Нэпман 10. Финал (СИ) - Тыналин Алим - Страница 7

Я долго смотрел на звезды, подбирая слова. Рассказать всю правду невозможно. Кто бы поверил в путешественника из двадцать первого века? Но основные геологические принципы объяснить стоило.

— Андрей Дмитриевич, вы знакомы с концепцией тектонических платформ и осадочных бассейнов?

— Разумеется, — кивнул Архангельский. — Современная теория предполагает, что крупные нефтяные месторождения образуются в определенных геологических условиях, там, где органические остатки миллионы лет назад оказались погребены под мощными осадочными породами и подвергались высокому давлению и температуре.

— Именно, — я указал на карту. — Посмотрите на структуру Сунляо, этот участок представляет собой классический осадочный бассейн. Миллионы лет назад здесь располагалось обширное неглубокое море, где накапливались органические остатки. Последующие геологические процессы создали идеальные условия для формирования нефти.

— Но ведь эту структуру никто детально не исследовал, — возразил Архангельский. — Официальные геологические экспедиции никогда не работали в этом районе.

— В этом и заключается моя интуиция, — ответил я. — Анализируя доступные геологические данные о смежных территориях, изучая поверхностные признаки и сопоставляя их с известными нефтеносными районами, я пришел к выводу о высокой вероятности крупного месторождения именно здесь.

Я показал на карте несколько точек:

— Видите эти возвышенности? Они образуют характерную антиклинальную складку, идеальную ловушку для углеводородов. А эти линеаменты указывают на древние тектонические разломы, которые часто сопровождают нефтяные месторождения. Добавьте сюда специфический растительный покров, повышенную минерализацию грунтовых вод… Все признаки указывают на наличие нефти.

Архангельский внимательно изучал карту, прослеживая пальцем линии, которые я указывал. Его лицо выражало смесь восхищения и профессионального скептицизма.

— Если вы правы, Леонид Иванович, то мы имеем дело с потенциально гигантским месторождением. Судя по площади структуры, запасы могут исчисляться миллиардами тонн.

— По моим расчетам, около двух с половиной миллиардов, — кивнул я, зная точную цифру из будущего. — Эта нефть может полностью изменить стратегический баланс в регионе и обеспечить энергетическую независимость Советского Союза.

— Но извлечь ее будет непросто, — задумчиво произнес Архангельский. — Месторождение находится на территории Китая, фактически контролируемой японцами. Да и технически разработка потребует огромных ресурсов.

— Наша задача пока скромнее. Доказать сам факт существования месторождения, — ответил я. — А геополитические вопросы будут решать другие люди на более высоком уровне.

Внезапно Архангельский замер, прислушиваясь.

— Вы слышали? — шепнул он.

Я напряг слух. Сквозь ночную тишину пробивался тихий шорох травы, словно кто-то осторожно перемещался метрах в пятидесяти от нас.

Мы медленно повернулись в сторону звука. Александров научил нас основам разведывательного мастерства. Никаких резких движений, фонарь погасить, вести наблюдение периферическим зрением, более чувствительным к движению в темноте.

Шорох повторился, теперь ближе. Кто-то определенно приближался к нам, стараясь остаться незамеченным.

— Справа, у куста, — еле слышно выдохнул Архангельский.

В лунном свете я различил смутный силуэт, передвигающийся пригнувшись. Человеческая фигура, но не в японской военной форме. Скорее всего, местный житель, судя по характерному конусообразному головному убору.

Мы замерли, выжидая. Неизвестный продолжал приближаться, явно не подозревая, что обнаружен.

Когда расстояние сократилось до двадцати метров, Архангельский резко включил фонарь, направив луч прямо на фигуру.

В ярком свете мы увидели пожилого маньчжура с морщинистым лицом и длинной седой бородкой. Старик замер, словно кролик перед удавом, его темные глаза расширились от испуга.

— Кравцова! — негромко позвал я, надеясь, что она услышит нас даже на таком расстоянии от лагеря.

К счастью, предусмотрительный Александров организовал дежурство так, что Кравцова наблюдала именно за этим сектором. Через несколько минут она бесшумно появилась за спиной старика, держа его на прицеле маленького револьвера.

— Взят с поличным, товарищ Краснов, — доложила она. — Судя по всему, местный крестьянин, безоружный.

Старик дрожал, бормоча что-то на местном диалекте. Его потрепанная одежда и мозолистые руки свидетельствовали о крестьянском происхождении.

— Вы знаете маньчжурский? — спросил я у Кравцовой.

— Немного. В основном северокитайский, но могу понять общий смысл, — ответила она, не опуская оружия.

— Спросите, кто он и что здесь делает.

Кравцова обратилась к старику на смеси русского и китайского языков, сопровождая речь выразительными жестами. Старик оживился и заговорил, активно жестикулируя.

— Насколько я понимаю, его зовут Ван Лао, он живет в деревне примерно в пяти ли отсюда, — перевела Кравцова. — Говорит, что наблюдает за нами с самого прибытия. Его заинтересовало наше оборудование и то, что мы ищем под землей.

— Спросите, откуда он знает, что мы что-то ищем под землей, — попросил я, удивленный такой проницательностью.

После обмена репликами Кравцова озадаченно посмотрела на меня:

— Он говорит, что знает про «черную воду» под этими холмами. Его дед рассказывал, что много лет назад здесь бил источник с вязкой черной жидкостью, которая хорошо горела. Местные использовали ее для освещения хижин и лечения некоторых болезней.

Мы с Архангельским обменялись взглядами. Это было неожиданное и очень ценное свидетельство.

— Спросите, может ли он показать место, где находился этот источник, — попросил я, пряча волнение.

Кравцова перевела вопрос. Старик энергично закивал, указывая на восток, и затараторил с возрастающим возбуждением.

— Он говорит, что источник пересох много лет назад, — переводила Кравцова, — но место он знает. Еще он рассказывает старую маньчжурскую легенду о черном драконе, спящем под этими холмами. По преданию, «кровь дракона» иногда просачивается на поверхность, и тот, кто найдет достаточно этой крови, получит великую силу и богатство.

— Занятный фольклор, — усмехнулся Архангельский. — Но для нас гораздо важнее фактическое подтверждение выхода нефти на поверхность.

Я кивнул:

— Согласен. Нужно расспросить его подробнее. Но сначала вернемся в лагерь. Здесь слишком открытое место.

Мы осторожно сопроводили старика к лагерю, стараясь не привлекать внимания часовых Ли. К счастью, палатка китайского инженера находилась на противоположном конце лагеря, и нам удалось незаметно провести старика в техническую палатку.

Александров, получив наш условный сигнал, присоединился к допросу. Старик, поначалу напуганный, постепенно успокоился, когда понял, что мы не собираемся причинять ему вред. Особенно его расположил горячий чай с сахаром, который Кравцова предусмотрительно приготовила на примусе.

Через Кравцову, выступавшую в роли переводчика, мы узнали удивительную историю.

По словам Ван Лао, маньчжурские крестьяне уже много поколений знали о «горючей воде», периодически просачивавшейся на поверхность в определенных местах равнины. В засушливые годы эти природные выходы нефти пересыхали, но после сильных дождей иногда вновь появлялись.

— Спросите, видел ли он сам эту «черную воду» в последние годы, — попросил я Кравцову.

Получив перевод, старик оживленно закивал и, отставив чашку, начал рисовать на земляном полу палатки примитивную карту. Он обозначил нашу позицию, затем несколько холмов к востоку и отметил в низине между ними место, где, по его словам, после сильного ливня три года назад образовалась лужа «черной воды».

— Это примерно в трех километрах отсюда, — определил Архангельский, сверяясь с нашей картой. — Вне зоны японского наблюдения, если судить по данным Александрова.

— Нужно обязательно проверить это место, — решил я. — Если там действительно естественный выход нефти, это еще одно подтверждение наших предположений.