Молчание во благо. Том 1 (СИ) - "doditod" - Страница 32

— Хм. Если он такой зверь, может, и стоит послушать, что он там предлагает, — протянул он, ткнув сигаретой в воздух. — Но если кинет нас, я сам ему глотку перережу, — Он кивнул Каппе. — Завтра проверь северный причал, как велел. Посмотрим, что из этого выйдет.

Каппа коротко кивнул, выпрямился, насколько позволяли ноющие рёбра, и вышел. Дверь хлопнула, оставив Хироси наедине с дымом и мыслями.

* * *

Лестница портового склада дрожала под ногами Мирака и Широи, шаги гулко отдавались в металлическом каркасе. Порт затихал позади — шум кранов и крики рабочих растворялись в плеске волн и далёком вопле чаек. Они спустились к причалу, где ждал их старый седан, чёрный и потрёпанный, как верный пёс после драки.

Широя остановилась у дверцы, пальцы стиснули рукоять катаны. Она молчала всю дорогу, но теперь голос её прорвался — тихий, с острым оттенком упрёка:

— Ты дал Якудзе зелёный свет на их грязные дела.

Мирак замер, уже открыв дверь. Его взгляд — холодный, спокойный, как зимнее море — упёрся в неё.

— Нет, — отрезал он. — Проклятия, что раньше гуляли без ошейника, теперь будут под моим контролем. Странно, что ты не видишь в этом выгоды.

Широя нахмурилась, её глаза сузились, резче обозначив скулы.

— Выгоду то я вижу, но кто их будет убирать? — бросила она, шагнув ближе. — Клан и раньше еле справлялся с такой дрянью. У нас ни людей, ни оружия, чтобы держать это в узде.

Мирак опустился на сиденье, хлопнув дверцей с глухим стуком, и кивнул ей:

— Это уже не твоя головная боль. Садись. Вернёмся — я разберусь.

Широя постояла секунду, пальцы всё ещё сжимали катану, словно ища опору в металле. Потом молча скользнула на переднее сиденье. Машина тронулась, двигатель заурчал, унося их к особняку Инумаки через серую дымку портового вечера.

* * *

Когда Мирак и Широя вернулись в особняк Инумаки, солнце уже тонуло за горизонтом. Они вошли в главный зал. В центре комнаты их ждал гость — кузнец, приглашённый по приказу Мирака.

Он сидел на циновке, коренастый, лет шестидесяти, с густой седой бородой, что топорщилась, как проволока. Руки его, покрытые шрамами от ожогов и мозолями, лежали на коленях — свидетельство десятилетий у горна. Такэси Хаяси, мастер проклятого оружия из Ямагути, был легендой среди шаманов за умение вливать в сталь саму суть проклятий. Когда-то он служил клану Инумаки при прошлом главе, но после его смерти ушёл, презрев слабость Рейдзо.

Томоэ разыскала его через старые связи — слухи о кузнеце донесли слуги. Она отправила письмо в Ямагути, и Такэси явился, заинтригованный сплетнями о новом наследнике, что одним криком прикончил собственного отца.

Томоэ суетилась вокруг гостя, её белые волосы слегка растрепались. Она поставила перед ним кружку дымящегося чая, стараясь скрыть нервозность мягкой улыбкой.

— Вот, господин Хаяси, попробуйте, — голос её был тихим, но тёплым. — Свежий, только заварила. Может, лепёшку ещё?

На столе уже находилась вторая чашка и тарелка с рисовыми лепёшками, испечёнными утром, — комната дышала уютом благодаря её заботе. Такэси взял кружку, обхватив её грубыми пальцами с неожиданной осторожностью, и буркнул:

— Спасибо, девочка. Этого хватит.

Дверь скрипнула, и в зал вошёл Мирак, за ним — Широя. Он остановился у стола, глядя на кузнеца сверху вниз, как ястреб на добычу. Такэси поднял голову, его глаза — тёмные, цепкие, как у старого волка — впились в Мирака.

— Ты новый глава? — прогудел он, голос хриплый, будто прокопчённый дымом горна. — Слышал, ты прикончил Рейдзо. Честно, я не сожалению об этом. Но чего хочешь от меня?

Мирак опустился на стул напротив, движения его были медленными, уверенными.

— Оружие, — коротко бросил он. — Проклятое. Четвёртого и третьего ранга. Сколько сможешь выковать.

Такэси хмыкнул, окинув взглядом Мирака и замершую рядом Широю. Усмешка тронула его губы, но глаза остались холодными.

— Дорогое удовольствие, — проворчал он. — Скидок, как для Камо, не жди — я с ними сейчас работаю. Четвёртый ранг — два миллиона йен за клинок. Третий ранг — шесть миллионов. Есть у тебя такие деньги, парень?

Мирак повернулся к Томоэ, голос его не дрогнул:

— Принеси казну. Всё, что есть.

Томоэ застыла, её глаза округлились от неожиданности, но она быстро кивнула и выскользнула из комнаты. Через несколько минут она вернулась, за ней двое слуг тащили деревянный сундук, обитый потемневшим железом. С глухим стуком его поставили на стол, крышка откинулась, обнажив содержимое: пачки мятых йен, горсть монет и пара тусклых золотых слитков — жалкие остатки былого богатства клана, растраченного при Рейдзо. Мирак кивнул на сундук:

— Тут почти всё. Семь миллионов. Хватит на три клинка четвёртого ранга.

Такэси прищурился, пересчитал взглядом деньги и хмыкнул снова, на этот раз с ноткой насмешки.

— Клан и впрямь рухнул при Рейдзо, — протянул он. — А ты, похоже, решил добить его окончательно. Сделаю за неделю, но это выгребет твою казну до последней монеты. Точно уверен?

— Делай, — отрезал Мирак, не моргнув глазом.

Томоэ подвинула кузнецу ещё одну кружку чая, её голос дрогнул от тревоги:

— Господин Хаяси, вы не устали с дороги? Принести одеяло? Отдохнёте перед работой?

Такэси отмахнулся, взвалил сундук на плечо с тяжёлым выдохом и поднялся.

— Не надо, девочка, не добьешься ты скидки. Начну прямо сейчас.

Он двинулся к выходу, шаги гулко отдавались по деревянному полу. Мирак проводил его взглядом, не добавив ни слова. Томоэ тихо убрала кружку, пальцы её дрожали, выдавая беспокойство.

Такэси добрался до мастерской — старой кузни на заднем дворе особняка, что пустовала со времён прошлого главы. Каменные стены потемнели от времени, крыша просела под тяжестью лет, внутри царил полумрак: горн засыпан золой, наковальня покрыта пылью. Рядом лежали инструменты — молоты, клещи, точильный камень, — старые, но крепкие, как их хозяин. Сундук рухнул в угол с глухим стуком, Такэси скинул комбинезон, оставшись в рубахе, и принялся за дело.

Он разжёг горн — уголь затрещал, пламя взревело, наполняя кузню жаром и запахом горящего дерева. Из сумки он достал заготовки — куски стали, привезённые из Ямагути, уже очищенные и пропитанные проклятой энергией за долгие месяцы в местах, полных тьмы. Первую заготовку он бросил в огонь — металл заалел, раскаляясь до красного сияния. Такэси ждал, пока сталь не размягчится, затем вытащил её клещами и положил на наковальню. Молот загремел — ритмично, тяжело, каждый удар вбивал форму в раскалённый металл.

— Нужна помощь? — голос Мирака раздался из дверного проёма.

Такэси пожал плечами, не отрываясь от работы.

— Нет, — буркнул он, и молот снова опустился, выбив сноп искр.

Искры разлетались, оставляя чёрные метки на его руках, но он не останавливался. Часы текли: нагрев, ковка, охлаждение в бочке с водой — пар взмывал вверх с шипением. Но простой ковки было мало. Чтобы вдохнуть в оружие проклятье, Такэси достал из ящика свёрток — чёрную тряпицу, внутри которой лежали осколки костей, пропитанные тёмной энергией.

— Проклятые предметы низкого ранга, — пробормотал Мирак, наблюдая. Он знал: такие вещи рождаются там, где долго копится негатив.

Такэси размолол кости в порошок, смешал с угольной пылью и бросил в горн. Когда следующая заготовка раскалилась, он посыпал её смесью — пламя вспыхнуло ярче, с синеватым отсветом, и воздух загудел от проклятой энергии. Металл впитывал её, темнея, а вдоль кромки заиграло слабое мерцание. Каждый клинок требовал точности: для четвёртого ранга — меньше порошка, чтобы оружие вышло прочным, но простым, способным резать духов среднего уровня.

Ближе к утру кузня озарилась последним отблеском огня. Жар от горна смешивался с ледяным дыханием предрассветного воздуха, когда Такэси Хаяси вытащил раскалённый металл из пламени. Всю ночь он трудился без остановки — молот гремел в ритме, известном только ему, высекая искры, что плясали в полумраке. Мирак стоял рядом, не отводя глаз: от нагрева заготовки до её погружения в бочку, где вода шипела, выпуская клубы пара. Наконец Такэси шагнул к нему и протянул готовый клинок — простой, с тёмной рукоятью, четвёртого ранга, с еле заметным мерцанием проклятой энергии вдоль кромки.