Миссия: соблазнить ректора (СИ) - Летова Ефимия - Страница 2

— Возьмите в лаборатории на третьем этаже. Запасные порции бальзама находятся в коробке с маркировкой «один-один-восемь-цэ». Запасные реторты в стеклянном шкафу слева. У вас есть десять минут.

Я взяла ключи и сделала шаг к двери, а верлада тут же рявкнула:

— Лад Дойер, вы полагаете, лада Тэйл не способна принести две реторты и две порции бальзама самостоятельно?!

Привставший со своего стула Мертон тут же покорно опустился на место.

Я поднялась на третий этаж, мысленно продолжая костерить Элейн и её верную злую свору на все лады. Замок в двери лаборатории был старый, ржавый, и, торопливо оглядевшись, я не стала доставать ключ, а попросту приложила к замку ладони. Пара секунд — дверь щёлкнула и открылась.

Довольно бесполезная способность для того, кто не собирается профессионально заниматься воровством, и всё же этот маленький дар позволял мне не чувствовать себя стопроцентной неудачницей. Девяностопятипроцентной, пожалуй.

Пару секунд я разглядывала тёмный проём. В лаборатории пахло чем-то целебно-растительным, назойливо, вязко и вкусно. Стеклянный шкаф с ретортами обнаружился почти сразу, и я вытащила две, а вот никакой коробки «один-один-восемь-цэ» не наблюдалось. Я тщательно изучила все ближайшие к входу полки — на них вообще никаких коробок не было!

И хотя заходить внутрь я не планировала, пришлось — верлада всё равно не покинет аудиторию до конца занятия, а это значит, что я получу незачёт, лишусь даже минимальной стипендиальной выплаты и…

Кто-то чихнул за моей спиной, я ойкнула и опять чуть не выронила ценные и хрупкие посудины.

— Что ты возишься, пошли обратно! — проныл за моей спиной Мертон. — М-м-м, какие у тебя приятные духи! Пахнут… яблоней.

— Ищу бальзам, — ответила я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не ткнуть доморощенного ловеласа локтем. — Что ты тут делаешь?!

— Грымза вспомнила о необходимости сделать запись в журнале учёта и заполнить формуляры о трате дополнительных материалов, — пробурчал Мертон. — А это всё тоже тут. Вот он, наш бальзам.

Я обернулась и посмотрела на коробку, которую, пыхтя, тщедушный одногруппник тащил из какого-то пыльного угла.

«1-1-8»

Вот букву после восьмёрки не разобрать — стёрта.

— А если это не «цэ»? — скорее из упрямства спросила я.

— А что ещё? Других коробок тут всё равно нет. Идём, Ари! Я не успею закончить лабораторку в срок!

Я наклонилась и не без труда отодрала плотно прилегающую деревянную крышку. Внутри оказались стеклянные ампулы с золотистым содержимым.

— Зачем хранить безобидный бальзам в запаянных ампулах?

— Не знаю, — нервно отозвался Мертон. — Мрак, это не тот журнал!

Он быстро огляделся и осторожно, на цыпочках пошёл внутрь хранилища, а я принялась разглядывать ампулы. Жидкость, заключенная внутри, казалось, слегка мерцала, точно это был текучий солнечный свет. Я слегка потрясла её, любуясь бликами. Светится… и тёплая. Ой, нет, уже горячая. Очень, очень горячая! Раскалённая!

Второй раз за час я ойкнула, а пальцы разжались словно сами собой. Ампулы выпали из рук, а в следующее мгновение, отрезая меня от выхода, вспыхнуло пламя.

Загорелось всё — стопки картонных папок, висевшие на крючке лабораторные халаты, метла в уголке. Повалил дым, я пнула мешавшуюся под ногами коробку, она легко откатилась к противоположной стене и буквально взорвалась, золотые горючие искры взметнулись вверх, только чудом не попав на мои волосы.

Дальнейшее случилось очень быстро: я выскочила из лаборатории, крича во всё горло. Адептов эвакуировали, стоя во дворе, мы с придыханием смотрели, как вырывается из окон третьего этажа пламя, слушали усиленный гомон пожарного колокола…

Когда чья-то рука легла мне на плечо, я даже не поняла в первый момент, что же, собственно, происходит. Предельно вежливо двое мужчин в тёмной форме стражей порядка уточнили моё имя и попросили — даже не потребовали! — пройти с ними.

Меня арестовали два дня назад, но пока что, за исключением сырости, мне не на что было пожаловаться и некому задавать вопросы. Конечно, я была расстроена произошедшим, но в целом успела смириться с перспективой отчисления. Возможно, даже общественных работ — больше взять с меня всё равно нечего. И вот появился тот, кто назвался Эстеем, первый человек, пожелавший объяснить мне детали…

Мертон!

Как я могла о нём забыть?!

— Ладу Дойеру восемнадцать должно было исполниться только через месяц, — отстранённо проговорил Эстей. — К сожалению, он погиб. Вы знаете, кто его родители?

Я только покачала головой, не в силах осознать произошедшее.

— Верлад Дойер занимает пост королевского судьи, — вежливо проинформировал меня человек в маске. — Верлада Дойер — секретарь королевского прокурора. Адепт Мертон был их единственным сыном. Вы понимаете меня, лада Котари?

У меня как-то разом закончились и слова, и мысли, и, кажется, даже воздух для дыхания.

— А вы так молоды… Так красивы. Жить бы да жить. Конечно, у вас нет родителей, да и денег не так чтобы много, но ведь жизнь от этого менее привлекательной не становится, верно? Но… вам перережут горло, а потом тело сожгут. Устраивать полноценные похороны — это так дорого! Куда проще закопать маленькую безымянную урну с прахом.

Я снова посмотрела на Эстея.

— Да, несколько лет назад был принят указ о безымянном захоронении казнённых преступников, — развёл он руками под плащом. — А вы не знали?

— Для чего… — хрипло сказала я, закашлялась и повторила, — для чего вы мне всё это рассказываете? Что вам от меня нужно? Кто вы?

— Тот, кому импонирует ваша душевная стойкость — вы не рыдаете, не падаете в обморок и не закатываете истерики, это хорошо. Тот, кто может сделать вам выгодное предложение. Взаимовыгодное. Я получу то, что мне нужно, а вы… вы останетесь в живых, лада Котари.

В наступившей тишине было слышно, как капли срываются с каменных стен и падают на каменный пол.

Глава 2

— И… что же вам нужно?

Человек в маске не шевелился, его молчание и бездействие были страшнее любых угроз. Не выдержав, я заговорила первой:

— Как вы только что заметили, ни денег, ни влиятельных родителей у меня нет… — а сама тут же подумала о дяде. Может быть, незнакомец рассчитывает на его деньги? Ариден Тэйл, родной брат отца, был весьма обеспеченным человеком, но… разумнее было бы просить деньги за дочь, а не за племянницу. Дядя всегда хорошо, даже очень хорошо ко мне относился, но в последнее время его почти никогда и в стране-то не было… Он даже не появился на похоронах родителей.

«Он бы помог, если бы узнал. Не пришлось бы жить в общежитии и подрабатывать после учёбы», — мелькнула грустная непрошенная мысль. Впрочем, вероятно, всё решится ещё до его возвращения.

— Я не нуждаюсь в деньгах, — со смешком произнёс Эстей. — Мне нужен союзник, умный, добровольный и заинтересованный. Точнее, союзница. Уже несколько недель я тщательно слежу за молодыми особами, попавшими в… сложное положение. Никакие деньги не могут служить гарантом верности делу, а вот страх за свою жизнь — может. И надо же, какая удача: вы. Очаровательная. Юная. Оказавшаяся на грани, в полном тупике. Невинная. Именно то, что нужно, лада Котари.

Я невольно скривилась, вспомнив унизительный лекарский осмотр при поступлении в это отвратительное место.

— Вам… — я снова не сдержала лающий кашель, — вам нужна… любовница?

— Мне?! — он глухо расхохотался в голос. — Увольте, я не настолько безнадёжен, чтобы искать себе женщину на несколько вечеров столь экзотическим и затратным способом! Кроме того, — и без того говорящий приглушённо, Эстей ещё немного понизил голос, вынуждая меня вслушиваться в каждое его слово, — знаете ли вы, что в последнее время, благодаря активному вмешательству Её Величества, благородной и праведной верладе Илессе, обесчещенные девицы двух высших сословий могут обращаться в Этический суд за освидетельствованием? Если вы знаете виновника, если факт лишения невинности будет доказан, то негодяй будет обязан жениться на вас, лада Котари. Или заплатить внушительный штраф в том случае, если он уже связан узами брака. А в случае отказа от брака развратнику грозит тюремное заключение.