Графиня Козель - Крашевский Юзеф Игнаций - Страница 47

Стоявшая у окна Козель увидела на улице у своего дома конный отряд королевской стражи. Черные глаза ее сверкнули, но она сдержалась. Графиня взглянула на письмо.

– Я тотчас еду! – сказала она с легким поклоном. – Можете верить моему слову.

Флемминг спрятал письмо, поклонился и вышел, стража отбыла вслед за ним.

Час спустя графиня Козель вся в слезах, забившись в угол экипажа, ехала в Пильниц. Все это произошло до того, как король выехал из Варшавы. Легкомысленному и бесчувственному Августу все же не хотелось расстаться с Анной Козель, не оказав ей должного внимания после стольких лет совместной жизни. Его смущало то, что Анна не подала ни малейшего повода для разрыва; она была безупречной, и вся вина ложилась на него.

После того как Левендаль потерпел фиаско, решено было послать к графине с той же целью Вацдорфа и услужливого, но недалекого ван Тинена, – к его помощи король иногда прибегал, хотя терпеть его не мог. Вацдорф, которого король тоже с трудом выносил и называл «мужиком из Мансфельда», был невоспитан и груб. При дворе Вацдорф влияния почти не имел, но ему покровительствовал Флемминг.

В один прекрасный день, когда графиня меньше всего ждала этого, Вацдорф явился в Пильниц. Он с шумом ворвался в дом уже не опасной ему женщины, вообразив, что, раз участь ее в его руках, он может позволить себе все что вздумается. Единственным оправданием его неподобающего поведения было то, что приехал он изрядно захмелевший. По одному тому, что он вошел без доклада в комнату, графиня узнала «мужика из Мансфельда».

– Дорогая графиня, – воскликнул он, весело смеясь, еще с порога, – радуйтесь, я к вам послом от его величества короля и привез отличные вести. Король мог бы, конечно, не вступать с вами ни в какие переговоры, но, как государь мягкосердечный, он желает расстаться с вами мирно и по обоюдному согласию. Вы слышите?

– Слышу, но ничего не понимаю, – высокомерно ответила Козель.

– А вы прелестны, как всегда, – продолжал Вацдорф. Он подошел к ней, и хотел, было, взять ее руку, но передумал, решив, что лучше поцеловать в щеку. Однако прежде чем он успел это сделать, Козель отскочила, закатив ему своей красивой ручкой звонкую пощечину.

– Значит, так, – сказал он.

– Да, так, – ответила Козель, указывая на дверь, – королю надо бы знать, что подобных грубиянов посылать ко мне не следует.

Вацдорф ничего на это не ответил, потер рукой щеку, потом положил шляпу на стол и остался.

– Предадим все забвению, – сказал он, – я не мстителен, к тому же пощечина, нанесенная такой прелестной ручкой, не может обесчестить, напротив…

«Мужик из Мансфельда» остался даже обедать и пытался выполнить свою миссию наиглупейшим способом: он предлагал графине самые блестящие условия, требуя взамен сердце. Козель расхохоталась ему в лицо, и он, протрезвев, уехал не солоно хлебавши.

Анна хотела послать королю жалобу на Вацдорфа и Левендаля, но раздумала; Вацдорф ведал в то время финансами, добывал деньги, бороться с ним было трудно..

Спустя некоторое время прислали ван Тинена; о нем ходили при дворе слухи, что он без памяти влюблен в Козель, графиня относилась к нему неплохо, но король его не переносил, ибо тот слишком много позволял себе, менторским тоном давая Августу советы.

Однажды Август во хмелю чуть не убил его собственными руками, вернее ногами. Дело было так: Август успел опорожнить немало кубков, когда на пороге его кабинета появился ван Тинен. Вицтум, отлично знавший характер короля и его отношение к каждому из придворных, остерег ван Тинена:

– Король не любит вас, не лезьте ему на глаза.

Ван Тинен не послушался доброго совета и вошел. Август поморщился. Немного погодя расхрабрившийся ван Тинен принялся разглагольствовать. Король молча отвернулся от него. Тогда он зашел с другой стороны и подлез прямо под руку исполина короля. Присутствующие, видя, как сверкают глаза Августа, рады были бы остановить неосмотрительного ван Тинена, но тот, казалось, сам лез на рожон. С трудом сдерживаясь, король слушал его надоедливую трескотню, потом сам заговорил, но ван Тинен прервал его. Так повторялось несколько раз. И вот Август, как разъяренный вепрь, повернулся к ван Тинену и, наступая на него, оттеснил в самый угол кабинета. В ужасе пятясь, ван Тинен, бледный как труп, прислонился к стене, король схватил его за шиворот, повалил на пол и в остервенении стал топтать ногами. Избитого до полусмерти, потерявшего сознание ван Тинена слуги отнесли в постель, – так он чуть было не поплатился жизнью за свою глупость.

Итак, никому из посланцев короля не удалось раздобыть каких-либо улик против графини Козель. Кто-то пустил сплетню, будто у Козель была тайная связь с братом Лешерена, уехавшим за границу. За ним послали, попытались уговорить его очернить безвинную графиню, но и из этого ничего не вышло.

Улики против графини хотели добыть к возвращению короля в Дрезден, чтобы иметь повод глумиться над несчастной. Все это наполняло Козель горечью, доводило ее до отчаяния, ополчало против короля, разрешавшего так измываться над ней.

Но вот до Дрездена дошел слух, что графиня Козель исчезла из Пильниц. И едет в Варшаву. Со стремительной быстротой полетели высланные воинской почтой письма, уведомлявшие о том госпожу Белинскую. Сразу же был созван семейный совет. Все ужасно всполошились. Приезд графини мог так удачно разыгранную комедию превратить в трагедию.

Король был уже влюблен, верней, опутан всей семейкой. Для него придумали новый спектакль.

Когда король в обычный час приехал к Марыне, очаровательная прелестница, одетая в черное, сидела с распущенными волосами на постели и держала в руке платочек, чтобы утирать несуществующие слезы. Ее полный отчаяния взгляд был устремлен в одну точку. Мать и сестра признали, что поза эта очень эффектна и ей к лицу. Когда вошел король, Марыня притворилась, будто не заметила его, потрясенная горем.

– Что с вами, прелестная красавица? – спросил король озабоченно.

Марыня прикрыла сухие глаза платком, сделав вид, что захлебывается от рыданий. Заранее обдуманную сцену она сыграла с большим чувством. Растроганный Август стал целовать ее красивые ручки, допытываясь о причине слез.

– Ваше величество! – патетически воскликнула Марыня. – Мне грозит смерть! Будь я уверена, что сердце ваше со мной, умереть было бы не так страшно, но, увы, у меня хотят отнять не только жизнь, но и ваше сердце! И этого я не в силах перенести. Графиня Козель едет сюда, в Варшаву, она, быть может, уже здесь… и гибель моя предрешена… а может, вы пришли сообщить мне о победе моей счастливой соперницы?..

– Да что вам чудится, – прервал ее король, – откуда вы взяли, что я собираюсь вам изменить? Нет, дорогая, нас связывают неразрывные узы, ваш столь приятный характер, ваша доброта ко мне – залог того, что никакая Козель вам не опасна.

– Государь мой! – продолжала Марыня. – О, если бы то была правда, если бы вы платили мне любовью столь же искренней, как моя к вам! Отказаться от жизни мне легче, чем от счастья, которое улыбнулось мне! Король, жизнь не нужна мне без вашей любви, возьмите ее!

– О нет! – возразил Август. – С моей стороны недостойно было бы отплатить неблагодарностью за услышанное из ваших уст признание, за сладостные слова ваши.

– Благодарю вас, государь, за утешительную надежду, – продолжала нетерпеливо Денгоф, – но, увы, я вся в тревоге, ужасная соперница близко, вы увидите ее, и она опять завладеет сердцем, что так долго принадлежало ей.

– К чему эти терзания? – прервал король уже немного раздраженно. – И как мне успокоить вас? Впрочем, пусть Козель приезжает, вы одержите над ней победу.

– Нет, нет, – вскричала Денгоф, – если Козель приедет сюда, я покину Варшаву; эта женщина может посягнуть на мою жизнь, устроить отвратительный скандал!

Мать Марыни стояла за дверью, ожидая знака, чтобы войти. Марыня кашлянула, дверь растворилась, и вошла госпожа Белинская, притворившись удивленной, что застала здесь короля.