Настоящий Дракула - Макнелли Рэймонд Т. - Страница 33

Таким образом, сложились условия для массовой «чистки» боярских рядов, направленной против враждебных Дракуле боярских кланов. Дракуле предстояло провести ее силами немногочисленных верных сторонников, которым он, собственно, и был обязан господарским престолом. Свою политическую философию Дракула сформулировал ясно и недвусмысленно, как впоследствии это будет свойственно Людовику XIV, в письме от 1457 г. к бургомистру Брашова: «И вы должны понять: когда человек или князь силен и могуществен у себя дома, он может поступать, как угодно его воле. Но когда у него нет власти, кто-то другой, превосходящий его могуществом, возьмет над ним верх и будет поступать, как сам пожелает». Этот пассаж заключает в себе начатки всей внутриполитической программы Дракулы. И они довольно схожи с тем, что будет написано на страницах «Государя». Из этой философии легко вывести ответ на вопрос, почему в первые два года правления Дракула так старался умиротворить и венгерского короля, и османского султана. Понятно, что первым делом он желал разделаться с непокорными боярами и укрепить свое государство, чтобы потом, уже во всеоружии, противостоять своим противникам как с Востока, так и с Запада. Вероломство отдельных боярских родов проявлялось столь очевидно, что требовало немедленного противодействия. В первую очередь это относилось к боярину, звавшемуся Албу Великим, сыну Албу Таксабы (ориг. Albu Taxaba), который в свое время был одним из главных сторонников Александра Алди, противника отца Дракулы, Влада II Дракула. Молодой Албу со своей небольшой личной армией поднял бунт уже через несколько месяцев после того, как Дракула захватил престол. Но ему устроили засаду, его захватили и посадили на кол, как и всех его родичей, которых Дракула считал не менее опасными. Расправы избежал только младший брат Албу; он примкнул к ширившимся рядам недругов Дракулы, которые укрывались в Брашове. Помимо открытых мятежей, бояре имели обыкновение намеренно ослаблять центральную власть излюбленными политическими кознями: они стравливали между собой две партии претендентов на престол, представлявших две ветви правящей династии Басарабов (Данешти против Дракулешти), и заодно не забывали сеять раздоры внутри каждой партии. Понятно, что в интересах бояр было выбрать в правители самого слабого претендента, менее всего склонного вмешиваться в решения боярского совета, — отсюда и шаткость центральной власти, а также слишком частая смена господарей, о чем мы упоминали выше. Дракула проявил похвальное мужество, когда вытащил на свет божий это неприглядное положений вещей и открыто заговорил о нем с боярами, о чем повествует в своей известной поэме мейстерзингер императора Фридриха Михаэль Бехайм, а также упоминает в своих записках турецкий историк. Вот как у Бехайма описан этот эпизод:

Имея множество свидетельств лживости и злокозненности бояр, Дракула решил, что пришло время показательно покарать их. Не менее его к этому побуждали кошмарные подробности убийства его брата Мирчи, о которых ему стало известно. Отмщение за это злодеяние, вероятно, послужило еще одним мотивом для массовой расправы с боярами через посажение на кол прямо во дворе перед дворцом; и эта казнь, в свою очередь, имела непосредственную связь с восстановлением из руин «орлиного гнезда», которое облюбовал себе Дракула, — той заброшенной цитадели на скале над рекой Арджеш. Самые ранние румынские летописи, в которых упоминается это событие, относятся к XVII в. В них говорится, что все произошло весной 1457 г. во время пасхальных празднеств, на которые бояре собрались в господарский дворец. «Он [Дракула] прознал, что бояре Тырговиште закопали живьем одного из его братьев. Дабы выяснить всю правду, он разыскал могилу брата и обнаружил, что его тело лежит ничком. В пасхальный день, когда все жители [Тырговиште] веселились, а молодежь танцевала, он окружил их… и вместе с их женами и детьми препроводил их всех прямо в праздничных одеждах, в которые они вырядились на Пасху, в Поенари [отсылка к замку Дракулы], где их заставили трудиться, пока их одежды не изорвались в лохмотья и они не остались нагими». На самом деле в этом эпизоде, который также описан у греческого историка Халкокондила и прочно закрепился в национальном фольклоре, речь идет о двух сотнях бояр с их женами, а также о видных горожанах Тырговиште, на которых лежала не меньшая вина за злоумышление на убийство Мирчи. Люди Дракулы схватили их прямо в пиршественном зале дворца, где они заканчивали праздничную трапезу, приготовленную для них после пышного пасхального богослужения в часовне Святого Духа-Утешителя. Изобретательный ум Дракулы сообразил, какую практическую пользу можно извлечь из приготовленной для бояр экзекуции: восстановить знаменитый замок над рекой Арджеш, который даст ему не только надежное прибежище от своих врагов, внутренних и внешних, но и безопасное место для хранения княжеской казны. По дороге из часовни люди Дракулы схватили пожилых бояр вместе с их женами и рассадили на колья снаружи городских стен. Молодым и пригодным к труду надели кандалы, сковали их железной цепью и погнали на север под зорким присмотром стражников. Так они прошли 50 миль (ок. 80 км) до реки Арджеш, пока не достигли места, называвшегося верховьем реки. Путь от Тырговиште до места восстановления замка Дракулы длился двое суток, за которые на долю пленников выпало немало мучений. Вероятнее всего, многие тяжко пострадали в пути еще до того, как показались развалины замка. Надо полагать, местные крестьяне прежде не видывали такой диковинной процессии, как эти закованные в кандалы и цепи бояре, все еще разодетые в пышные пасхальные наряды. В окрестных деревнях Дракула велел сложить печи для обжига кирпича, а также известняка. Бояр под угрозой кнута выстроили в длинные вереницы, протянувшиеся из деревень по горному склону до замка над рекой Арджеш, чтобы они из рук в руки передавали наверх кирпичи и камни для строительства. Других приставили обжигать в печах глиняные и известковые кирпичи — бояре и видные горожане были превращены в одну большую артель, которая до седьмого пота возводила для господаря новый замок.

Гравюра XVII в., изображающая город Брашов (или нем. Кронштадт), каким он был во времена Дракулы; видны городские стены и оборонительные башни, а также возвышающаяся над городом гора Тымпа, где Дракула совершил множество зверств. Библиотека Академии наук Румынии

Описатели этой истории умалчивают, сколько времени ушло на строительство, но, безусловно, речь шла о месяцах, а не о годах, поскольку подневольные строители лишь заново укрепляли прежнюю заброшенную крепость. Неизвестно нам и число жертв этой стройки — ни тех, кто сорвался в пропасть под тяжестью камней и кирпичей, которые они тащили в гору, ни других, кто не вынес тягот и умер от голода и изнурения. Однако работа кипела день и ночь под неусыпным присмотром Дракулы, пока замок не был полностью отстроен. В представлениях валашских крестьян, а также в исторических анналах эта макабрическая история создала Дракуле репутацию жестокого человека, а массовое посажение бояр на колья в Тырговиште отчасти явилось причиной данного ему прозвища Цепеш (в пер. с румынского Колосажатель), которое с тех пор стало неотъемлемо от его имени. Само по себе строительство замка Дракулы, тщательно спроектированного мастерами фортификационного искусства, примечательно еще и тем, что грубо нарушало предписания турецкого и венгерского сюзеренов Дракулы, впрямую запрещавших вассалу оборонять себя таким образом.