Покоривший СТЕНУ: Левиафаны (СИ) - Мантикор Артемис - Страница 8

Рейн хлопнул меня по плечу.

— Дендроморфы — лучшие гребцы, — с гордостью сказал он. — Это я их нанял в команду.

Я ошарашенно посмотрел на него.

— Что, в памяти ничего не всплывает? — посочувствовал Рейн. — Я тоже удивлялся, когда попал под шепчущую рыбу. Но они классные ребята, привыкнешь.

Объяснять какую роль они играли в моей памяти я не стал, незачем. Менее дико всё это от того не выглядело. Правда, я их помнил некродендроидами, а здесь — будто сильно обезображенные жуткие люди.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Манри, — представил Рейн главного из них.

— Нее… К. Добру… Это. — произнесло существо скрипучим голосом, делая большие паузы между словами.

— Вот-вот! Где остальные твои сородичи?

— На… другой… шлюпке…

— А есть ещё? — удивился я.

— Да, но остальные не такие общительные, — отмахнулся Рейн.

Другие мужчины из команды, включая самого Рейна, тоже уселись за вёсла.

Я внимательно осмотрел лица Хантера, Кота, Келя, Альренца и других. Нашёл среди матросов Рейдала. Тот, если не вдаваться в подробности, внешне был ближе к людям и черт дендроидов у него не наблюдалось.

Хм, я всё ещё рассуждал так, как если бы иллюзия со Стеной была реальностью. Но если это иллюзия, то почему именно такие мысли кажутся привычными и правильными? Насколько глубоко в голове может копаться эта шепчущая рыба?

Я хотел присоединиться к остальным, но был остановлен капитаном.

— Погоди, Артур, тебе сейчас лучше не перенапрягаться понапрасну. Да и… есть разговор, пока рядом нет лишних ушей.

— У нас есть секреты от остальных? — удивился я.

— Конечно, — усмехнулся капитан. — Всё же ты мой преемник. Сейчас только, выплывем чуть подальше.

Шепчущее море в штиль оказалось удивительно прозрачным. Не удивительно что некоторые виды рыб всплывают поохотиться на поверхность. Логика хотела согласиться с Чайкой, что лучше бы наоборот затаиться поближе к одному из айсбергов. Но я предпочёл довериться капитану.

И был прав. Вскоре мы стали свидетелями того, как из воды выскочил огромный угорь, который проглотил льдину метров десять в ширину, вместе с находившимися на ней пингвинами. После чего снова нырнул в воду, и мы ещё долго наблюдали идущее следом за ним червеподобное чешучатое тело.

Заиграла колёсная лира. Длинноволосый старик сидел на носу корабля. Поверх старого, затасканного, но чистого и опрятного чёрного кителя была накинута пушистая шуба.

Седые, слегка вьющиеся кудри свисали по чёрной ткани, которая была едва ли не длинней высокого капитана.

Я на миг остановился, очарованный игрой на своей любимой колёсной лире. Правой рукой он крутил то вперёд, то назад рычаг на инструменте, а левой переключал клавиши. Худыми, но сильными жилистыми руками с длинными пальцами.

— Ты звал, капитан?

Он продолжил играть тоскливую, но торжественную мелодию и даже не обернулся. Но произнёс:

— Недобрые вести у меня, ученик. Чудо, что нам удалось вернуть тебя, когда ты упал за борт, не было бесплатным. Иначе беда была бы совсем большой. Остальные ещё не готовы…

— К чему?

— Вчера, когда мы выловили тебя… честно говоря, шансов у тебя не было. Я обращался к Госпоже нашей Сехмет. Обращался её истинным именем…

— И? — не понял я к чему он клонит.

— И она согласилась. Когда тебя выловили, я видел рядом чёрную рыбу. Ты помнишь, что это значит?.. Нет… Я не доживу до великого архипелага. И вести судно обратно в Кергелен придётся тебе.

— Мне? — удивился я.

— Больше некому.

— Постой… ты что, обменял свою жизнь на мою? — понял я.

— Да, Артур. Я учил тебя, как своего преемника тридцать лет, с тех пор как ты попал на моё судно сиротой в порту Великограда. Я рассказал тебе всё, что ведал. Мне восемьдесят три года… я уже пожил своё. А у тебя ещё всё впереди. Вернёшься на Кергелен сказочным богачом!

— Но я ничего не помню! Даже твоего имени!

— Мозг человека так устроен, Артур, что он всегда будет стремиться заполнить белые пятна. Скоро твоя память начнёт возвращаться.

— Значит, это не навсегда?

— Конечно нет, — усмехнулся он. — Память однажды выстроится в нужном порядке. Но эту свою историю, созданную рыбой, ты не забудешь. Это теперь навсегда с тобой. У некоторых, говорят, даже великие силы появлялись после встречи с шепчущей. Но большинство, конечно, сходят с ума…

— Зачем мы вообще сюда плыли? Прости, я ничего не понимаю.

— Нужно время, Артур. Только боюсь, у меня его осталось немного. Штиль в это время года не к добру. Здесь почти всегда вьюга. Тут больше думаешь как бы на такой скорости не встретиться с плавучей льдиной… В любом случае, чёрную рыбу видят лишь раз в жизни. Так что придётся мне сделать тебя своим приемником раньше, чем я бы хотел…

— Я не знаю куда плыть и что делать… но если так говоришь, пусть так и будет.

— Знаешь, может это и к лучшему, что тот кракен тебя сбросил вниз и ты пообщался с рыбой. Обойдёмся тогда без слезливых сцен. «Смотритель» твой, как только Скорбящая придёт за мной. Помни истинное имя хозяйки нашей, но не поминай всуе… чти кодекс… Не знаю что ещё сказать. Заботься о корабле. Решишь продать — найди хорошего человека.

— Когда это случится?

Музыка стала тише. Капитан чуть обернулся, чтобы окинуть меня долгим тяжёлым взглядом.

В уголках глаз старика блестели слёзы. Они совсем не подходили его суровому, покрытому морщинами и шрамами лицу прошедшего через многое бывалого капитана.

— Я не знаю, мой мальчик. Никто не знает, кроме самой матушки-погибели. Но это случится скоро. Очень скоро. Я благодарен владычице Сехмет за шанс попрощаться. Помни её истинное имя, и да убоится его всяк неверующий.

Затем он прекратил играть, чтобы осенить себя треугольником в круге.

Символ Смерти и дочерей её — вспомнил я.

И немного воспрял духом. Память действительно возвращалась, как он и говорил.

Чуть в стороне послышался плеск. Старик настороженно обернулся:

— Пятнистые карпы! — воскликнул он, после чего встал и отложил инструмент в сторону.

Я посмотрел влево, на девять часов от носа корабля и увидел стайку бело-рыже-чёрных пятнистых рыб.

Рыбы было довольно много, в среднем размерами от ладони до локтя. К тому же чешуя рыбы будто слегка светилась и блестела в последних лучах закатного солнца. Хотя оно здесь в принципе никогда не давало сильно много света.

Мрачная атмосфера заиграла лёгким привкусом надежды.

— Добрый знак. Значит, всё случится так, как я и задумал, — произнёс Капитан. — Я уже сказал нашему доку приготовить бумаги о передаче прав на судно. Осталось только нам с тобой подписать. Нужно это сделать до того, как меня заберёт море, иначе потом… бумажная волокита. Чёртовы бюрократы! В общем, сходи к доку, пусть она приготовит всё необходимое.

— Она?

Старик тяжело вздохнул.

— Твоя названная сестра, — пояснил он. — Альма. Наш судовой лекарь. Ты забыл даже ту, с кем бок о бок рос с одиннадцати лет?..

— Память уже восстанавливается, Капитан.

— Это хорошо. Тогда быть может, и вспомнишь моё имя до того как подпишешь накладные на судно… о, ты смотри! — на суровом лице старика появилась улыбка. — Ветер! Попутный ветер!!

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Старик, который ещё недавно выглядел осунувшимся и бледным, на глазах наливался силой и жаждой жизни, какие есть не у каждого юнца.

Послышался звон колокола, призывающий команду на палубу.

К заходу солнца над «Смотрителем» опустились малые паруса, выкрашенные в чёрный.

Выходит, это всё теперь — моё?..

В сердце просыпалось что-то вроде гордости. Жаль, что моя память так медленно восстанавливается. Наверняка старик был мне вместо отца с такой историей и в будущем, когда я верну свою память, буду сильно сожалеть о том, что не провёл последнее время с ним как подобает.