Молчание во благо. Том 1 (СИ) - "doditod" - Страница 26

— Да, брат? — её голос был тихим, почти шёпотом, словно она боялась нарушить его сосредоточенность.

Мирак отложил ручку.

— Скажи, — начал он, чуть наклонив голову, — пока ты решаешь мелкие вопросы клана, чем занимается Рейдзо?

Томоэ замялась, её взгляд метнулся к полу, будто она искала ответ в трещинах старых досок.

— Отец? — переспросила она, сделав шаг ближе. — Ну… большую часть времени он разбирается с внутренними делами. Договаривается со специалистами — кузнецами, что могли бы выковать проклятое оружие, хотя пока безуспешно. Ищет ресурсы, торгует, заботится об архитекторах для ремонта особняка… Недавно нанял учителя чайных церемоний, говорит, что это важно для репутации. А вот, недавно, приходили люди клана Камо.

— Зачем?

— Отец пытался заключить сделку, по передаче префектуры Ибараки. Там много промышленных зданий и подпольных сражений, из-за которых возникают неприятные проклятия.

Мирак слегка прищурился, его губы дрогнули в едва заметной усмешке, полной презрения.

— «Он хочет отдать территории, чтобы облегчить давление на клан?»

— И это всё? — спросил он, голос стал острее. — Поднимать положение клана ему в голову не приходит?

Томоэ молчала, её глаза опустились, но она поняла, что брат ждёт ответа. Она покачала головой, а затем, осознав, что он не видит её затылком, тихо сказала:

— Сложно ответить… Он делает что может. А что?

Мирак откинулся на спинку стула, скрестив руки. Его пальцы постучали по рукаву кимоно, словно отмеряя ритм его мыслей.

— Если разобраться, дела клана идут всё хуже, — начал он. — Наши предки были онмёдзи низшего ранга, изгнанники, что служили в забытых провинциях. Техника изгнания голосом дала им силу — они уничтожили мелкие кланы, подчинённые Императору, и захватили их земли. Император не вмешивался — внутренняя борьба считалась делом самих семей. Тогда мы были волками. А теперь? Теперь мы — псы, что грызут объедки, пока Зенины и Камо делят пирог.

Он замолчал, глядя на Томоэ, ожидая её реакции. Она сглотнула, её пальцы напряглись, но она не осмелилась перебить.

— Скажи, — продолжил Мирак, наклоняясь вперёд, — перед кем мне придётся отчитываться, когда я стану главой клана?

Томоэ задумалась, её брови нахмурились, пока она перебирала в уме клановые законы и обычаи.

— Ну… — начала она неуверенно, — дела внутри кланов — это наше личное дело. Старейшины вряд ли позовут тебя к себе, разве что для формальности, и то маловероятно. Но Зенины, Камо или Годзё… Они могут потребовать встречи, чтобы заключить договоры или проверить твою силу.

Мирак кивнул, но его взгляд стал ещё острее.

— Но им можно отказать, — сказал он, и это прозвучало не как вопрос, а как утверждение, подкреплённое его волей.

— Да, — подтвердила Томоэ, её голос дрогнул. — Но… это рискованно. Они могут воспринять отказ как слабость или угрозу. Зенины особенно…

— Это всё, — перебил её Мирак, его тон стал окончательным. — Можешь идти.

Томоэ замерла, её губы шевельнулись, словно она хотела что-то добавить, но взгляд брата заставил её отступить. Она поклонилась, её движения были быстрыми и нервными, и тихо направилась к выходу. Дверь скрипнула за ней, оставив Мирака в одиночестве среди бумаг и теней.

Он вернулся к свиткам, но его мысли уже кружились вокруг клановых интриг. «Рейдзо тратит время на мелочи, пока клан тонет. Зенины, Камо, Годзё… Они не станут ждать, пока я подниму нас из грязи. Но их договоры — это поводок. Если отец не видит этого, он либо слеп, либо уже продал нас».

Его пальцы сжали ручку так, что оно хрустнуло, и он бросил взгляд на карту территорий — земли Инумаки.

— «Нужно только понять, как сделать так, чтобы Зенины не разрушили клан,» — после чего его мысль зацепилась за тех, кто за ним и охотились. — «Что же, договариваться я привык».

* * *

К концу второго дня все послушники выглядели ничуть не лучше самого Масакадо.

— Продолжай тренировать их также, — приказал он Широе, стоя над измождёнными последователями. — Они должны выдержать.

К концу второго дня их ненависть стала осязаемой. Они шептались, бросая взгляды, полные злобы, их руки дрожали от усталости, а синяки покрывали плечи и предплечья. На третий день Мирак вышел к ним, его шаги гулко отдавались в тесном зале. Члены клана — потные, с опухшими суставами и сбитыми костяшками — замерли, ожидая новых мучений.

Он остановился, его взгляд был холоден и серьёзен.

— Ваша проклятая энергия стала двигаться так, чтобы спасти вам жизнь, вы не заметили? — спросил он застывших людей. — Отныне я и правда буду приходить к вам каждую неделю, так как планирую довести свой клан до нового уровня, и каждый, кто хорошо себя проявит — получит от меня новое имя, на моём собственном языке. Меня тоже, отныне, зовите иначе, — его гордый и ненавистный вид вызвал удивление. — Мирак — что означает — «верный проводник». Я подниму наш клан с колен.

Он развернулся, оставив их в молчании. За его спиной зарождался страх, смешанный с тенью уважения.

Однако перед тем, как уехать в колледж, его к себе вызвал отец. Там под навесом, сидели дельцы клана — пятеро мужчин в потёртых кимоно, чьи лица были сморщены от времени и усталости. Они прервали свои разговоры, их взгляды — смесь любопытства и настороженности — устремились на него, когда он уверенно шагнул на крышу.

— Тренировки в доме были полезнее, чем в школе? — Рейдзо взял чашку чая двумя руками и отпил, осмотрев состояния сына. Он уже самую малость порозовел, но это было скорее игрой света.

Мирак пожал плечами, его лицо оставалось непроницаемым.

— Едва ли, — ответил он холодно. — Но я восстановился и намерен бывать здесь чаще. Послушники должны быть готовы к битве за наши территории.

Рейдзо чуть наклонил голову, его взгляд стал острее, но в нём мелькнула тень тревоги.

— Собираешься сражаться за честь? — протянул он, отставляя чашку. — Зенинам это не понравится, думаю, придётся тебе передумать… Акано, подлей мне чая, не сиди без дела.

Акано вздрогнула, её движения были быстрыми и нервными, когда она потянулась к чайнику. Мирак прищурился, оценивая отца — сутулого, с тонкими губами, что всегда кривились в подобии улыбки, когда он говорил о сильных мира сего. Этот человек был тенью былого величия клана, цепляющимся за иллюзию власти.

— Насчёт них, — начал Мирак, его голос стал ниже, опаснее. — Это ведь Зенины выдали награду за мой голос?

Тишина накрыла крышу, как тёмное покрывало. Рейдзо замер, его пальцы дрогнули на чашке, а Акано уронила чайник, звякнувший о стол. Томоэ, сидевшая рядом с матерью, вскинула голову, её глаза округлились.

— А? — выдохнул Рейдзо, его голос дал трещину.

— Б-брат, о чём ты? — заволновалась Томоэ, сжимая кулачки так, что костяшки побелели.

Мирак наклонился вперёд, его взгляд был острым, как лезвие, что режет ложь.

— Думая, кому это выгодно, я вспомнил слова якудза, — сказал он спокойно, но в каждом слове звучала угроза. — Он говорил, что сражался с владельцами проклятой речи. Я порылся в старых свитках клана. Раньше у нас было больше таких, как я — прошлый глава плодил бастардов от служанок, которые унаследовали технику, — он бросил взгляд на мать, чьё лицо побледнело, а руки задрожали. — Но с каждым, кто начинал развиваться как шаман, случались «несчастные случаи». Если бы они просто убивали всех с проклятой речью — Акано не дожила бы до моего рождения. Вывод прост: кто-то сливает информацию. И давно.

Гробовая тишина повисла над крышей. Дельцы застыли, их взгляды метались между Мираком и Рейдзо. Акано сжалась, её дыхание стало прерывистым, а Томоэ раскрыла рот, не в силах вымолвить ни звука.

Мирак положил голову на руку, его поза была расслабленной, но глаза пылали презрением.

— Какой-то трус, готовы унижать близких ради себя, — голос сочился ядом. — Я подозреваю, что Рейдзо виновен в гибели шаманов.

Рейдзо вскочил, опрокинув чашку, чай разлился по столу тёмной лужей.