ЯД твоего поцелуя (СИ) - Фад Диана - Страница 26

— Благодарю, — чувствую, как в глазах закипают слезы, и отвожу взгляд от зеркала. Там чужая мне девушка, красивая, изящная, но придется привыкнуть. Теперь я другая, прежней Валерии больше нет.

Хирург уходит, уступая место медсестре, которая обрабатывает мои швы, втирает мазь в спину, что ускорит заживление рубцов. Завтра меня выписывают, и я очень сильно боюсь выходить из клиники. Был бы рядом Илья, я перенесла все спокойнее, но его нет. Он мне даже не звонил все это время.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я его могу понять, он сделал свое дело и теперь старается забыть обо всем. А мне именно эти воспоминания про тайгу, домик Афанасия, снег стали очень ценными. Поменялась ли я не только внешне, но и внутренне? Конечно. Теперь я и сама чувствую, что стала совсем другой, более уравновешенной, даже циничной. Думала, что буду не доверять людям, а оказалось наоборот. Вокруг меня столько хороших людей было последнее время, что я стала разбираться в них, верить, но не как раньше, словно слепая. Теперь я видела, как человек ко мне относится, что ему от меня нужно.

Мир неожиданно разделился на плохих и хороших людей, а не как раньше, все добрые, умные и меня любят. Сейчас никто не любил, но и ненависти не было. Ко мне относились просто как к хорошему человеку, а не как к Княжиной, принцессе и папиной дочке, которая без денег ничего не стоит.

И вот моя легенда готова, я держу в руках новые документы. В целом моя жизнь похожа на старую, кроме одного, я все решаю сама. И да, я снова папина дочь, только сделали из принцессы королеву. По легенде отец трагически погиб, мать еще раньше от болезни, а я владею огромным состоянием и развлекательными заведениями в городе Сочи. Если кто и будет проверять, то умные хакеры оформили все так, что не подкопаться. Любая информация обо мне есть в сети, даже детские фотографии загружены. Конечно, все это липа, но на какое-то время хватит. Счет в банке у меня приличный, особняк в Москве, три машины. На все денег, естественно, не хватило, но по документам везде хозяйка я. Как все это провернули старики-друзья Афанасия, я просто не представляю. Да и не вникала в это.

Также не вникала в работу стилистов, когда меня на пару недель привезли в дом около моря. Там из меня делали суперженщину, учили, как ходить, сидеть, говорить. Каждый вечер я подходила к зеркалу, что отражало меня в полный рост, и смотрела на себя. Я не узнавала эту женщину в отражении, я боялась ее. Во мне изменилось все, даже взгляд стал другим, более уверенным, чуть стервозным. От мягкости Валерии не осталось ничего.

В тот день, когда я прилетела в Москву и вышла из аэропорта Шереметьево, на меня буквально нахлынули воспоминания об отце, Быстрицком, сестре. Я попросила водителя, что меня встречал, проехать мимо нашего с Даном дома, и этот самый дом, что подарил мне на свадьбу папа, оказался чужим. Я даже испугалась этих изменений. Дом, который я обустраивала под свой вкус, там каждая ваза, каждая ложка носила отпечаток прежней Валерии. Теперь это был просто дом, чужой дом.

На встречу с Быстрицким я собиралась с особой тщательностью. Вспоминала, какие женщины нравились Даниилу, теперь я понимала, как далеко была от его идеала. Представляю, как тяжело ему было играть любовь ко мне, как противно. Какая же я была наивная и слепо любила. Таких только и нужно наказывать, учить жизни, но не убивать.

Боялась ли я встречи с бывшим мужем? О да. Мне казалось, что я тут же выдам себя, брошусь на него с кулаками или начну кричать, обвинять во всем. Я думала, что Быстрицкий сразу узнает меня, начнёт смеяться, а потом задушит на глазах у всех. И когда я входила в помещение клуба, который сама же и подарила мужу, мое сердце билось так сильно и быстро, что было больно. Руки стали ледяными, и когда Быстрицкий коснулся своими губами моих пальчиков, мне показалось, что я обожглась. Едва сдержалась, чтобы не отдернуть руку.

Я убеждала и успокаивала себя тем, что Даниил не может меня узнать никак. У меня другое лицо, тело, одежда, даже другие духи, специально подобранные, чтобы соблазнять. Мои глаза с цветными корректирующими контактными линзами тоже не должны меня выдать.

Первое мгновение я внимательно наблюдала за Быстрицким, его взглядом, улыбкой. Искала в нем узнавание, что вот сейчас мой убийца объявит, что за цирк я тут устроила. Почему вдруг ожила? Но ничего не происходило. Дан вел себя учтиво, обходительно, много улыбался, сжимал мою руку, чтобы согреть, заметив, какие у меня холодные пальцы. Задавал вопросы обо мне, моей семье, ответы на которые я выучила уже давно наизусть.

И внезапно я успокоилась, даже внутренне посмеялась, видя, как загорелись восторгом глаза Быстрицкого, как он вился около меня, разливаясь сиропом. И мне стало противно видеть его таким, да и сидеть рядом с ним. Я поняла, что все прошло, осталось в прошлом вместе с Валерией Княжиной. А еще я поняла, что ненавижу бывшего мужа, да так, что готова его убить.

Глава 33

Глава 33

— Как вам мой клуб, Полина Анатольевна? — наклоняется ко мне Быстрицкий, кладет свою руку на мою руку, слегка сжимает.

Его прикосновение обжигает меня, вызывая отвращение. Хочу отдернуть, но не могу. Держу себя в руках из последних сил, чтобы ни один мускул на моем лице не дрогнул, иначе все покатится к чертям. У меня в горле уже завязывается узлом истерика. Хочется вскочить на ноги и завизжать что-то типа «хватайте убийцу!»

Но я себе не могу позволить это, слишком многое я прошла, чтобы сейчас спокойно сидеть и давиться замечательным, по сути, шампанским. На столе все для дорогих гостей: икра, тартар из лосося, гребешки, запечённые под сливочным соусом, что-то из мяса. Когда-то эти блюда вносила в меню именно я, так как хорошо разбиралась в том, что понравится гостям клуба. Это заведение планировалась изначально быть дорогим, напитки обязательно фирменные, кухня деликатесная на высоком уровне.

Некоторые говорили, что с такими ценами мы быстро разоримся, но оказалось, что нет. Сюда ходили люди обеспеченные, а значит, и еда, и выпивка должны быть не просто пойлом из соседнего магазина. Все, что касалось организации питания, обслуживания, было моей заслугой, а вот интерьер придумал Быстрицкий. Когда-то мне нравилось столько пафоса в виде дорогих тканей с рисунком под золото, хрусталя, бархата. Сейчас все кажется слишком вызывающим, порочным, впрочем, как и сам Быстрицкий.

— Неплохо, но мне не очень нравится такой интерьер, — освобождаю свою руку, подавляя желание вытереть ладонь об юбку.

Быстрицкий даже пахнет как прежде, парфюм, что я ему подбирала. На руке золотой «Ролекс», подарок от меня на прошлый Новый год. Столько в нем сделано мной, что становится горько от того, что я ему все это когда-то отдала, подарила, вложила душу. Сейчас Даниил мне кажется насквозь фальшивым, красивая обложка для черной души.

— И что же вам не нравится? — хмурится Даниил, но улыбка словно приклеилась к нему.

Хорош, красив, ничего не могу сказать. Быстрицкий знает себе цену и влияет на женщин ожидаемо, но не на меня. Я словно избавилась от штор, которые закрывали мои глаза, и вместо красивого мужчины вижу чуть ли не дьявола.

— У вас здесь слишком пафосно, по-королевски. Сейчас модно более современное оформление, черный, ультрафиолет, серебро.

— Мне бы хотелось увидеть ваш клуб, — откидывается на спинку диванчика Быстрицкий. — Для обмена опытом, так сказать.

Пожимаю плечами, словно мне это не совсем интересно.

— Как пожелаете, но думаю, что я тут затем, чтобы вложить деньги в ваше будущее, а не в мой клуб, — говорю слишком строго, отчего Даниил напрягается, скользит взглядом по моему лицу, спускается на грудь под тонкой блузкой.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Этим самым он как бы играет со мной, соблазняя, и в то же время говорит: «Куда ты, девочка, лезешь? Твое место только у меня в постели».

— Предлагаю вам прийти сюда, когда клуб работает в полную силу, Полина Анатольевна, — вновь улыбается Быстрицкий, взяв под контроль свои эмоции. — Посмотрите нашу программу, понаблюдаете за публикой. Тогда я уверен, что вы измените свое мнение. Может быть, завтра? У нас как раз полный зал, все столики выкуплены.