилась тишина, и на этот раз её нарушил я.

— Как самочувствие?

— О, гораздо лучше! Не на все сто, конечно, но по сравнению с тем, что было — небо и земля.

— Из-за раны?

— В том числе.

— Есть другие проблемы?

— Ты же не можешь вылечить сломанную ногу, починив сердце, — пожала плечами она, а затем вдруг задумалась. — Или можешь?..

— Обычно всё-таки нет.

— Ну вот и тут нет. А кроме ноги есть ещё живот, плечо, глаза, затылок… В переносном смысле, разумеется. Да ты не бойся, с главным уже справился, а остальное так, мелочи.

— Мне понадобится список, — проворчал я.

Какие-то части и системы из перечисленных Полуночью в самом деле можно было отнести к «мелочам». Например, она почему-то лишилась возможности восстанавливать черепицу на зданиях восточного крыла, и понятия не имела, почему. Другие были уже серьёзнее. Механизм перемещения комнат откровенно барахлил, в неизвестных местах регулярно возникали утечки силы, позволяющие теням-паразитам вольготно существовать в замке, формула дневного барьера в последний раз обновлялась четыре тысячи лет назад, и потеряла в эффективности…