Зимняя бегония. Том 2 - Тянь-Эр Шуй Жу - Страница 14

Сыси-эр явился в светло-пурпурном парчовом наряде, который не соответствовал ни его возрасту, ни положению, воротник его держала запонка с драгоценным камнем и кисточкой, которую скорее встретишь на женском платье. Волосы его лоснились от масла. На одной руке он носил сразу три кольца. Казалось даже, что он и макияж нанес. Несмотря на свой возраст и какое-никакое положение в театральных кругах, он нарядился так, словно был мальчиком для удовольствий или певцом на похоронах, и при одном взгляде на него у гостей перехватывало дыхание. Сопровождал его не кто иной, как Сяо Чжоуцзы, раз сегодня он вышел к гостям, то сменил свою потрепанную одежду на чистый синий халат, лицо и руки отмыл от грязи и выглядел теперь прелестно и утонченно. Он робко следовал за учителем с поникшей головой, а проходя мимо Шан Сижуя, взглянул на него пару раз. Однако их отношения были подобны роману на стороне, и из-за никчемного нрава Сыси-эра Шан Сижуй решил притвориться, что не знает Сяо Чжоуцзы. Мальчик с побитым видом жалобно взглянул на Чэн Фэнтая, и тот улыбнулся ему в ответ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не успел Сыси-эр войти в комнату, как тут же принялся визгливо смеяться:

– Ах! Полная комната народу! Тс-тс-тс, все театральные верхушки уже собрались, а главный герой все еще не явился! Это нехорошо! Это против всех правил приличия!

Его пронзительный голос резанул по ушам, и не нашлось никого, кто бы ему ответил. Какое-то время все молчали, пока наконец один храбрец не подавил раздражение и не ответил со смехом:

– Поезд Юй-лаобань запоздал, да и одежда ее испачкалась, она заканчивает туалет в задних комнатах! Вы пока сядьте, выпейте чаю, скоро подадут еду.

Сыси-эр недовольно поджал губы, окинул взглядом собравшихся и тут увидел Шан Сижуя, глаза его мигом вспыхнули воинственным светом и ненавистью, хорошо знающие его люди тут же сообразили, что он собирается устроить сцену. Сыси-эр и в самом деле вышел вперед вихляющей походкой и с наглой усмешкой проговорил:

– Да разве это не наш прославленный Шан-лаобань! Хе-хе-хе, хе-хе! Затерялись тут в толпе красавчиков, я вас чуть было и не заметил, заслуживаю смерти, заслуживаю смерти!

Смысл его слов заключался в том, что среди очаровательных актеров Шан Сижуй нисколько не выделялся. Чэн Фэнтай выругался про себя:

– Чтоб мать твою…

Фань Лянь похлопал его по плечу, предупреждая, чтобы тот не вмешивался в перебранку между актерами. Все расслышали слова Сыси-эра, в один миг в зале воцарилась тишина, и гости замерли в ожидании ответа Шан Сижуя. Но Шан Сижуй или не понял намека, или сознательно сделал вид, что не расслышал. Он мельком взглянул на Сыси-эра – выражение его лица сделалось несколько отсутствующим, а затем решительно развернулся к другу и продолжил:

– Нет, эта мелодия не подходит, нельзя использовать «Песнь продавщицы цветов». Вот Ду Ци вернется из-за границы, мы с ним и обсудим, вы пока что не беспокойтесь.

Друг, стоявший рядом, без слов все понял и тут же поддержал его:

– Хорошо-хорошо, мы не беспокоимся, когда дело переходит в руки Шан-лаобаня и молодого господина Ду, нам вообще не о чем беспокоиться.

Все вокруг заулыбались, сдерживая смех, а Чэн Фэнтай, качая головой, рассмеялся от души. Хоть между ними и была душевная близость, он сам не мог понять, когда Шан Сижуй и в самом деле дурачок, а когда только притворяется. Иными словами, непостижимой глупости Шан Сижуя хватило на то, чтобы сконфузить Сыси-эра.

Сыси-эр переменился в лице, схватив Сяо Чжоуцзы за руку, он подтащил его к Шан Сижую. Сяо Чжоуцзы запнулся и едва не врезался лбом в грудь Шан Сижуя. Сыси-эр холодно усмехнулся:

– Шан-лаобань! Не стоит вам игнорировать меня! Я ведь поступил с вами по-дружески, труппа «Шуйюнь» полнится хорошими актерами, а вы пришли ко мне еще за одним! Я и возражать не стал, мигом согласился! Вы посмотрите! Я наставлял его столько лет, он и в моей труппе не выступил еще ни разу, а я уже дал его вам!

Шан Сижуй бросил взгляд на Сяо Чжоуцзы и холодно проговорил:

– А что это за ребенок? Я его не знаю. С чего бы вам мне что-то говорить.

Несколько старцев в комнате без устали раскаивались, втайне укоряя друг друга: никто не знал, чья это идея пригласить Сыси-эра. Если этот насмешливый разговор раззадорит Шан Сижуя с его упертостью и один нахал схлестнется с другим сумасшедшим, поднимется такой шум, что мало не покажется никому. Самые проницательные поспешили на задний двор просить о помощи, и в этот миг явилась Юй Цин в белом ципао с длинными рукавами, расшитом синими узорами, напоминавшем расцветкой старинную фарфоровую вазу цинхуа. Легкой походкой на высоких каблуках она вошла в зал. С модной тогда стрижкой короткий боб с аккуратным срезом, заложив за уши черные, как смоль, волосы, она выглядела совсем как хорошенькая студентка. Только Юй Цин вошла, как Чэн Фэнтай тут же почувствовал, что она отличается от прочих актрис особой серьезностью и сдержанностью, настоящая барышня из интеллигентной семьи.

Появление Юй Цин тут же сняло напряжение между Сыси-эром и Шан Сижуем. Она всем поклонилась, каждому сказала доброе слово, радушно приветствуя гостей, как и полагается хозяйке. С Шан Сижуем ее связывала долгая заочная дружба, каждый был наслышан о другом: так, Шан Сижуй получил от Юй Цин две ее пластинки, а она исполняла переработанные им пьесы. Гости начали занимать свои места, и изначально Шан Сижуй хотел сесть подле Чэн Фэнтая, но тут Юй Цин пододвинула к себе стул и сказала с улыбкой:

– Шан-лаобань, садитесь-ка здесь, поговорим с вами о новых пьесах.

Шан Сижуй мельком взглянул на Чэн Фэнтая и, радостный, быстро убежал.

После его ухода место рядом с Чэн Фэнтаем не пустовало долго: Сыси-эр бесцеремонно на него плюхнулся, бросил на Чэн Фэнтая лукавый взгляд, а руку положил ему на колено:

– Второй господин Чэн! Как давно мы с вами не виделись! В прошлую встречу за игрой вы как раз рассказывали что-то интересненькое о перевозке товаров за Великую стену, да так и не договорили, расскажите-ка мне еще раз.

Склонив голову, Шан Сижуй насмешливо покосился на Чэн Фэнтая, а Фань Лянь, сидевший с другой стороны, похлопал его по колену, на устах его играла злорадная ухмылка. Чэн Фэнтай вздохнул и подумал: «Что мне еще рассказывать, повстречав тебя, я уж пожалел, что вообще вернулся из-за стены».

Глава 8

На банкете в доме «Грушевого сада» Чэн Фэнтай выпил полчайника вина и съел половину тарелки скверных засоленных куриных пупков. Рука Сыси-эра так и лежала у него на колене. Будучи бывшим певцом, Сыси-эр выучился принимать гостей, подливать им вино и подавать кушанья, всегда оставаясь внимательным и обходительным. Однако от его радушного обращения Чэн Фэнтая лишь тошнило.

Чэн Фэнтай, замыслив недоброе, перевел разговор на Фань Ляня, проговорив со смехом:

– Второй господин Фань хорошо разбирается в вашем деле, да еще и поет! Не лучше бы вам обсудить пьесы с ним?

Фань Лянь поспешил отвести взгляд, притворившись, что не услышал слов Чэн Фэнтая, сам же под столом как следует зарядил ему. Сыси-эр, впрочем, никакого интереса к Фань Ляню не проявил; покосившись на Чэн Фэнтая, он сказал:

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

– Второй господин Чэн слишком уж скромен. Все, кто смог прийти сюда сегодня, достойны зваться страстными театралами столицы. Неужто вы совсем ничего не смыслите?

Чэн Фэнтай делано рассмеялся:

– Смыслю… но лишь когда играет кто-то достойный, – с этими словами он невольно оглянулся в поисках Шан Сижуя.

И увидел, как на глазах у всех Шан Сижуй и Юй Цин, совершенно не заботясь о том, как бы избежать подозрений в излишней близости, разговаривают и пересмеиваются, склонивши головы друг к другу, объятые сердечной дружбой.

Юй Цин сегодня была главной звездой вечера, старые друзья и новые знакомые один за другим подходили выразить ей свое почтение. Она выпила уже немало, и вино расцветило ее щеки румянцем. Она взглянула на дальний край стола взором, подернутым пьяной рябью, во взгляде этом таились и невозмутимость девицы из хорошей семьи, и изящное очарование актрисы. Когда взгляд ее упал на Чэн Фэнтая, того немедленно обдало вдохновением, и, отделенный от нее целым столом шумящих и галдящих людей, он поднял издалека рюмку в ее честь. Хотя Юй Цин, должно быть, и не знала Чэн Фэнтая в лицо и несколько изумилась, но тут же широко улыбнулась и показала ему дно своего бокала.