Владыка (СИ) - Криптонов Василий - Страница 37

Впрочем, инопланетянин и не думал волноваться. Он, очевидно, разрешил для себя все вопросы и сомнения, и теперь перешёл к пункту Б повестки настоящей встречи.

— Все остальные охотники мертвы?

— Не все. Но они сломлены, владыка! И мир лежит у твоих ног. Приди и возьми его.

— Я не думал, что это случится так скоро…

Фигасе — скоро! Ну да, десяти тысяч лет ведь не прошло. Впрочем, что я знаю о восприятии времени пришельцами. Может, для них наша тысяча лет — это как один день. Мужик только расслабился на орбите, только выбрал сериал на вечер, как вдруг ему — хренак! — Земля завоёвана, приходите, забирайте. Шок, понятное дело. Отрицание, торг, депрессия…

Впрочем, стадии принятия неизбежного у инопланетян тоже отличались от человеческих.

— Прекрасно, — заявил он. — Я завершу виток и приду. Какое самое важное место на Земле?

— Город Санкт-Петербург, — сказал Кощей. — Там главная битва и развернулась.

— Сильно пострадал город?

— Очень сильно. Однако дворцы остались целыми. Мы убивали охотников с осторожностью.

— Разумно. Будь там и жди меня. Я буду держать курс на твоё яйцо.

Спасибо тебе, Господи, что мне мужики никогда не говорили подобного. А то я бы… огорчился. Сильно.

— Я понял тебя, Владыка. — Кощей поклонился голограмме. — Дозволено ли мне будет забрать сердце?

— Сердце? — Владыка задумался. — Сердце… Посмотрим, Кощей. Посмотрим.

— Молю тебя, Владыка…

— Оставь, — обрубил голос. — Хватит пустых разговоров. Жди меня.

Голограмма погасла. Кощей опустил трубу и уставился на меня широко раскрытыми глазами. Я молча кивнул на выход. Кощей открыл было рот, но я сделал ему знак молчать. Нехрен! Болтун — находка для шпиона. А здесь, в яйце, нас подслушать — как два пальца об асфальт.

Вышли на улицу, закрыли вход в яйцо. Выдохнули.

— Интересно, сколько у него этот виток по времени? — спросил я.

— Не ведаю…

— Опять никто никто ничего не ведает. Бардак, блин! Ладно, будем считать, что времени у нас, как обычно, нет. Труби срочный сбор.

— Я⁈

— А кто — я? У тебя труба. Вот и давай.

Кощей посмотрел на меня, убедился, что не шучу. Поднял трубу и затрубил. Просто так, без слов. Но этого хватило. Через несколько минут на крыльцо высыпали все. И Неофит, и Земляна, и все домашние. Охотники — в полном облачении, с оружием, сна — ни в одном глазу. Вот это молодцы, вот это я понимаю готовность к операции!

— Началось, — сказал я. — Спокойно, без ахов и охов! Собираемся и идём. Сюда, — показал на яйцо. — Остальные — молитесь за нас. Терминатор — охраняй молящихся. Если вдруг что, рысью — в бомбоубежище.

Тихоныч, тётка Наталья, Данила и Груня принялись креститься и шептать молитвы. Терминатор передал Груне спящего младенца и потопал в сарай за карабином. Маруся сорвалась с крыльца, подбежала ко мне и накинула на шею шнурок. Я опустил взгляд, увидел небольшую иконку.

— Пусть у вас будет, — пролепетала Маруся. — Хранит вас!

— Спасибо, — кивнул я и спрятал образок под одежду. — Ну, братья и сёстры охотники? Чего стоим? Все в яйцо! Бегом — марш!

Свистнул, подзывая сокола. Записки подготовил заранее, оставалось только отправить Грамма к доверенным людям. Сокол взмыл в небо. Охотники тем временем грузились в яйцо.

Егор, Земляна, Захар, Неофит. Паук каким-то немыслимым образом растянул конечности, перекроил панцирь и тоже оказался в яйце. Следом за ним полез Разрушитель.

— Давай-давай, шевелись, — подбодрили его. — Да покучнее садитесь там! А то вдруг нам с хозяином места не хватит.

К открытому люку подошла Тварь. Придирчиво заглянула внутрь.

— Э-э-э, — сказал я.

— Что?

— Ну, как бы. Вообще-то, я не планировал тебя брать. В целях твоей же безопасности.

Глаза Твари негодующе сверкнули.

— Так я и думала! Каждый раз, всё веселье — без меня! Как в загробный мир, так он без меня, как в Полоцк тварей бить, так тоже без меня. А на мне — только и знает, что кошек драных катать. Будто я ему мерин извозчицкий… Тьфу, стыдобища! А ну, подвиньтесь! — Тварь разбежалась и запрыгнула в люк.

Из корабля послышались ойканье и ругань.

— Сами такие! — отрезала Тварь. — Я сказала, подвиньтесь! Расселись, как на свадьбе…

Маруся прыснула. Тихоныч покачал головой.

— Назад-то она уже не полезет.

— Не полезет, — согласился я. — Теперь уж её с места прямым попаданием снаряда не сдвинуть.

— И что ж делать-то?

— Ну, пусть остаётся. Некоторым особам женского пола проще дать, чем объяснять, почему не хочешь… Ладно, родные. Не скучайте тут.

Я полез в яйцо.

Общий сбор охотников был назначен в саду за Адмиралтейством. Места много, до дворцовой площади рукой подать. Дожидаясь, пока все соберутся, я вышел на набережную.

Нева стояла, скованная льдом. Я знал, что буквально в версте отсюда, там, где заканчивается парадный Петербург с его мраморными дворцами, во льду темнеют проруби — люди ходят на реку за водой. Простые люди, чернорабочие и ремесленники, конторские служащие и гарнизонные солдаты. Они представления не имеют о том, что будет здесь сегодня происходить. Спят крепким сном в своих домишках и ни о чём не догадываются. Быть может, лишь самых чутких в глубине души свербит — живут они как-то неправильно. С мироустройством что-то не то… И на самом деле, главная моя задача — сделать так, чтобы все эти люди проснулись утром как ни в чём не бывало. Чтобы хозяйки, вооружившись коромыслами, отправились к прорубям за водой. Принялись топить печи, готовить завтрак. Чтобы город ожил — как оживает каждый день. Чтобы на улицах и площадях закипела жизнь.

Меншиков дворец, где укрылись государыня со двором, стоял на противоположном берегу Невы, от Адмиралтейства отлично просматривался. Весьма внушительная постройка — толком, как я понял, никому не принадлежащая. После того, как какого-то мутного вельможу, первого владельца дворца, сослали куда-то к чёрту на рога, здание перешло к императорской казне. Но всерьёз брать его на баланс желания, очевидно, не было — огромный дворец почти не использовался. Время от времени там пытались что-то мутить, но инициативы быстро тухли.

Дворец стоял неосвещенным, да и в принципе не был похож на активно используемое жилое здание. Молодец Разумовский, договоренности соблюдает чётко. И технику безопасности тоже.

— Владимир! Вот ты где, — легок на помине, подошёл. — Почти все собрались.

— Да, знаю. Иду.

Перед тем, как уйти, я ещё раз оглянулся на Неву. Спите, граждане. Спите. Не всем же с инопланетянами воевать.

— Ну что, братья? Готовы?

Я обвёл взглядом охотников, собравшихся в адмиралтейском саду. Видел мелькающие в толпе знакомые лица. Все мои — Егор, Земляна, Захар, Неофит. Смоленские — Харисим, Иван, Ерёма. Сибирские — дружбаны Гравия. Питерские, полоцкие… Много их. А ещё больше — по российским городам и весям. Тех охотников, которые, объединившись с нами, будут подпитывать наши силы.

Охотники нестройно отозвались, что ясен пень, готовы, хотя на самом деле ответ мне не требовался. Готовность своей армии к решающей битве я чувствовал. И чувствовал, что страха у людей нет. Здесь — не загробное царство, мёртвое от сотворения времён. Здесь — их родная живая земля. И стоять за неё они будут до последнего вздоха. Супостата намерены изгнать, чего бы им это ни стоило.

В дальних рядах замер взвод собранных Ползуновым Разрушителей. Стиснули в стальных лапах карабины пауки.

— Понял, — кивнул я. — Ну, стало быть, ждите…

И тут на открытом месте появился человек. Он был, разумеется, в зимней одежде, но даже так прекрасно считывалось, что мужик натренирован до охренения. Само лицо его казалось мускулистым.

Это лицо смотрело на меня. А я чувствовал идущие от мужика такие волны силы, что дух захватывало. Вот уж не думал, что ещё когда-нибудь испытаю такое…

— Ты Владимир?

Голос мужика звучал придавленно, сипло, однако шансов его не услышать не было. Мне казалось, что захоти он — и государыня услышит, где бы ни была.