Бойтесь своих желаний (СИ) - "Филантроп" - Страница 54

Врач из больницы, смотревший на меня с жалостью…

Мне не хватило ума понять…

— Прости… Прошептала она в тишину… Извиняясь не перед ними — а теперь собой. Той девчонкой, что думала — Успею все наверстать потом…

Жизнь как рваное платье…

Она не услышала, как монитор запищал о её смерти. Не почувствовала, как разжалась рука, выпуская на пол фотографию — ту самую, где она в двадцать лет, с длинными волосами и дерзкими глазами.

* * *

Следующий день был самым странным в моей карьере, разумеется после Наталиэль…

Они приехали на рассвете.

Белые машины с красными крестами, вот только вывалились оттуда — вооруженные до зубов, экипированные бойцы.

Охраняемая как зеница ока, в центре группы шла она — девушка с бумажными крыльями за спиной.

— Кто это? Прошептал, наблюдал как они бесцеремонно вторгаются в здание.

— Палач с добрым лицом. Кошка выражала недовольство. — Ангел медицины, именуемый — Парацельс. Лечит тела, чтобы души гнили подольше…

— И что это значит? Она пришла по мою душу?

— Не знаю… Но она точно в курсе о нашем присутствии. Можешь не переживать, нам хватит сил чтобы противостоять тем, кто покусится на нашу свободу. Успокоила Наталиэль…

Правда, я не до конца понял, что она имеет в виду…

Вооруженные охранники проверили все этажи, осмотрели с ног до головы персонал, даже в трусы залезли… и поняв, что угрозы нет — девушку ангела допустили к работе.

— В каких вы отношениях? Спросил я Наталиэль.

— У нас разные пути. Он избавляет от страданий физических, а я от душевных. Можно продлить жизнь человеку, но, если он несчастен — долгая жизнь обернется наказанием. Справедливо…

Девушка прошла мимо меня, мы глазами встретились, и она на миг удивилась, но виду не подала…

Её крылья шелестели…

В седьмой палате бабушка умирала от сепсиса и пролежней.

Элизабет остановилась, пальцы коснулись гниющей кожи и плоть начала регенерировать, как в ускоренной съемке. Раны затягивались, кости выпрямлялись и даже седые волосы почернели…

— Что вы делаете!? Старушка проснулась, вскрикнув от ужаса…

Тело было молодым, но глаза остались старыми — мутными, полными боли.

— Омоложение тканей. Ответил приветливый девичий голос.

Женщина зарыдала.

Новые руки дрожали, обнимая сморщенную черно-белую фотографию умершего мужа…

— Я не просила этого… Я хотела уйти… Тем же вечером старушка выбросилась из окна…

Вновь молодое тело разбилось о асфальт…

Убирая кровавые осколки, я почувствовал к ней неприязнь…

— Она путает жизнь с существованием… Поддакнула кошка.

* * *

От лица ангела медицины.

После теракта устроенном Вельзевулом воздух в офисе загустел от паранойи. Правительство ломало голову — как эффективно противостоять тому, кто по своему хотению может занять любое удобное свободное тело и творить бесчинства?

В таком случае можно подозревать в терроризме каждого жителя страны.

Если одна половина граждан будет сидеть в тюрьме, а вторая половина их охранять, то хорошее государство не построишь…

Образец спокойствия — Парацельс, бурлил в груди и требовал увеличить силы.

Его крылья превратились в шприцы и впивались в мою спину, требуя действий. Майор Звягин, наш “проводник” во власти, хрипел в трубку при разговоре с начальством и произнес две фразы — Одобрено, но под колпаком!

Больницы превратились в конвейеры.

Я шла по палатам, а за спиной — вооруженная до зубов свита в бронежилетах. Одно касание к смертельно больным и кости срастались, опухоли рассыпались в прах, морщины расправлялись.

— Люди в сорок лет должны выглядеть на двадцать пять! Их старость — позор человечества. Грязь, лень и стресс тому виной! Сетовал Парацельс…

Для протокола вкалывали физраствор.

Ложь капала из документов про — Прорыв в генной инженерии! Народ глотал таблетки плацебо, а я, замаскировавшись заботливой медсестрой — собирала их травмы как налоги.

Чем сильнее хворь — тем ярче загоралась божественная искра.

Хосписы стали самым эффективным способом развить божественность. Жизни на исходе, но еще подвержены лечению.

Даже бабушка с раком легких через час бегает подростком.

Они плачут, благодарят и не верят своему счастью, ну почти все…

Некоторые хотели уйти из жизни…

— Не обращай внимания, ты увеличила им срок отыскать в жизни что-то хорошее. Отвечал Парацельс. Я не возражала, хотя напрашивался вопрос — А что если счастья человек не найдет?

Сегодня я увидела его…

Мужчина в потёртом свитере, с глазами — как провалы в ад. За его спиной мерцали пепельные крылья, обугленные по краям.

— Наталиэль, ангел, который лечит души, вместо залатывания тел.

Носитель ангела встретил мой взгляд и в миг я ощутила…

Не боль, не страх…

Пустоту.

Как будто он выпил море страданий…

Я сделала вид — что не заметила… Его крылья коснулись моих, когда я проходила мимо…

Теперь я знаю — ангелы ходят среди нас.

И некоторые из них… опаснее демонов.

Глава 21

— В чём сила брат? Спросил как-то Федька-философ, разминая синяк после драки.

— А сила — в самой силе, брат… Ответил я, выплевывая зуб.

Всё до безобразия просто, не нужно по кругу изобретать велосипед, когда его можно в легкую спиздить.

Сильный — тот, кто не ищет оправданий, а просто делает.

Хочешь есть — воруй.

Хочешь бухать — гни руку на девяносто градусов у метро.

Хочешь умереть — не затягивай и режь вены.

А слабый? — Слабый вечно стонет и жалуется.

То ему дождь холодный, то люди злые…

Жизнь несправедлива.

Пока он плачет — сильный забирает лишний кусок хлеба.

Но есть загвоздка.

Сила — как водка в баклажке. Кончится — и ты уже не человек, а пустая тара. Любой ветерок подхватит тебя и как ошметок газеты — транспортирует к помойке. Там и будешь лежать, пока дождь в кашу не размочит.

Милости прошу к нашему шалашу.

На изломе то сразу видно, кто — что — из себя представляет…

Вот Петрович всю жизнь работал грузчиком и надорвал спину ради мечты начальника о яхте.

Пальцы Людки-пианистки иногда сжимаются в воздухе — играя на инструменте, но чаще всего просто гребут объедки. А что касательно меня… Мой излом — ровная трещина посреди лба.

Как будто Господь ударил линейкой, пригрозив — Не высовывайся!

У каждого человека есть жизненная программа — необходимый лимит сил, отмеренный Господом.

Представь: ты — заводная игрушка.

Завел пружину — бежишь, кончился заряд — падаешь. Поэты и музыканты склонны умирать молодыми, потому что испепеляют силы в творчестве.

Если бы продолжали жить, то черпали бы вдохновение со дна и опозорились в старости.

Падла! Как я порой мысли излагаю! Аж гордость берет! Особенно между третьей и четвертой рюмкой…

Как выяснилось — моё время еще не прошло…

* * *

Слышу шелест крыльев…

— Это ангел или летучая мышь? Я сейчас точно трезвый?

— Я ангел свободы Микаэль. Представилась высшая сущность…

— Докажи! Закричал на весь подвал.

Вскочил с труб, припекающих спину даже через толстую куртку.

Передо мной висел туман. Он был прозрачнее воздуха, но всё рябило в глазах и чувствовалось присутствие.

— Зачем ты пришел ко мне? Голос звучал как рев двигателя с миллионным пробегом.

— Жажда свободы в тебе сильнее, чем страх исчезнуть. Сказало существо и добавило — Хочешь стать голосом тех, кто забыл — как кричать? Какое необычное и невнятное предложение для трезвого человека.