Золотой ребенок Тосканы - Боуэн Риз - Страница 39

Вечерняя трапеза началась с круглых белых и блестящих шариков сыра под названием «моцарелла» с ломтиками помидоров и свежим зеленым базиликом. Затем последовали жареные артишоки. Я нашла их жестковатыми и не такими вкусными, как цветки цукини. Но основное блюдо — телячьи отбивные в густом винном соусе — могли бы подавать и в раю!

Потом мы сидели и болтали, пока я не набралась смелости, чтобы вернуться к себе. Я не хотела просить Паолу проводить меня, но перед уходом спросила:

— Как вы думаете, нам ничего не угрожает? Все-таки этот мужчина был убит прямо возле моего домика.

Паола покачала головой, улыбаясь:

— Тебе нечего опасаться, деточка. У тебя не было ничего общего с этим человеком, и у меня тоже. Его конец был печальным, но, скорее всего, он сам на себя навлек беду. Не волнуйся.

Потом она обняла меня за плечи и отвела в мой дом. Несмотря на то, что я заперла дверь изнутри, уснуть было просто невозможно. Я воображала, как кто-то находит способ сорвать решетку с окна или даже протянуть сквозь нее руку с пистолетом и застрелить меня во сне. Я закрыла ставни и окно, хотя в комнате было жарко и душно, и наконец, кое-как заснула в этом безвоздушном пространстве.

Разбудили меня громкие крики, раздававшиеся снаружи, и я вскочила с бешено колотящимся сердцем. Состояние было ужасным: я испытывала дурноту, и в голове стучали молоточки, как будто накануне я выпила слишком много вина. Открыв дверь, я увидела, что весь сыр-бор разгорелся из-за того, что какой-то человек прибыл на тракторе и цеплял к нему тележку Паолы, пока она сама раздавала инструкции, крича и размахивая руками. Я быстренько оделась и подошла к ним.

— Мы тебя разбудили, деточка? — спросила она. — Извини. Надо было дать тебе еще поспать, со мной повидаться ты всегда успеешь. Мне пора идти в деревню, чтобы занять место и поставить прилавок, но я оставила для вас кофе и хлеб на столе. Захочешь составить мне компанию — приходи. Ванная комната в твоем распоряжении, а если тебе что-нибудь понадобится, спрашивай у Анджелины, она скоро проснется.

Спохватившись, что выбежала из домика, оставив дверь нараспашку, я бросилась назад. Все было на месте. Перед тем как пойти на ферму умываться и завтракать, я с особой тщательностью все проверила и заперла дверь.

Анджелина появилась, сонно протирая глаза, когда я еще ела.

— Быть матерью нелегко, — поделилась она. — Ребенок плачет и просит есть каждые два часа на протяжении всей ночи. Ох, если есть возможность, занимайся своей карьерой, не спеши замуж. Лучше бы я как следует училась, а не позволила Марио вскружить мне голову. — Она помолчала, и на ее лице появилась задумчивая улыбка. — Но он очень красивый.

— Ты, наверное, скучаешь по нему, когда его нет? Она кивнула:

— Конечно. Но он делает это ради нас, чтобы мы могли отложить деньги и, если получится, открыть небольшое дело. Я молюсь, чтобы этот день настал.

— Тебе повезло, что твоя мать помогает тебе.

— Да, хотя она бывает такой настырной и постоянно поучает меня, как ухаживать за моим ребенком. Ее методы, конечно, давно устарели. Но она и слышать не хочет о новых, про которые пишут в книгах.

— Зато она здесь, с тобой. А моя умерла, и я очень тоскую по ней. Она была добрым человеком, как и твоя. И так замечательно заботилась о нас с отцом.

— У тебя не было братьев и сестер?

Я покачала головой:

— Мои родители поздно поженились. Когда я родилась, маме было уже за сорок. Она и не думала, что у нее могут появиться дети, и очень удивилась, когда забеременела. Она говорила, что я ее маленькое чудо.

— А у меня был брат, — сказала Анджелина. — Но он умер совсем малышом. Заболел полиомиелитом. Слышала о такой болезни? Это очень грустно. Жизнь вообще полна печали. Моя мама… она все еще оплакивает моего отца.

— Да, — согласилась я. — Жизнь полна печали. Но у тебя есть дочка, и она сможет сделать тебя счастливой.

— Если не будет просить есть всю ночь напролет, — шутливо уточнила Анджелина, и мы обе рассмеялись.

— Я обещала твоей маме, что приду на площадь и помогу ей торговать, — сказала я.

Вскоре я отправилась на гору. Утро выдалось прохладным. Ветер с запада пригнал облака. Того и гляди погода испортится. Я никого не встретила по дороге и должна признаться, что чуть ли не бегом прошмыгнула сквозь туннель, но когда я добралась до деревенской площади, то здесь в этот ранний час кипела работа. Паола вовсю торговала и явно была рада меня видеть.

— О, ты пришла! — воскликнула она. — Придется тебе поработать. Надо заново наполнить корзину с абрикосами. И выложить помидоры. И убедись, что базилик не лежит на солнце, иначе он завянет.

Я сделала все, что она просила.

— Слушай, я обещала отнести петрушку в тратторию, — вновь обратилась ко мне Паола.

— Я могу сделать это за вас.

Она покачала головой:

— Нет, лучше мне пойти самой. Нужно узнать, что им может понадобиться для завтрашнего праздника.

— Праздника?

Паола улыбнулась:

— Да, завтра святой день — Корпус Кристи[42]. Сначала пройдет большая процессия, а потом будет пир на площади. Каждый принесет еду, чтобы поделиться со всеми. Тебе очень понравится.

Она ушла. Я слегка волновалась, что не смогу правильно понять ее клиентов, но прошло несколько минут, и никто не приходил. Я прятала лоток с помидорами от прямого солнца, когда увидела приближающуюся тень. Я подняла голову — это оказался Ренцо.

— О, это вы! — воскликнул он по-английски. — Почему вы всё еще здесь?

— Мне пока не разрешили уехать.

— Разве это не прилавок Паолы? — спросил он, оглядываясь по сторонам. — А где же она сама?

— Понесла петрушку в тратторию, — ответила я. — Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Да, наверное. Мне нужны все ваши помидоры, базилик и лук и к тому же… Есть у вас чеснок? Мне нужно много чеснока.

— Вы, я смотрю, очень проголодались, — улыбнулась я, стараясь держаться раскованно.

— Завтра праздник, — сказал он серьезно. — Мой отец кормит всех своих работников. Он будет жарить ягнят на вертеле, а мне поручено организовать салаты и пасту, чтобы подавать с мясом.

— У него много рабочих?

— У него много земли. Оливковые рощи, виноградники, оливковый пресс. Он богатый человек.

— И вы унаследуете все это в один прекрасный день? — спросила я. — У вас нет братьев или сестер?

— Мой отец никогда не был женат, — ответил он. — Девушка, которую он любил, не любила его, а жениться на другой он не хотел. Такую настоящую любовь следует приветствовать, не правда ли?

— Да, наверное, — сказала я неуверенно. — Но я не хотела бы остаться одна на всю жизнь, если бы мне отказал человек, которого я выбрала.

Произнеся эту фразу, я сама себе весьма удивилась. Значило ли это, что я наконец была готова забыть Адриана и все, что со мной произошло, то есть в конце туннеля загорелся свет? Я посмотрела на Ренцо.

— Похоже, когда вы захотите жениться, вам нужно будет выбрать девушку, которая захочет жить здесь, иначе Козимо останется один.

На его лице появилось выражение, которое я не смогла истолковать.

— Да, — кивнул он. — Будущая жена должна согласиться разделить со мной жизнь именно тут. А это может оказаться непростым делом. Кому захочется прозябать в глуши?

— Здесь очень красиво, — заметила я.

— Может быть.

— Вы мечтали стать шеф-поваром, — сказала я. — Но бросили эту затею, чтобы позаботиться о своем приемном отце. Это похвально. Я сожалею о том, что оставила своего отца одного.

— Ваш отец скончался?

— Да. Он умер месяц назад. Вот почему я здесь — хотела узнать, что с ним случилось во время войны.

— Тогда мне жаль, что мы не можем вам помочь, — произнес он более мягким тоном.

Мы перестали разговаривать, когда к прилавку подошел какой-то мужчина.

— Прошу меня извинить, — сказала я Ренцо. — Мне нужно обслужить клиента Паолы. Надеюсь, что смогу его понять. Местный диалект для меня труден.