Бойтесь своих желаний (СИ) - "Филантроп" - Страница 44

Даже мне страшно…

Глава 16

В определенный период жизни, каждый человек, оказавшийся на дне, пытается понять — а как он сюда угодил?

В чем закономерность именно моей истории?

Чем я хуже других?

Где тот первый из множества поворотов в жизни, с которого началось крушение вниз?

Я бомж…

Моё убежище — подвал жилого дома. Каждую ночь, под покровом темноты, я отгибаю решетку и пробираюсь внутрь.

Жильцы спят, не подозревая, что под ногами за слоем бетона живет человек.

Если прочухают — вызовут ментов и слесарей, меня изобьют, а вход заварят. Но я не злюсь на людей, наоборот — понимаю их страх.

Вдруг сдохну и начну вонять на весь подвал?

Или усну пьяным с бычком в зубах и подожгу стекловату на трубах?

Вы уж не обижайтесь на меня добрые жители четырехэтажки, я просто бомж и жизнь веду соответствующую…

А что за жизнь?

Проснулся с бодуна — если повезло накануне выпить. Борешься с тошнотой и сетуешь на то — что вчера выжрал все до последней капли, не оставив на опохмел…

Ничему жизнь не учит…

Нет ничего более мерзкого и безнадежного, чем вывалиться из уютного небытия в очередной день…

Во сне хорошо — там не правят короли и раб не чувствует своих цепей.

Там время течет как вода на теплотрассе, унося с собой все боли и обиды.

Сон — это мир, где существует истинное равноправие.

А наяву что?

В печени колет, изжога мучает, подгнившие ребра ноют, резь в желудке не дает согнуться, но самое ужасное — от всего вокруг тошнит, даже с закрытыми глазами.

Тут не в организме дело — обыкновенная черная ледяная тоска парализует желания…

Ощущаешь себя ходячим мертвецом — вместо крови трупная жидкость, кожа — как старая изношенная одежда.

Зачем я здесь? Почему не уйду? А куда мне идти…

Подвал мой последний приют…

Простите — что я здесь, простите — что я вообще есть…

Иногда думаю — смерть будет милосердной, но она кажется, нарочно, обходит меня стороной.

Так и живу — между сном и явью, между жизнью и смертью…

Почему в жизни все так трудно, сложно и неприветливо?

Почему нельзя просто протянуть руку, и взять к примеру — стакан водки?

Главная несправедливость в жизни заключается в том — что чтобы получить желаемое, сначала нужно перейти к действию.

Всегда есть цена и усилие.

Каждый день начинается со свидания с мусорными баками в поисках “почти новых” вещей.

Я еще не растерял силу в руках и могу посадить здоровье конкуренту.

Так что свою “экономическую зону” отстою.

Капаюсь в мусоре и натыкаюсь на очередную несправедливость… Люди, ну зачем вы выбрасываете окурки в паркет с влажными объедками, как нам потом этот мякиш курить?

Несешь на рынок найденные “драгоценности” — старую обувь, полуразвалившийся чайник, потрепанный свитер. Меняешь на то — что горит и пьешь.

Бомж не перестает быть человеком, а человек существо социальное — поэтому иногда встречаюсь с друзьями.

Пьем вместе, много говорим, правда — туповатые мы откровенно и разговоры у нас приземленные. А что вы хотели? Образ жизни развитию не способствует…

Друзей много и у каждого богатая предыстория, которой он заебывает слушателей по сотому кругу.

Просто нового сказать нечего, бомжи могут спекулировать только прошлым.

Это единственный период, когда у большинства людей было что-то хорошее в жизни.

Не хочешь рыться в мусорных баках? — Можно милостыню клянчить.

В долг просить бесполезно — таким, как мы, только Господь Бог дает в долг — дней на земле и то — ненадолго.

Печень уже подкрадывается к тазу…

Милостыня — дело хитрое…

Утром люди на нелюбимую работу спешат, и вид праздного алкаша только настроение испортит, а не жалость спровоцирует.

Успешный бомж обязан быть эмпатичным — чувствовать эмоции, разбираться в физиогномике.

Выберешь неправильного человека и порой так матом обнесут, что трясешься и в себя целый день прийти не можешь.

Иногда я смотрю на их лица — усталые, злые, равнодушные. И думаю: а чем я хуже? Они тоже бегут, как белки в колесе, только клетка побольше…

У магазина кучкуюся такие же, как ты — алкаши-бомжи. Конкуренция страшная…

Если у метро встать — можно пиздюлей получить от стражей правопорядка. Там свои “сотрудники”.

Утром быковатого вида люди рассаживают инвалидов и бабушек. Те гребут деньги лопатой — на операцию матери или еще куда…

Вечером их работодатель уносит, забирая добрые девяносто процентов…

Если утаишь что-то — убьют и никто не хватится. Весь город на такие зоны поделен.

Честно работать бомжу невозможно. Даже на разгрузку не возьмут. Вид, запах и возможность спереть что-то — не самое лучшее резюме.

Иногда смотрю на облака и думаю — а есть ли там наблюдатель? Или на небе пусто как в моей бутылке?

Вымирает наш вид… Словно аисты уносят и в капусте прячут.

Сегодня удачный день. Солнце светит тепло и ярко. Прислонился спиной к теплой стене кирпичного дома, выпил, закусил гнилым помидором и засмолил сигареткой…

Глаза слегка приоткрыты, камень спину греет.

Правильно говорят — лето лучший друг бездомного.

В такие моменты невольно окунаешься в картины детства…

Мама и папа живые, теплая родная рука обнимает плечи и больше ничего в жизни не хочется. Уютно, любовь столовыми ложками поглощаешь, атмосфера юношеской свежести бодрит и впереди коридоры твоих будущих жизней.

Заверни в один — в офисе всю жизнь проработаешь. С одной стороны — скучно и жалко на такое жизнь тратить, но кому-то нравится…

Повернешь в другую — и ты пахарь на заводе. По выходным выпиваешь, зато жена и дети есть.

Как я умудрился забрести туда — где сейчас?

Вот тут нужно сделать усилие над собой и открыть глаза… Иначе заплачешь и подхватишь невообразимой силы депрессию… а там и сдохнуть недалеко…

Наверное, всё в своем роде становятся неудачниками, ведь мало кто в разной степени и по разным причинам получает от жизни желаемое.

Как говорил один обеспеченный человек — я такой же бомж, как и ты.

Свои трусы ближе к жопе…

Мой грех в том — что пованиваю, но никого нюхать себя не заставляю. Это смрад распавшихся надежд, кислота непрожитых дней.

— Ты воняешь поражением. Шепчет ветер, когда я бреду мимо витрин с манекенами в чистых рубашках.

Они смотрят сквозь стекло пустыми глазами, и я вдруг понимаю: мы не так сильно отличаемся… Бездушные, пустые внутри, только пахнут они дорогими духами, а не мертвой кошкой…

Наступила эпоха гадства.

Хотел бы знать, сколько она продлится и чем закончится. — Почему даже святые становятся палачами и поворачиваются гадкой стороной? Спрашиваю лужицу с бензиновым отблеском…

Все счастливые люди счастливы по-разному, а несчастные несчастны одинаково.

Человек должен жить среди людей, даже если он бомж.

Мои друзья — зеркала с трещинами. Один вонючее и любимее другого.

Вот этого обманом выписали из квартиры, другую выгнали из дома повзрослевшие дети, а этот с детства детдомовский и потерянный по жизни.

Следующий залетел по дури на зону и вышел из тюрьмы никому не нужным.

Этот был знатный разбойник в хорошем смысле — рубаха парень, но спился и опустился…

Среди нас есть и люди высокого полета, к примеру — кандидат наук Сережа.

Когда он говорит о квартовой физике, в глазах бухого профессора вспыхивают звезды, но потом добавляет — Знания — это проклятье, чем больше понимаешь мир, тем яснее осознаешь себя мусором во вселенной.

А Петрович, бывший зэк, хранит в кармане фото дочки. — Она врачом стала. Говорит друзьям — что папа умер. Лучше бы не скрывала правду и отвечала, что я живу на помойке её стыда…

Я сам в прошлом успешный бизнесмен, что брал от жизни максимум… Но объединяет нас другое…

Мы все просто ненужные части какого-то огромного механизма. Шестеренки, которые забыли смазать и выбросили в ржавую кучу.