Нэпман 10. Финал (СИ) - Тыналин Алим - Страница 22

Тот также внимательно изучил образец, затем восхищенно покачал головой:

— Если запасы действительно таковы, как вы утверждаете, это просто грандиозное открытие!

Архангельский продолжил доклад, демонстрируя геологические разрезы, схемы залегания пластов, результаты анализов. Его заменил Александров с отчетом о безопасности экспедиции и ситуации в Маньчжурии.

— Японцы определенно что-то подозревали, — докладывал Александров. — Уровень наблюдения за нашей группой многократно превышал обычный контроль за техническими специалистами. Особый интерес проявлял капитан Танака из военной разведки Квантунской армии.

— Удалось ли сохранить секретность операции? — спросил Менжинский тихим, свистящим от болезни голосом.

Конечно же, это был секрет Полишинеля. Какой там, всем все было понятно. Но доказать ничего не смогли. А раз не пойман, то не вор.

— С высокой вероятностью — да, — ответил Александров. — Мы использовали многоуровневую маскировку. Официально проводили инженерную проверку железнодорожного полотна. Все следы бурения тщательно замаскированы. Скважина запечатана специальным составом.

Я продолжил доклад, описывая стратегическое значение открытия:

— Товарищи, значение этого месторождения невозможно переоценить. С учетом его местоположения и текущей политической ситуации в регионе, информация о наличии такого количества нефти радикально меняет стратегический баланс сил. Даже если мы пока не можем физически добывать эту нефть, знание о ее существовании дает нам серьезные дипломатические и геополитические преимущества.

Блюхер, до сих пор молчавший, внезапно подал голос:

— Как это повлияет на японскую экспансию?

— Кардинально, — ответил я. — Япония критически зависит от импорта нефти. Информация о гигантском месторождении на территории, которую они пытаются захватить, заставит их радикально пересмотреть свои планы. Кроме того, это серьезный козырь в наших отношениях с Китаем.

Сталин, молча выслушав все доклады, встал и подошел к большой карте Дальнего Востока на стене. Несколько минут он внимательно изучал регион, затем повернулся к нам:

— Значит, месторождение находится здесь, — он указал трубкой на район Цицикара. — Прямо в центре японской зоны влияния. Интересно…

Он вернулся к столу и сел, задумчиво глядя на разложенные перед ним документы.

— Товарищ Краснов, — наконец произнес он, — ваша экспедиция выполнила задачу исключительной важности. Вы не только обнаружили стратегическое месторождение нефти, но и предоставили нам ценнейшую информацию о японских планах в регионе. Точность ваших прогнозов относительно японского инцидента удивительна.

Он сделал паузу, пристально глядя на меня своими желтоватыми глазами:

— Эта информация уже используется нашей дипломатией и разведкой. Благодаря вашим предупреждениям мы подготовились к эвакуации советских граждан из опасной зоны и укрепили границы.

Орджоникидзе поднялся со своего места:

— От имени Наркомата тяжелой промышленности предлагаю наградить участников экспедиции! Они совершили подвиг государственного значения!

Сталин кивнул:

— Согласен. Но учитывая секретный характер операции, награждение будет проведено без лишней огласки.

Он подошел к небольшому столику в углу комнаты, где лежала красная коробочка. Открыв ее, он достал орден Ленина, высшую награду Советского Союза.

— Товарищ Краснов, за исключительные заслуги перед государством и проявленное мужество при выполнении особо важного задания постановлением Президиума ЦИК СССР вы награждаетесь орденом Ленина.

Я встал, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Сталин собственноручно прикрепил орден к моему пиджаку. Его сухие пальцы слегка коснулись моей груди, закрепляя награду.

— Благодарю за доверие, товарищ Сталин, — произнес я, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри меня бушевал целый ураган эмоций.

Остальные члены экспедиции также получили награды. Архангельский и Воронцов — ордена Трудового Красного Знамени, Александров, Кравцова и Перминов — ордена Красной Звезды.

После церемонии награждения Орджоникидзе подошел ко мне и крепко обнял:

— Молодец, Леонид! Не подвел. Теперь у нас есть конкретные данные для стратегического планирования. Нефтяная независимость страны становится реальностью!

Блюхер, пожимая мою руку, тихо произнес:

— Ваша информация о японских планах спасла многие жизни. Мы успели подготовиться.

Постепенно высокопоставленные участники совещания начали расходиться. Остались только Сталин, Молотов и Менжинский.

— Товарищи, оставьте нас с Красновым наедине, — негромко распорядился Сталин.

Когда дверь за Менжинским закрылась, Сталин медленно подошел к окну и отодвинул штору. Серый осенний свет Москвы заполнил комнату.

— Теперь, товарищ Краснов, — произнес он, не оборачиваясь, — поговорим о ваших удивительных способностях предвидения.

Сталин медленно вернулся к столу, не спуская с меня испытующего взгляда. Его желтоватые глаза словно просвечивали насквозь.

Я ощутил знакомое напряжение, то самое, что возникает в присутствии человека, чье слово может решить судьбу миллионов.

— Вы предсказали Мукденский инцидент с удивительной точностью, товарищ Краснов, — тихо произнес Сталин, опускаясь в кресло. — Правда, вы говорили, что это произойдет осенью, но это произошло раньше. Но ладно, главное, что это случилось и что еще важнее, вы смогли это предотвратить. Ваши предыдущие прогнозы о нефтяных месторождениях также подтвердились. Такая проницательность заслуживает особого внимания.

Он принялся набивать трубку табаком из потертого кисета. Его размеренные, почти ритуальные движения создавали обманчивое впечатление неспешной беседы, но я понимал, что от моих слов сейчас зависит чрезвычайно многое.

— Расскажите, что произойдет дальше на Дальнем Востоке? Как будут развиваться события? Что предпримет Япония?

Я глубоко вздохнул. Вот он, критический момент.

В прежней реальности я знал точный ход событий. Японцы оккупируют Маньчжурию, создадут марионеточное государство Маньчжоу-го, а затем продолжат агрессию. Но теперь…

Мукденский инцидент не состоялся в том виде, какой был мне известен. История начала меняться. И мне нужно найти верную линию ответа, балансируя между правдой и предположениями.

— Товарищ Сталин, — начал я осторожно, — наше вмешательство уже изменило ход событий. Предотвращение Мукденского инцидента в его изначальной форме создало необычную аномалию. Теперь возможны различные сценарии.

Сталин поднял бровь:

— Необычные аномалии? Интересное выражение… Продолжайте.

— Япония в любом случае не откажется от планов экспансии, — уверенно продолжил я. — Квантунская армия слишком далеко зашла в подготовке. Мукденский инцидент сорван, но они обязательно организуют новый. Возможно, уже в ближайшие недели. У них нет выбора, милитаристские круги Токио требуют результатов.

Я подошел к карте Маньчжурии, висевшей на стене.

— С высокой вероятностью они проведут серию провокаций вдоль железных дорог здесь, здесь и здесь, — указал я на ключевые узлы транспортной сети. — Затем последует масштабное вторжение под предлогом «защиты японских интересов». Конечная цель — полная оккупация Маньчжурии и создание марионеточного государства.

Сталин выпустил клуб дыма:

— А что Китай? Что Гоминьдан?

— Чан Кайши занят борьбой с коммунистами. Его армия не готова противостоять японцам. Слабая воля, отсутствие технического превосходства, коррупция в командовании. Без внешней помощи китайцы быстро отступят из Маньчжурии.

— И что вы предлагаете? — Сталин наклонился вперед. — СССР не может открыто вмешаться в конфликт. Наше положение слишком уязвимо. Идет индустриализация, мы еще не готовы к большой войне.

Я решительно кивнул:

— Именно поэтому я предлагаю асимметричный ответ, товарищ Сталин. Операцию ограниченного масштаба с четкой целью — защитить Дацинское месторождение и предотвратить полную оккупацию Маньчжурии японцами.