Мерцание (СИ) - "Мастер_Угвей" - Страница 6

И вот так, рискнув покинуть магазин урода и отправившись за один очень приметным стариком, я и оказался в качестве помощника этого безумного учёного, проводящего эксперименты над гигантской, и в то же время довольно миленькой ящеркой. Всё ещё непонятной мне, человеку не знакомому с ходом местной эволюции, но всё равно кажущийся чем-то понятным. В отличие от человекоподобных кротов или летучих мышей, населявших отдалённые углы Зауна.

Откинув голову и оперевшись на гладкую сиреневую чешую Рио, самой странной рептилии, что только видел в обеих своих жизнях, я выдохнул и взглянул на потолок, разукрашенный сияющими пурпурными цветами, которых мне требовалось собрать ещё целую кучу.

Синджед верил, что сможет с их помощью сделать какое-то чудо, а я пока что не планировал ему перечить. Можно немного передохнуть, чтобы очистить голову от неприятных воспоминаний и тяжёлых мыслей, которые могут лишь помешать сфокусироваться на задании. Тело с разумом в любом случае действовали скорее на автомате, обдумывая лишь самые базовые детали для выживания, порой отвлекаясь на вещи вроде вспоминания моих уже потерянных родственников и друзей. Лишь порой, так как остальное время имелись более важные задачи вроде удовлетворения заданий наставника.

А их надо бы выполнить, так как я поклялся себе не возвращаться в ту бездну под названием Заун, пока не добьюсь хоть чего-то значимого. Ведь когда нет ничего в карманах или за плечами, приходится полагаться только на собственные разум и волю двигаться вперёд, несмотря ни на что.

— Кхр-кхр-кхр, — звуки, издаваемые рептилией, нельзя было сравнить с хоть какими-то аналогами домашних животных, однако они всё равно казались невероятно милыми. А уж в сочетании с доброй мордахой и огромными глазами, ящерка могла заставить улыбаться даже меня.

Усмехнувшись, я начал гладить чудо биологии, что сейчас лишь сильнее окутывало и «обнимало» меня. Ладно, ты права Рио — работа работой, но отдых тоже не помешает. Хотя бы минуту, но мне нужно хотя бы выдохнуть, чтобы не потеряться в поворотах судьбы, безумно резко начавшей движение и почему-то не думающей останавливаться. Хотя бы мгновение…

Глава 4. Жестокость природы

— Подай мне пинцет. Виктор, — спокойно произнёс мой наставник, протягивая ко мне правую руку, облачённую в кожаную перчатку. — Сейчас я расскажу тебе про один из секретов, открытых мной, стоило только опуститься в Заун и исследовать нечто, сокрытое под толщей серой земли Нижнего города. Как и почти всё, чем богата твоя родина, у неё самое ценное спрятано от лишних глаз под толщей грязи, копоти и костей. Однако несмотря на весь свой непримечательный вид, достояние Зауна скрывает невероятный потенциал.

Я быстро передал нужный инструмент, после чего старый учёный слегка наклонился, прикрыв своей спиной рабочий стол, а затем сделал ровно одно ловкое движение рукой. Через несколько секунд он расправился, подняв пинцет прямо перед своим лицом, прикрытыми защитными маской и очками, и начал рассматривать крошечный пестик одного специфического растения.

У меня тоже имелись такие же средства, не мешающие смотреть и позволяющие разглядеть пурпурный кусочек цветка, вроде бы пестик, даже сейчас продолжавший испускать едва заметное свечение. Синджед рассматривал его ещё несколько секунд, после чего аккуратно положил образец в пустую стеклянную склянку. Рядом с ней расположилась другая банка, но уже с теми образцами, что были засушены.

Этот образец оказался удивительно большим для своего вида и испускал чересчур яркое сияние, а потому являлся хорошим образцом для дальнейших исследований. Вот только это была практически формальность, так как требовалось поработать с уже подготовленными образцами и привести их в нужный вид для следующих исследований:

— Теперь подай нож со ступой, и приготовь сито — цветок уже достаточно высушен, чтобы пытаться получить его экстракт и начать новую часть моих опытов, — тихо проговорил мой учитель, после чего аккуратно открыл банку с иссушёнными образцами, утратившими любую влагу, и начал потихоньку рассматривать, порой поддёргивая пинцетом и оценивая качество. В его действиях не было и капли сомнений, лишь простейшая уверенность в каждом своём движении и мысли.

Пусть я был с этим алхимиком совсем недолго, но уже успел удостовериться в его квалификации и даже высоко оценил его упорство. Работая практически в грязи, где отсутствовала и десятая часть нужных инструментов, он мастерством возмещал отсутствие оборудования.

Хотя бы тот факт, что он сам изобрёл местную версию «крио-ящика», созданную из брошенных металлических контейнеров, кусков шерсти в качестве материала для сохранения тепла и смеси нитрата аммония с водой, давшей искусственную прохладу, доказывал его превосходное образование, так как сам бы я, даже обладая нужными знаниями, не сразу бы дошёл до такого.

Но самое приятно, что у него не было привычки многих старых профессоров, любящих проводить все действия в тишине — Синджед любил говорить и наставлять других, а потому не упускал ни единой возможности передать мне хотя бы каплю собственных знаний:

— …Это растение имеет множество сложных наименований в академических книгах Пилтовера, однако народ Нижнего города выдал ему куда более простое, но в то же время глубокое прозвище. Его назвали Мерцающим цветком, из-за его биолюминесцентных особенностей, позволявших в темноте испускает мягкий свет, также мигающий при выпуске пыльцы, — взяв переданные мной инструменты и удостоверившись в готовности ингредиентов, ответил учёный. — Согласно общепринятой теории, этот механизм появился в результате одной случайной мутации, что предрекла результат естественного отбора — в лишённых солнца подземных туннелях и тёмных трущобах Зауна подобный механизм служит исключительно для того, чтобы их находили, поедали и тем самым давали возможность появиться новому поколению.

Перебрав пинцетом часть цветков в другую каменную чашу, учёный начал тонко разрезать образцы пестиков, после чего взял ступу и приступил к превращению их в кучу мелкой пыли. С ней любые реакции проводить куда проще, не говоря уже про возможность затем работать со всей слитой конденсированной жидкостью, что сейчас пурпуром сияла в банках напротив.

— …Одна случайность и желание вырвать жизнь любой ценой, стали причиной появления чего-то столь прекрасного и запоминающего — на этом принципе строится весь мир вокруг нас, — не прерываясь, продолжал говорить алхимик, в чьём голосе с каждым новым предложением появлялось всё больше энтузиазма. — И пусть многие из моих коллег пытались романтизировать природу, дописывая её качества, кои сами так сильно жаждали найти, но я всегда принимал её такой, какая она есть — суровая, не знающая жалости и основанная на бесконечных попытках прожить хоть немного дольше и поглотить всех вокруг себя, чтобы стать единственным королём в своей среде. Баланс дикого мира существует исключительно потому, что разные организмы также приспособляются к действиям сверх-убийцы и в конце концов находят способ сбросить с вершины даже его. И человек на фоне планеты является лишь одной любопытной мутацией, которой только предстоит доказать свою жизнеспособность. Наша роль, Виктор, в том, чтобы доказать это и выйти за границы допустимого, установленных жадной до баланса природой.

Синджед начал перекладывать пестик с тычинками в особую стеклянную склянку, параллельно продолжая моё обучение. Я же не смотрел на учёного с какой-то предвзятостью, и держал максимально серьёзное лицо. Пусть некоторые механизмы устройства эволюции с генами мне, вероятно, известны лучше, но не менее важна сама подача материала и отношения моего учителя, от действий которого зависела вся мой жизнь. Да и подобный труд позволял мозгу параллельно обдумывать совсем другие вопросы.

Сейчас я всё ещё пребывал в режиме долговременного планирования, отчего мыслил не только лишь о том, как бы прожить подольше и сделать так, чтобы моё существование не стало совсем жалкой вещью. Теперь меня также потихоньку начинали поедать такие важные вопросы как: «а что вообще произошло со мной?», «что за огромный мир меня окружает?» и «нет ли возможности с помощью ещё одной капли сделать мне нормальную ногу»?