Йога Таун - Шпек Даниэль - Страница 10

Марк подбросил колпаки в воздух, поймал и стал жонглировать ими. Люди хлопали. И просили еще.

– Принеси гитару, – крикнул Марк.

Лоу заколебался, но Мария так восторженно кивнула, что он полез в автобус и достал гитару.

– Ладно, что сыграем?

– Что хочешь.

Лоу посмотрел на Марию, и ему пришла мысль. Они слушали эту песню в последнюю ночь в Гарбурге, и он сомневался, что запомнил все аккорды. Но Марк распалил его честолюбие. Он начал с перебора струн, который почти потонул в дорожном шуме.

Звучало неплохо. Еще бы голос, как у Кэта Стивенса[27].

На фоне взрывных ритмов Марка собственные аккорды показались Лоу жалкими. Но потом он посмотрел на Марию. Она узнала песню и улыбнулась.

«Первая рана самая глубокая»[28].

Подключился Марк. И вместе у них получилось здорово. Настрой Марка помог Лоу побороть неуверенность. Мария подхватила припев, и продавец бубликов принялся отбивать ритм щипцами по своей деревянной тележке. После финального аккорда стало тихо, звенел трамвай, муэдзин сзывал на вечернюю молитву… а потом публика зааплодировала. Лоточник прокричал что-то на турецком, зрители требовали продолжения. Лоу вдруг ощутил себя всесильным. Насколько может быть всесильным новичок, игравший без усилителя, перед незнакомцами, в чужом городе, но с людьми, которых он любил и для которых повторил бы все заново.

Они играли до ночи. «Сан-Франциско», «Цепь дураков»[29] и все песни из альбома «Сержант Пеппер». Присоединились другие хиппи, некоторые включались в игру, подошли два турецких студента, игравшие на сазе и дарбуке. Две очаровательные француженки подпевали и ходили со шляпами, собирая деньги. Стамбульцы танцевали. В небо взлетали новогодние салюты, освещая минарет, корабли, Золотой Рог.

Все было возможно в эту ночь.

Когда они сделали перерыв на чай и сладости, которые им протягивали со всех сторон, подошел американец и сказал, что слышал немало групп и способен отличить настоящий талант от посредственности.

– У вас есть данные, чтобы пробиться на самый верх, – заверил он.

– Сначала нам нужно пробиться в Индию, – рассмеялся Марк.

Француженки, собиравшие деньги, высыпали перед братьями содержимое шляп. Такой груды монет они еще никогда не видели.

Но главное: Мария была счастлива.

– Едем дальше? – спросил Лоу.

– Наверное. – Мария улыбнулась. – Но давайте не думать, что будет завтра, ладно?

– Ладно, – согласился Лоу, и она прижалась к нему.

На улице подростки взрывали хлопушки, мимо с гудками проносились мотороллеры, паромы подавали сигналы.

– Мне немного страшно, когда я думаю об Индии, – сказала Мария.

– Почему?

– Не знаю. Какой-то внутренний голос. Но без тебя я домой не поеду.

– Я буду с тобой, – сказал Лоу. – Обещаю.

В тот момент он сам в это верил. Но ему тоже было страшно. Только не от мыслей об Индии, а о том, что придется выбирать между Марком и Марией.

Толпа рассеялась по окрестным кафе и барам. Марк скрылся в автобусе с одной из француженок, вторая ушла со студентами, а Лоу и Мария бродили по городу, который продолжал праздновать, пока на другом берегу Босфора не поднялось солнце.

Глава 6

Коринна появилась в первый день нового года. Появилась словно из ниоткуда, без спутников, в соломенной шляпе с широкими полями, голубых джинсах, замшевых сапогах, на шее жемчужное ожерелье. Она шагнула в стеклянную дверь «Паддинг Шопа» в районе Султанахмет – появилась, чтобы остаться. Кафешка с диванами в цветочек, стопками книг и пластинками была последней европейской точкой на тропе хиппи. Здесь встречались, чтобы обменяться информацией, послушать музыку, найти попутчиков. Здесь можно было купить мокко, рисовый пудинг с корицей и сигареты без фильтра. На стенах висели яркие листочки с любовными признаниями, извинениями, духовными мудростями и расписанием автобусов. В окошке красовалась сверкающая пластиковая елка, потому что Идрис, хозяин кафе, считал, что она дарит гостям-паломникам чувство родины. Все находили дерево отвратительным, но не хотели обижать Идриса правдой. Лоу, Марк и Мария сидели за столиком с несколькими голландцами и пили кофе по-турецки. В окна светило предвечернее солнце. Они легли спать утром, проснулись около полудня и, уставшие, отправились сюда, чтобы позавтракать и обсудить, что делать дальше. Для путешествия по Азии нужно было заручиться советами тех, кто хорошо знал эти места, и желательно было ехать в связке с другими автобусами. Мария ночью простудилась и теперь куталась в теплый шарф. Лоу обнимал ее и беседовал с голландцами об Аллене Гинзберге[30]. Марк слушал, пуская в воздух колечки дыма.

Когда Лоу впервые увидел Коринну, у него возникло чувство, будто туман вдруг прорезал ослепительный свет. Коринна вошла в прокуренную кафешку, словно гостья из прекрасного будущего, заблудившаяся в настоящем. Решительная походка, длинные ноги, зеленые кошачьи глаза. Она имела привычку глянуть в упор и тут же равнодушно отвести взгляд. С показной задумчивостью проводила рукой по длинным волосам. Никто не знал, откуда она и что с ней произошло, почему эта юная королева разгуливает по Стамбулу в одиночестве. На плече старая кожаная сумка, в руках гитара в чехле. Внимание на нее обратили все, но заговорить никто не решался. В чем-то она олицетворяла неписаный закон между Лоу, Марком и Марией. Коринна не принадлежала никому, и никто не принадлежал ей.

Беседуя с голландцами, Лоу наблюдал за ней краем глаза через головы других посетителей. В ней чувствовались какая-то завораживающая серьезность, какое-то напряжение, дававшее понять, что лучше не подходить слишком близко. Она направилась к стене с листочками и принялась читать их так, словно располагала бесконечным запасом времени. Официант радушно поздоровался. Она протянула ему потрепанную книгу. Возможно, она возвращала ее или, наоборот, хотела взять – в любом случае девушку здесь знали. За стойкой кто-то сменил пластинку. Это был новый, совершенно потрясающий альбом группы Cream. Марка мало интересовали разговоры о революции, и он пальцами отбивал такт на стойке, пока хлесткий звук электрогитары Эрика Клэптона смешивался с доносившимся из кухни стуком тарелок и разговорами за столиками. «Странное варево»[31]. Одна из голландок тихонько подпевала. За окнами садилось солнце, и улица медленно погружалась в янтарный свет.

Лоу наблюдал за официантом, который принес Коринне чай. Когда она улыбнулась официанту, ее лицо будто осветилось. Не садясь, она поставила стакан на книжную полку и достала какую-то книгу. Немного полистала, а потом неторопливо, почти с ленцой выковыряла из кармана джинсов несколько монеток. Отложила книгу и перебросила монетки из одной руки в другую. Потом еще раз. И еще. Лоу попытался разобрать название книги. Коринна обернулась, словно почувствовав спиной его взгляд, но посмотрела на Марка – чтобы понять, кто стучит. Похоже, ей понравилось, но она отвернулась. Марк заметил ее, но не сбился с ритма, как Лоу, который не мог отвести от нее взгляд. Хотя рядом сидела Мария. Коринна листала книгу, а ее тело двигалось в такт музыке, словно она чувствовала руки Марка и что-то нашептывала им.

Мария высвободилась из объятий Лоу и сказала:

– Она выглядит одинокой.